До сего момента самый не боевой член нашей компании - Зеленый Шприц, - просто плелся за нами, делая то, что ему велят. Это он натравил нас на «Альтитуду», но потом скромно отступил в арьергард, передав инициативу более опытным знатокам Пятизонья. Однако теперь, когда мы подобрались к цели практически вплотную, случилось то, чего Свистунов, наверное, все это время втайне страшился. А именно - перешедшей к нему ответственности за принятие стратегических решений.
Хотелось Тиберию того или нет, а уклониться от этой почетной обязанности он не мог при всем желании. Мы ознакомились со схемой объекта, но что с того? С тем же успехом можно пытаться устроиться на работу экскурсоводом в Лувр после двухчасового изучения его виртуального макета. Доктор, конечно, тоже не являлся большим знатоком «Альтитуды». Но, в отличие от нас, ему довелось здесь побывать и поработать. Поэтому он знал о полигоне много такого, о чем не говорилось в примечаниях к его официальной карте.
Например, в них не говорилось о том, что один из постоянно работающих здесь профессоров годами втихую гнал у себя на квартире самогон. Как же ему это удавалось под присмотром всевидящего Ректора, спросите вы? Когда Свистунов упомянул нам об этом познавательном факте, мы задали ему тот же вопрос. И в итоге выяснили, что сей факт имел для нас помимо познавательной еще и практическую пользу. Тиберий потому и завел речь о местном самогонщике, поскольку у доктора появилась кое-какая идея насчет нашей дальнейшей стратегии.
- Я вам уже рассказывал, что на «Альтитуде» проводилось множество всяческих научных испытаний, - начал как всегда издалека Зеленый Шприц, высматривая через прибор ночного видения нужную ему дверь. Мы забрели уже далеко вглубь осушенного яруса, но после того, как доктора осенила дельная мысль, наши блуждания перестали быть бесцельными. Теперь мы искали ту самую квартиру, где когда-то ученый люд наполнял свои фляжки нелегальным горючим натурпродуктом. - Но главные здешние исследования касались тестирования и апгрейда военных искусственных интеллектов. Полигон представлял для них, если можно так выразиться, нечто вроде колледжа. Министерство Обороны отправляло сюда на экзамен и повышение квалификации все типы искинов, какие только используются в армии.
- И электронные штурманы боевых вертолетов? - осведомился я, вспомнив Железную Леди - своего неизменного виртуального помощника в мою бытность военным пилотом.
- Не исключено, - подтвердил Тиберий. - Сами понимаете: проводить комплексные испытания столь сложных систем непосредственно на боевом посту слишком рискованно. Доверять их проверку их же разработчикам опять-таки нельзя. Ею должны заниматься независимые и в то же время компетентные специалисты из своих. Для чего «Светоч» и организовал в Химках этот филиал, оснастив его собственным искином - Ректором. Ему и поручили двадцать четыре часа в сутки испытывать присылаемых сюда «студентов» на прочность, моделируя для них ситуации одну головоломнее другой...
- И при чем здесь вообще самогоноварение? - не выдержала Динара.
- При том, что «Альтитуда» тестировала не только электронные искины-аналитики и штурманы, но и всяческие шпионские программы. Одна из них, которой Ректор приказал в качестве тренировки проникнуть в персональные компьютеры сотрудников полигона, и прописалась случайно в памяти того самогонного аппарата. Да так крепко прописалась, что вывести ее оттуда было уже ничем нельзя. А почему нельзя? О, это и вовсе был легендарный местный анекдот! Оказывается, программа-шпион предназначалась для поиска и заражения неизвестных ей устройств. Все легальное оборудование на полигоне было ей отлично знакомо. А вот уникальный самодельный ректификатор, у которого вдобавок отсутствовал инвентаризационный код - нет. А раз нет, стало быть, подозрительный аппарат пришлось захватить, изучить и доложить о нем куда следует.
- И что же стало с хозяином этого репти... рефри... рекфи... этой самой уникальной хреновины? - обеспокоился Жорик. - Его выгнали с позором?
- Да у кого поднимется рука выгнать из закрытого научного «заповедника» такого святого человека? - усмехнулся Зеленый Шприц. - К кранику того аппарата, случалось, припадали сами комендант полигона, полковник Прошкин и директор научного филиала, академик Овчинников! Не говоря уже об офицерах и научных сотрудниках рангом пониже. Ничего с тем профессором не случилось. Все от души посмеялись, отметили, что программа-шпион с честью выдержала очередное испытание и хорошенько спрыснули это дело из резервуара рассекреченного ей ректификатора.
- Блин! - выругалась продолжающая терять терпение Арабеска. - Кто бы спорил: прикольная история! Но нам-то на кой черт сдался ваш самогонный аппарат? Да и дожил ли он до сегодняшнего дня? Небось давно превратился в биомеха и бегает сейчас по Пятизонью, обливая из своего краника сталкеров уже не спиртом, а серной кислотой.
- А вот это мы сейчас и выясним! - оживился Свистунов, останавливаясь перед очередной дверью. - Все, господа, мы пришли. Вот она, легендарная квартира номер восемьдесят пять! Если что, легко запомнить: тысяча девятьсот восемьдесят пятый год - год принятия в СССР сухого закона и последовавшего за этим повального самогоноварения... Когда я работал на «Альтитуде», то непременно захаживал сюда раз в три-четыре дня. Такова была традиция, знаете ли...
Ярус, на который нас занесло, был полностью застроен двухэтажными многоквартирными комплексами. Все они по своей примитивной архитектуре напоминали дешевые придорожные мотели. Разве что крыш как таковых у них не было - стены квартир на вторых этажах попросту упирались в потолок жилого уровня. Зато здесь имелись неширокие, но самые настоящие улицы, переулки, общие дворики и даже парочка маленьких площадей с фонтанами; в бассейнах последних плескалась вода, но сами они, естественно, не работали.
Кое-где через улицы между террасами верхних этажей были проложены мостики с перилами. И повсюду - вернее, там, где они уцелели, - стояли лавочки. А еще тут и там бросались в глаза черные отметины бушевавших здесь до затопления пожаров - эхо войны чистильщиков со взбунтовавшимся Ректором. Это были в основном мелкие очаги возгораний, распространившихся на одну-две, максимум три квартиры, поскольку стены комплексов строились в свое время из негорючего пластика. Но все равно смотрелось жутковато. Особенно если вообразить, какая паника разразилась в городке, когда в нем вспыхнуло сразу несколько десятков пожаров.
Дважды мы натыкались на кафе и на магазинчики: продуктовый и хозяйственный. Но не обнаружили ни детских площадок, ни даже каких-нибудь завалящих качелей или песочницы. Оно и неудивительно: все эти жилища предназначались для иногородних сотрудников (солдатские казармы располагались на другом ярусе), которые на выходные как правило разъезжались по домам. Те же ученые, кто жил далеко от Москвы, работали на «Альтитуде» вахтовым методом. Но никто из них не имел право привозить с собой семьи. Тиберий заметил, что такие же порядки царили в центральном отделении «Светоча» на Керченском острове. Вплоть до того, что и там имелись свои самогонщики, скрашивающие по вечерам приезжим коллегам тоску по дому.
Затопление тут продлилось несколько лет, и его следы виднелись повсюду. Высохнуть они должны были еще очень не скоро. Жилой уровень освободился от воды, но она продолжала сочиться из-под дверей и из оконных щелей запертых квартир, скапливалась в лужи и текла ручьями по улицам. Сточных канав здесь по вполне очевидным причинам никто не соорудил - на кой они сдались там, где никогда не бывает дождей? Нам приходилось хлюпать ботинками по сырости и грязи, отчего складывалось впечатление, будто мы все еще находились наверху, в раскисшей мартовской Москве, а не спустились под землю, в гигантские современные катакомбы.
Идея Свистунова отыскать рассадник здешнего алкоголизма не противоречила нашему плану забиться в укромный уголок и пересидеть тревогу, которая непременно поднимется после случившегося в коллекторе «землетрясения». Осушенный ярус подходил для этого как никакой другой. Многочисленные ручьи быстро смоют все наши следы. А кварталы однотипных жилых комплексов с десятками квартир в каждом являлись тем стогом сена из пословицы, в котором могла легко затеряться наша компания-иголка. Чтобы заглянуть во все двери, какие есть в городке, «гарантам» придется проторчать тут безвылазно несколько суток. Чем они вряд ли будут заниматься, поскольку у них наверняка иных забот полон рот.
Восемьдесят пятая квартира располагалась на первом этаже ничем не примечательного комплекса, стоящего на столь же заурядной, второстепенной улочке. Входная дверь в квартиру была приоткрыта, а окно выбито, поэтому вся вода из нее ушла, оставив после себя лишь мокрый пол да потеки на стенах. Следов пожара, который, по идее, должен был разразиться на самогонной фабрике, когда Ректор учинял здесь поджоги, не наблюдалось. Равно как и разгрома, что учинил бы превратившийся в механоида, оживший ректификатор. В комнатах «святого» профессора царил обычный бардак, оставленный, судя по всему, при его поспешной эвакуации и усугубленный последующим наводнением.
Не просвети нас Свистунов, в какое легендарное место мы идем, я бы вовек не догадался, чем занимался хозяин этой жилплощади в свободное от работы время. Даже в кладовке, куда я первым делом из любопытства заглянул, не оказалось никаких перегонных кубов, реторт, змеевиков, спиртовок и ящиков со стеклянной тарой. Что ни говори, хорошо маскировался этот шельмец-профессор, даром что начальство закрывало глаза на его хобби.
- Не там ищите, господин Хомяков, - заметил Зеленый Шприц, угадав, зачем я полез в кладовку. - Пускай нашего поильца не наказывали, наглеть до такой степени, чтобы гнать самогон в открытую, он не собирался. Так что, если слухи, какие до меня доходили, были верны, он прятал ректификатор в спальне.
Слухи не лгали. Искомый агрегат действительно оказался там. Он был сокрыт не слишком дотошно, но в то же время и не торчал на виду. «Генератор счастья» был аккуратно вмонтирован в тумбочку, что стояла под телевизионным панно и была заперта на ключ. Какая, однако, трогательная педантичность: бросить в спешке дверь квартиры нараспашку, но не забыть закрыть замок на футляре самогонного аппарата!
Запор был, правда, чисто символический. Черный Джордж разобрался с ним даже не вспотев: просунул лезвие ножа между дверок тумбочки и будто фомкой выдавил одну из них наружу. Динара подсветила ему фонарем, закрытым синим светофильтром. Войдя в квартиру, оба они, а вслед за ними Мерлин и Свистунов отключили приборы ночного видения. Здесь, соблюдая осторожность, уже можно было пользоваться осветительными приборами.
- Дайте-ка мне «Сердце зверя», - попросил Тиберий, бегло осмотрев рассекреченный спиртовой заводик - чистенький, аккуратненький и сделанный явно с любовью. О чем также свидетельствовало имеющееся у него персональное имя, выгравированное крупными буквами на подставке: «Менделеев».
Электричество на ярусе, как и ожидалось, было отключено. Заставить аппарат функционировать мы могли лишь единственным доступным нам способом. Вопрос только, зачем нам это надо?
- Классная идея! - проворчала Динара. - И впрямь, самое время горло промочить! Воды вокруг полно. Сахар у нас тоже есть. Кто-нибудь догадался захватить дрожжи?
Взяв протянутый Мерлином артефакт-батарейку «Сердце зверя» (у Семена таких при себе имелся целый набор - от них он подзаряжал свои истощенные после энергоемкой работы импланты), Свистунов пропустил сарказм Арабески мимо ушей. И, немного повозившись, все-таки реанимировал долго простоявший без дела агрегат. Об этом нам сообщил замерцавший у него на пульте монитор. Тиберий удовлетворенно кивнул и приободрился. А затем вынул из поясного чехла допотопный мобильный компьютер, какой он приобрел на Обочине взамен утерянного им в Новосибирске миникомпа «Дока», и взялся синхронизировать его с памятью «Менделеева».
- Засевшего в этой машине электронного шпиона так никто никогда и не изгнал, - не отвлекаясь от работы, продолжил доктор прерванный на пороге квартиры рассказ. - Что только ни делали, все без толку. Очень уж гениальный программист его создал. Помучались, головы поломали, попытались другими супервирусами его выкурить - тщетно. И в конце концов махнули на него рукой: да пускай себе живет! Главное, производственный процесс не саботирует, и ладно. А к докладам, какие «шпион» ежедневно Ректору слал, вскоре все привыкли и стали их автоматически в мусорную корзину перенаправлять.
- Ясно теперь, зачем ты нас сюда притащил! - осенило Мерлина. В своей прошлой жизни, до Катастрофы, он сам работал директором фирмы по созданию программного обеспечения. - Решил проверить, уцелел ли этот виртуальный самогонщик, и если да, какую пользу он может нам предоставить? Ведь если программа обладала феноменальной живучестью и побеждала все прочие шпионские искины, стало быть, теоретически она могла не поддаться и взбунтовавшемуся Ректору! Так, Тиберий?
- Так, и даже немного больше, - подтвердил тот. - То, что шпион выжил и не перешел на сторону Узла, мне уже совершенно очевидно. Сами можете убедиться: оборудование в полной сохранности и не воспламенилось во время пожаров. Прямо хоть сейчас бери сахар, дрожжи, воду и начинай ректификацию. Что же касательно контакта с искином-отшельником, тут есть маленькая загвоздка. Вот, взгляните.
И Свистунов повернул к нам дисплей своего компа, на котором светилась надпись:
«Чтобы продолжить дискуссию на тему «Алкоголь и деградация личности», назовите, пожалуйста, пароль! Извините за недоверие. Менделеев».
- Н-да, облом, - скуксилась Динара. - Как нам угадать пароль, если наш доктор даже имени этого чокнутого самогонщика не помнит?
- Шпион постоянно слал доносы наверх. Поэтому вряд ли профессор доверял ему конфиденциальную информацию, - рассудил Пожарский. - А раз так, значит, здесь установлен какой-нибудь совсем простенький пароль. Чисто символический. Такой, какой наверняка даже дурак легко угадает.
- Очень даже может быть, - не стал спорить Зеленый Шприц. - Вот только где мы, скажите на милость, найдем такого сообразительного дурака?
- Дмитрий Иванович? - вдруг произнес Черный Джордж, вопросительно глядя на «Менделеев». Судя по всему, к нему же сталкер и обращался.
А в следующую секунду комп доктора проиграл туш и заговорил:
- Поздравляю: вы назвали правильный пароль! Менделеев рад приветствовать вас, многоуважаемые гости профессора Грищенко! Желаете включиться в нашу дискуссию или начать новую?
В комнате возникло удивленное молчание, и взоры всех присутствующих, а также луч Динариного фонарика обратились на Жорика. Смутившийся от столь пристального к себе внимания, наш дешифровщик нахмурился, потупился, покряхтел и, разведя руками, пробормотал в свое оправдание:
- Ну я просто... тут подумал, что, дескать, раз Менделеев - Дмитрий Иванович, то такой-то пароль этот алкаш... этот Грищенко уж точно не забудет. Я бы по крайней мере не забыл. Даже спьяну. Хотя я, конечно, не профессор, но все-таки...
- Ты - не профессор. Ты всего-навсего мой скромный гигант мысли. И ты это по праву заслужил! - расцвела в улыбке Арабеска, после чего бесцеремонно притянула Дюймового к себе за ворот комбинезона и чмокнула его в замызганную щеку. Тот смутился еще больше, однако теперь в его глазах светилась плохо скрываемая гордость.
- Конгениально! - резюмировал Мерлин. - Вот что значит незамутненный взгляд на проблему! А я до такого элементарного ответа вряд ли бы сходу догадался. - И, уважительно кивнув Жорику, поторопил Зеленого Шприца: - Ладно, доктор, давай, вступай с Дмитрием Ивановичем в дискуссию, раз начал. Какая там, бишь, текущая тема? Алкоголь и деградация личности? Бесспорно, чертовски актуальный для человечества вопрос! И с кем еще Грищенко мог его обсуждать, как не со своим самогонным аппаратом?
- Менделеев! - Тиберий отвернулся ото всех и вновь сосредоточился на дисплеях компа и ректификатора. - Тебе известно, какие сегодня год и число?
- Безусловно, доктор, - отозвался Искин. Оказывается, он внимательно прислушивался к нашим разговорам и запоминал, кто из нас кто. - Текущая дата...
Дата была названа с точностью до секунды. Свистунов удовлетворенно покивал и показал нам большой палец.
- Менделеев! - продолжал он. - А тебе известно о том, что сегодня происходит на полигоне «Альтитуда»?
- Чтобы получить эту информацию, вы должны иметь к ней ключ доступа, - вновь заартачился «Дмитрий Иванович».
- Оперативный ключ третьего кольца из связки номер восемь подойдет? - спросил Мерлин. Понятно, где он раздобыл эти данные - в голове того самого агента, которого он спас из ловушки и которого затем ликвидировало Ведомство, дабы предотвратить утечку стратегических сведений.
- Материал брелка? - задал контрольный вопрос искин.
- Латунь - молибден, - уточнил Семен.
- Материал брелка и порядковый номер ключа совпадают, - подтвердил мнительный Менделеев. - У вас есть право доступа к моей базе данных. Вводите код...