Женщина и наг добрались до скверика с фонтаном и маленьким прудом, в котором плавала тяжёлая перекормленная утка. Там стояли не скамейки, а зелёные стулья с железными ногами. Вокруг росли всё те же деревья с красной корой.
Никого не было. Где-то далеко играла музыка. В воздухе витали запахи перегоревших углей для барбекю, туалетной воды и молодого вина.
Госпожа Бурлеска нашла самое тенистое место - прямо под деревом. Присела на стул, аккуратно подобрав под себя балахон. Воровато оглянулась вокруг и немного помахала платком, нагоняя чистого воздуха.
- Может, пересядем? Профессор не заметит меня в тени, - рассеянно сказала Варлека.
- Не заметит - позвонит по мобильному телефону. К тому же я его наверняка замечу. У меня неплохое зрение и чутьё. Не беспокойтесь, я его не пропущу.
С профессором Рейке она связалась ещё в ресторане. У старика оказался неожиданно сильный голос. Не вдаваясь в долгие разговоры вокруг да около, он предложил ей встретиться в местном парке - «знаете, такое место у пруда, там очень тихо» - чтобы ещё раз убедиться в её согласии и потом отвезти к себе домой для обсуждения деталей.
Госпожа Бурлеска оценила старомодную деликатность профессора. Однако, подумав, она пожалела об этом: парк был новым, Варлека его совсем не знала. Идти одной в незнакомое место не хотелось. Мало ли какой безумец выскочит из-под скамейки, сорвёт с неё платок и объявит своей жертвой? Она собралась было отзвонить, чтобы переназначить встречу в более подходящем месте, но тут Рэв неожиданно вызвался её проводить.
Немного подумав, женщина согласилась: змеи обладали прекрасным чутьём на теплокровных вообще и людей в частности, к тому же нагов всё-таки побаивались, в том числе и психи. Теперь она об этом жалела: перед тяжёлым разговором ей хотелось немного побыть в одиночестве.
- Как же здесь хорошо, - блаженно прошептал Рэв, укладываясь у её ног. - А у меня совсем нет времени.
- Когда вы собираетесь... начинать? - Варлека не нашла лучшего слова.
- Вы про Оффь? Думаю, где-то через месяц. У меня здесь осталось одно довольно серьёзное дело... надеюсь, последнее. Ну и, конечно, хочется хоть немного подышать парижским воздухом. Ах, если бы вы знали, как я люблю этот город! Если бы у меня было больше времени, чтобы насладиться им вполне...
- Я тоже люблю Париж, - сказала Бурлеска. - Хотя и редко тут бываю. Знаете, дела, работа... К тому же, - призналась она, - я не могу забыть то время, когда я могла ходить по этим улицам свободно, без тряпки.
- Простите за откровенность, но мне неприятно, что вы пытаетесь защищать себя такими способами, - сказал змей. - Некоторые вещи надо принимать... в вашем языке это обозначается словом «мужественно». На шссунхе это звучит как... - он издал длинную переливчатую трель. - В буквальном переводе - «как молодая самка принимает свою участь». Её участь - когда-нибудь стать жертвой. Через это надо пройти...
- Мы жили без этого тысячи лет. И этот ваш обычай кажется нам отвратительным. У вас он обусловлен физиологией, но у нас она совершенно другая...
- В таком случае, почему у вас нашлось столько мужчин, готовых следовать нашему обычаю? - парировал змей. - И с каждым годом их число всё растёт?
- Маньяки были всегда, просто вы разрешили им удовлетворять свои извращённые желания, - начала было Варлека, но змей перебил её:
- Не всё так просто. Насколько мне известно, классическая земная система правосудия была основана на идее наказания. Самым страшным наказанием была, - он едва заметно дёрнулся, - смертная казнь. Раньше в случае поимки садиста-насильника худшее, что его ждало - это смерть. Но сейчас она ждёт его точно так же. В чём разница? Ни в чём. Значит, дело не в нашем разрешении. В людях есть что-то созвучное нашим обычаям...
- Я думала над этим, - призналась госпожа Бурлеска. - Наверное, вот в чём. Для людей очень важными понятиями являются «можно» и «нельзя». Сейчас истязать женщину и потом умереть - можно. Закон это разрешает. Поэтому...
- Неубедительно, - спокойно сказал Рэв. - Смотрите сами. У людей было тёмное и кровавое прошлое. Однако, вы, в отличие от других рас, способны меняться. Учиться добру. Когда-то вы ели друг друга, как те моллюски. Но уже в течении тысячелетий вы этого не делаете. Вы воевали. Вы были жестокими и грубыми существами. Но среди вас всегда находились учителя высокой нравственности, чьи ценности люди в конце концов принимали. И, заметим, эти ценности неизменно оказались близки нам, нагам...
- Понимаю. Вы хотите сказать, что ваша этика совершенна, а мы только приближаемся к ней, - сказала Варлека.
- Это не я сказал, - заметил Рэв, - таковы факты.