В зале аэровокзала их ждал юноша почти мальчик. Тот самый брат Аян. Мужчины обнялись.
-Придется подождать, Глеб, китайцы прилетают через два часа.
Прошли в буфет, и пили горячий, очень вкусный чай. Его подавали в маленьких чайничках. Чай пах лугом, лесом и кажется сказкой.
Китайцев было трое. Все в одинаковых, спортивных костюмах. Одного роста и все на одно лицо. Глеб говорил немного по-китайски, перевел, что приезжим нравится этнический туризм.
Оказалось дальше надо лететь на вертолете.
Полет был похож на кошмар. Дину укачивало до тошноты, винты шумели, дым проникал в салон машины, щипало глаза и горло. Внизу горела тайга.
-Там, куда мы летим, пожара нет,- успокоил эвенк.
Китайцы были невозмутимы. Приземлились уже ночью. Праздником руководил старейшина, он внес данные новоприбывших в списки. На путевки даже и не посмотрел.
Дина высказала свои опасения Глебу, что «все включено», видимо, не сбудется.
- Не бойтесь, вас внесли в список, значит, поставили на довольствие. Встретят, дадут согреться у огня, накормят досыта и отпустят с миром, ничего не требуя в награду. Таков обычай тайги.
Дину поместили в просторной палатке. Соседками оказались две дамы неопределенного возраста из Питера, ученые - лингвисты. Вера и Надя, так представились женщины. Они, охая и ахая, обнимали Глеба. Одна даже прослезилась.
Дине хотелось одного - лечь, дать отдых спине, а еще, после полета в дыму пожара, ныли виски.
Но когда сон уже смежил ей веки, девушку потревожила, извинившись, раз десять, толи Вера, толи Надя. Обе, словно сестры-близнецы- в очках, рыхловатые и грудастые.
Дина с ужасом подумала, вот еще лет пять, и они с Лилькой будут такими. Одинокие, никому не нужные. Правда, подруга ,сухая, как щепка. А вот Дина стройностью похвастаться не могла. Притом, что роста она была невысокого, каблуки не любила, предпочитала брюки платьям.
Настроение было ужасное.
-Праздник начинается, - восторженно блестя линзам очков, пропела одна из соседок.
Дина нехотя поднялась, и вышла из палатки. Глеб ждал уже у костра. Старейшина начал говорить, Глеб переводил его речь.
«Чтобы предстать на празднике после дальней трудной дороги с чистой душой, без злых помыслов, необходимо совершить обряд Улгани (очищение). Зазвучал бубен, хомуз и редкое гортанное пение, над рекой словно мантра, раздалось эвенкийское заклятье: «Костер сжигает все дурное, дым очищает наши души. И жизни нить — полоска ткани соединится с жизнью древа. А значит наша жизнь в руках божества Энэкэн Буга (бабушка огонь)»
После очищения дымом костра, всем раздали пресные лепешки, отломив кусочек, надо было покормить духа очага Имты. Дина бросила хлеб в огонь. Ворота на праздник Бакалдын были открыты.
В лагере шел ужин. Оказалось, что многие уже приехали. Поставили чумы прямо на берегу.
На чистых накрытых белой материей столах стояли пластиковые бутылки, как оказалось, с кумысом. Водка на таких праздниках, и вообще, любой алкоголь под запретом.
Молодые эвенки подавали на стол блюда национальной кухни.