Категории
Жанры
ТОП АВТОРОВ
ПОСЛЕДНИЕ ОТЗЫВЫ  » 
Владимир Стрельников: Комендор
Электронная книга

Комендор

Автор: Владимир Стрельников
Категория: Фантастика
Серия: Миры под форштевнем книга #1
Жанр: Попаданцы, Приключения, Рассказ, Эссе, Фантастика
Статус: недоступно
Опубликовано: 19-10-2017
Просмотров: 4939
Наличие:
недоступно
Форматы: .fb2
.epub
   
Цена: 60 руб.   
  • Аннотация
  • Отрывок для ознакомления
  • Отзывы (3)
Корабельная ударная группа Черноморского Флота ВМФ СССР попадает под падение инопланетного разведывательного зонда и в результате переносится в иной мир.
Что сложно для группы, в составе которой полторы дюжины кораблей и несколько тысяч военных моряков, то в разы сложней для выпавшего за борт перед переносом старшего комендора Жменева, попавшего еще к тому же в другой мир, третий по счету.
И оказывается, что сказки имеют в своем основании правду, а чем дальше в сказку, тем страшнее.
В общем, начало приключений Жменева в иных мирах.
09:00. 2 марта 1989 года. СССР. Севастополь. Ракетный крейсер «Червона Украина»

— Учебная тревога! Корабль к погрузке боезапаса приготовить! Боевой части два построиться на юте, остальным по постам. — Команда дежурного офицера кроме передачи по трансляшкам дублировалась бренчанием звонков. Впрочем, никто особо этому не удивился, экипаж ждал этой команды. Еще бы, вереница тяжелых грузовиков с ящиками в кузовах выстроилась около стоящего лагом у пирса крейсера. Ясно, что артиллерийские боеприпасы привезли, причем для главного калибра, носовой сто тридцатки.

Так что экипаж хоть и разбегался по боевым постам, но не особо торопливо. Так, просто уложиться в нормативы, чтобы отцы-командиры мозги не крутили.

А личный состав боевой части два, то есть ракетно-артиллерийской боевой части, с достаточно грустным видом строился на юте. Ранняя весна в Севастополе только вступала в свои права, так что народ несколько ежился в своих бушлатах второго-третьего сроков службы и рабочих ватниках под веселым таких свежим ветерком.

— Веселей, веселей, чего копаетесь как беременные тараканы? — командир БЧ-2, плотный, круглый такой капитан третьего ранга Литовка прошелся вдоль строя матросов и старшин, которые привычно становились на свое место, равняясь на минрельсы. — Так, командиры подразделений, пошевелите своих подопечных, что-то они расслабились. Мичман Инокентьев, где ваш командир батареи? Как еще не пришел из увольнительной? Будем грузить боезапас на вашу пушку, и нет комбата? Да вы что, с ума сошли?! — Кап-три пару раз вздохнул-выдохнул, пытаясь успокоиться. Недобрым взглядом окинув дивизион самообороны, он отметил некомплект из еще одного комбата-лейтенанта. — А командир дострела, где он? Товарищ старший мичман, где ваш комбат? Ну, рожайте уже скорее!

— Успокойтесь, товарищ Литовка. — С правого шкафута спустился старпом, затянутый в щегольский кожаный плащ, предмет зависти половины старших офицеров. Ну не было на флоте ни адмиралов, ни флагманских спецов такого роста и размера, а Кисилев добрался до плаща первым из капитанов второго ранга. Впрочем, перехватить его он успел, еще служа на «Жданове», командиром БЧ-2. А сейчас такие плащи на флот уже года четыре как не привозят. — Ваши лейтенанты только что отзвонились, с КПП сообщили. Автобус попал в аварию, будут добираться на перекладных. Обещают через час прибыть на корабль. Форс-мажор, Юрий Сергеевич.

— Я устрою им форс-мажор, — недовольно проворчал командир БЧ-2 и, перегнувшись через поручни вертолетки, попросил командира зенитно-ракетного дивизиона. — Товарищ капитан-лейтенант, придется вам командовать погрузкой на баке. Я буду внизу, чтобы снаряды случайно не перепутали. А то, как в прошлый раз, раскидаем вскрытые ящики до самого юта.

— Есть, товарищ капитан третьего ранга, — четко отмахнул рукой кап-лей, пряча свое недовольство. Ветерок крепчал, и вместо комфортного сидения в боевом посту придется мерзнуть на высоком баке крейсера.

— Когда же командир дивизиона самообороны выздоровеет... — вздохнул Литовка, отходя от поручней.

— Еще не факт, что он пройдет медкомиссию, после операции-то, — покачал головой старпом и, заметив поднимающегося на вертолетку с левого юта командира корабля, скомандовал. — Равняйсь! Смирно! Товарищ капитан первого ранга, личный состав боевой части два построен для инструктажа по обеспечению техники безопасности при погрузке боеприпасов.

— Вольно! — Тоже невысокий и сухонький, но, в отличие от старпома, наряженный в альпак, командир крейсера, капитан первого ранга Мальцев, неторопливо прошелся, осматривая бойцов БЧ-2. — Где Шаньгин и Кукарин? Они же должны вернуться уже?

— Авария автобуса, товарищ командир. Живы-здоровы, добираются на перекладных, — отрапортовал старпом, тенью следующий за командиром.

— Выбытие офицеров выше, чем в Афганистане, — недовольно пробурчал кап-раз, отворачиваясь от правого юта. — Тогда, товарищ старпом, на баке командуете вы, командир БЧ внизу, остальных распределить по расписанию, ясно?

— Так точно, товарищ командир, — выпрямился Кисилев, козыряя. А командир ЗРД{[1]} про себя успокоено вздохнул. Не придется мерзнуть на баке, можно спокойно сидеть в посту наведения «Фортов»{[2]}. А можно пройти до погреба и потягать штангу, пока матросы и старшины будут тягать ящики со снарядами, благо пульт связи там практически над тренажером.

— Так. Командуйте погрузку, товарищ капитан третьего ранга, я на ходовой. Старший помощник, вы на бак, не забыли еще погрузки-то? — усмехнувшись, командир глянул на Кисилева. Кэп вышел из штурманов, потому к остальным боевым частям относился немного покровительственно.

— Не успел еще, товарищ командир, — также усмехнулся старпом. Он, напротив, считал, что командиром крейсера должен становиться, согласно традициям флота, или минер, или ракетчик, или артиллерист. И не скрывал своего мнения. Впрочем, и кэп, и старпом были мастера своего дела, сдавшие зачеты на управление кораблем первого ранга с первого раза.

— Командуйте, Юрий Сергеевич. — Старпом поглядел в спину уходящему командиру и обернулся к Литовке. — Раньше начнем, раньше закончим.

— Батарея главного калибра — спускоподъемники к погрузке боезапаса изготовить. Дивизион самообороны — на вскрытие и подачу снарядов. ЗРК — на выгрузку ящиков. Дивизион крылатых ракет — на загрузку, вниз. И переоденьтесь, чтобы внизу, на пирсе, ни одного в фуфайках не было! Что, бушлатов старых нет, что ли? По местам! — рявкнул командир БЧ-2, и старшины с матросами брызнули с правого юта.

09:23. 2 марта 1989 года. Севастополь. СССР. Ракетный крейсер «Червона Украина»

— Жменя, стой! Дай бушлат, держи мою куртку, — меня тормознул Яшка Шилов, мой земеля и годок из ракетчиков. — Только сильно не перемажь, совканоль!

— Да нужен он мне, твой совканоль… — Я стащил с себя старый, основательно поюзаный, уже начавший рыжеть бушлат с погонами старшего матроса. Ему уже лет семь, не меньше, знакомый комендор со «Сметливого» отдал, уходя на дембель. — У меня своя фуфайка есть, ты мне, главное, бушлат не порви. На меня или тебя сам знаешь, второй замаешься искать. Везет вам, любит вас Литовка. Дивизион «фортовцев» опять на выгрузку, а вас на берег. Слушай, потом сгоняешь в чепок или карася какого зашлешь, печенюх купишь? Держи рупь. — Я протянул застегивающему «сопливчик» Яшке желтую бумажку.

— Без базара, Женька, потом занесу к вам в кубрик. Оставлю тебе в шкафчике, пойдет? — Шилов накинул бушлат и быстро застегнулся. Сунул рубль в нагрудный карман робы, в книжку боевого номера, и, дробно застучав каблуками прогар{[3]} по трапу, убежал. А я заскочил в свой кубрик, бросил Яшкину куртку на свой рундук, снял с вешалки свою рабочую и неторопливо, рысцой, побежал по центральному коридору.

Около носового тамбура пришлось задержаться, пока дрочимые боцманом и дирижером бойцы носовой аварийной партии, состоящие из оркестра и боцкоманды, не свернули рукава пожарной системы.

— Где застрял, Жменев? — недовольно спросил мичман, наш старшина команды. Молодой, моего года, вся разница, что он после призыва сразу в школу мичманов пошел, а я на эсминец. Хотя тоже сватали, я все ж таки из ташкентской школы комендоров, да еще там первый класс комендора МЗА подтвердил, получив «Отличника ДОСААФ». Правда, на катер я служить не попал, на мелкашку 2М-3М. Сразу на АК-130, всю карасевку летал по установке в противогазе. Проклял все, но надрочился до такой степени, что, к своему немалому удивлению, здесь, на Черноморском флоте, первый класс подтвердил.

— Аварийщики свои причиндалы разбросали, тащ мичман. Сами дирижера знаете, хер пропустит кого, пришлось ждать, — неторопливо подходя к снарядному лотку спускоподъемника и проверяя исходное, ответил я.

— Мог бы и по шкафуту пробежать, — недовольно пробурчал тот, тыкая рыжим микрофоном в пульт и докладывая командиру БЧ, который сейчас стоял на пирсе около переносного пульта связи. — Товарищ капитан третьего ранга, батарея по местам, к погрузке боезапаса готова.

— Добро. Поехали, ловите первую вязку, — хрипло ответил колокол трансляшки голосом невидимого отсюда Литовки. — И не зевать, мичман. Грузим в темпе, твои комендоры-годки это могут. Жменев, Назаркулов, слышите? Лично ответите!

— Есть не зевать, — буркнул я, а Тимур, мой комод, взял из руки мичмана микрофон и отрапортовал: — Есть провести погрузку в срок, товарищ капитан третьего ранга.

— Молодец, второй статьи! Учти, перекроете нормативы — через месяц первой статьи станешь! Так, все, сетка над палубой. Работайте. — Я фыркнул и скорчил морду лица, обозначая свое отношение к Тимкиному вилянию перед командиром БЧ. Впрочем, это только его дело. Нравится ему вилять хвостом перед начальством — его право. Пушка наша общая, и работаем мы в ней всерьез, не за страх, а за совесть. Молодняк пока ничего в сложной механике не соображает, комбат уже разок едва не раскурочил установку, так что все работы внутри установки мои, Тимкины и мичмана. Учитывая, что за последнее время опять обострилось с америкосами, в прошлом феврале даже толкались бортами наш сторожевик и американский фрегат, оружие должно быть боеспособно. Нам даже на вахту ПДСС начали боевые патроны и гранаты выдавать, иногда.

За время Тимкиного прогиба здоровенная сеть со снарядными ящиками оказалась над баком, и сейчас ее опускали ко мне, на левый борт. Пара годков из зенитного дивизиона обтянула концы, направляя спуск сетки, а их комбат семафорил, указывая крановщику, как и куда опускать. С глухим стуком стопка ящиков встала между барбетом пушки и шпилем, и Женька Садовничий ловко забрался наверх, отцепляя гак.

А еще через пару минут я стащил с себя пилотку и бросил ее неподалеку от пульта управления. Там же лег и воротник-гюйс. Все, пошла работа, я уже чуть разогрелся, а скоро и взопрею. Полтысячи снарядов весом пятьдесят четыре килограмма надо достать из ящика, положить мне на лоток, потом я этот лоток закрываю, ставлю вертикально, и мичман нажатием кнопки оправляет снаряд вниз, в погреб, где он встает на свое место в длинную патронную ленту. Еще столько же на лоток Тимуру, загружая его ленту. Прямо по инструкции — нажал на кнопку и спина в мыле. Это у меня и остальных матросов и старшин. Краснота, то есть офицеры и мичманы, так не устанут, естественно.

Потом перегрузим сто восемьдесят патронов в подбашенное, в обоймы питателей, это будет отдельный акт марлезонского балета. Точнее, сто шестьдесят шесть, четырнадцать патронов мы с Тимкой уже подняли и поставили в первый питатель. Это все лучше, чем ничего, хоть семь залпов практикой будет. Конечно, этими болванками только по кораблям стрелять, больше никуда. Ну, или по полигону, попадания все едино комиссия увидит. Как там Брежнев сказал — экономика должна быть экономной? А тут Горбачев перестройку объявил. Вот перестроились и экономят. Была бы воля экономистов, мы бы и по воздушным мишеням практикой стреляли бы. Все дешевле, причем почти сто двадцать рублей на снаряд. Так что фугасные нам на испытания и учения не грузили, только практику, зенитные гранаты с часовыми взрывателями и АЭРами, радиолокационными.

Ну и расстрелялись вдрызг, только на семь залпов практики и осталось. А сегодня получаем полный боезапас. Даже те сто шестьдесят шесть снарядов, что мы загрузим в подбашенное, потом в ленты добьем.

Ну а работы нам, между прочим, минимум часов на десять. Опустить один снаряд в погреб в общей сложности минуты две-три занимает в самом лучшем случае, а их тысяча. Пусть мы работаем с Тимкой сразу на оба борта, как те самые упоротые комсомольцы, но это ускоряет погрузку максимум на сорок процентов, это нам еще мужики-промы растолковали.

И такая скорость погрузки это сейчас. Часа через три фортовцы устанут таскать ящики весом больше ста килограмм. Работать станут медленнее. В этом случае Литовка начинает материться, поминать американский флот, на котором два здоровенных негра заменяют полсотни наших матросов, но все едино, скорость не вырастет.

Да и слава Богу. Снаряды боевые, удовольствие шарахнуть его об палубу — ниже среднего. Да, они сейчас не взведенные, но все едино, страшновато. На прошлой погрузке приложили так одну зенитную гранату, аж колпачок взрывателя всмятку… на палубе никого не осталось в рекордные сроки. Вообще полный сюр вышел — на баке около двухсот полных снарядных ящиков, валяется около них поврежденный снаряд, а народ прячется в носовом тамбуре. Дурдом, прямо скажем.

Потом я, Тимка и мичман этот гребаный снаряд выкинули за борт. Точнее, выкидывали я и Тимка, а наш сундук командовал. Бледный как стенка, но стоит рядом, не отходит. Ладно хоть стояли посреди бухты, там глубины позволяют снарядами швыряться. Даже если он сдетонирует когда-нибудь, ни кораблям, ни всяким баркасам-буксирам ничего не будет, максимум чуть качнет.

За тот, так сказать, героический поступок, с меня сняли шесть суток ареста, Тимка получил внеочередной отпуск, а с мичманом ничего делать не стали. Мол, взаимозачли небрежность и доблестное руководство.

Смешно, если честно. Никого из офицеров даже не наказали, пальчиком и то не погрозили. А нашего старшину команды соизволили помиловать.

С другой стороны, то, что мне срезали сутки на киче — здорово. Угораздило меня попасться флагманскому спецу-штурману в цивильной майке и кроссовках. А объяснение, что мне тельняшки за два с половиной года настолько приелись, что даже сны полосатые, кап-раза вообще взбесило. Вот и огреб. Ладно, хоть кликуха новая не прижилась — Сон Полосатый. Как был Жменей так и остался.

Вообще, тот снаряд мы с Тимкой бросали, особо не напрягаясь. Ну, покоцанный… так мы таких видали, коцанных, пусть и немного. Я на ТОФе, Тимка на Балтике. Мы ж с боевых пароходов сюда, в этот экипаж попали. Только карасевка кончилась, и снова дурдом. Правда, другой дурдом, но все едино не сильно приятно. Одно хорошо — корабль новехонький, техника свежая, проблем мало.

Вот когда после стрельб снимаем взведенные гранаты с линии подачи — тут да, есть мандраж. Три с правого автомата, три с левого. Нести в руках полста кило не улетевшей в цель смерти с одной стороны жутковато, с другой после того, как их за борт отправишь, полчаса не ходишь, а порхаешь. Адреналиновый шторм, вроде как это называется.

Пока я вспоминал все это, руки сами делали привычную работу. Все-таки первый класс я и Тимка честно выслужили, хоть черноморские начальники этим жутко недовольны были. Как же, на «Славе» черноморской в батарее один первоклассник, а у нас, раздолбаев-тихоокеанцев и раздолбаев-балтийцев и прочих североморцев, аж целых трое. Тимка и я, комендоры-механики, и Артур Ким, наш комендор-электрик. Но Артурик вообще гений, он с Новосибирского университета, с физмата, вылетел с третьего курса на службу. Что интересно, с их факультета народ до окончания не трогали, вешали после лейтенантские погоны, полгода «пиджаком» и на гражданку, в разные НИИ. А Артурик что-то такое натворил, что пинком под зад служить отправили. Правда, его уже неделю как с нами нет, ушел на дембель учиться дальше по новому горбачевскому закону. Везет. Впрочем, кто мешал мне поступить в Ташкентский универ? Никто. Так что везет тем, кто везет.

18:11. 02 марта 1989. СССР. Севастополь. Ракетный крейсер «Червона Украина»

К вечеру закончили спускать снаряды в погреб. И только было мы с Тимкой, нашим сундуком и все-таки объявившимся комбатом собрались начать загрузку снарядов в питатели подбашенного отделения, как по пароходу снова сыграли учебную тревогу и объявили подготовку к бою и походу.

— Твою об переборку, — недовольно фыркнул комбат, спускаясь с площадки управления. — Что встали? Жилеты и на бак, я сейчас подойду.

— Угу, подойдет он… пока до каюты, пока опохмелится, пока на бак — успеем отвязаться уже, и на середке бухты будет. Самогоном-то перегоревшим от него несет за километр, понятно, в какую аварию попал автобус, — зло пробурчал я, провожая взглядом широкую спину в офицерской тужурке. Поглядел на нашего мичманюгу, который тоже заторопился в каюту за жилетом. — Пошли, Тим.

— Не бухти, Жень, злые помыслы ведут на Темную Сторону. — На днях по корабельному телевидению прокрутили сразу три фильма «Звездных войн», и народ тыкал цитаты куда надо и куда не надо. — А на светлой стороне красивые девушки.

— Ага. Надо, кстати, поглядеть на набережную, девчонки в коротких юбчонках бродят или как? — И я нырнул в люк, в промежуточное отделение. Потом по короткому вертикальному трапу я оказался в башне, еще короткий рывок — и я в конденсорной, центре управления огнем. Отсюда можно стрелять самим, но чаще просто управляем загрузкой, после чего отдаем управление или в аппаратную «Льва», нашего артиллерийского радара, или в пост ДВУ, где стоят лазерные дальномеры.

Зацепив свой спасжилет и напяливая его поверх рабочей фуфайки, я открыл броняху поста и выглянул наружу. Ну да, комбата пока не видать, а вот ребята из батарей МЗА и «Осы» уже появляются.

— Жменя, ты чего там завис? Слазь давай, — позвал меня Трактор Аладинский. Вообще-то его Мишкой именуют, но вот приклеилась к нему кликуха, и не отдерешь. У его пушечки калибр поболее, чем у нашей, целых сто сорок миллиметров. Но она только помехи ставит, так и называется — орудие установки пассивных помех. Кстати, попытка обозвать ребят за нашего дивизиона «пассивными» в прошлый раз закончилась охрененной дракой десяток на десяток с парнями из севастопольского технаря. Потом драпали от ментов и патрулей вместе с тэушниками, задними дворами, и при их помощи окольными путями выходили к пирсу. Можно сказать, подружились, сейчас с ними друг друга не задираем. Правда, пришлось таскать два дня картошку с пирса. За то, что не смотрели, куда падаем…

— Щас. Отсюда вид уж больно хорошо. — На самом деле, видок самый тот. На портовом трамвайчике, что сейчас идет куда-то в сторону города, на корме стоят четверо симпатичных девчонок. А ветерок высоко задирает им подолы плащей и юбок, отчего девицы громко визжат и смеются. Аж отголоски сюда долетают.

— Хорош на девок пялиться, — снизу из люка высунулась голова Тимура. — Женька, топай вниз, все едино от созерцания толка нет.

— Отбой учебной тревоги. Задробить подготовку к бою и походу. Швартовные в исходное, швартовым партиям по местам службы, — рявкнула трансляшка голосом командира. — Внимание команды — за отличную погрузку боезапаса вечером просмотр нового боевика, американского. «Смертельное оружие» называется.

— Ну вот, Тим, а ты торопишься. — Я усмехнулся и уселся на сидение старшины команды. Открыл конденсор и развернул его на уходящий катер. Перещелкнул увеличение на полста крат и проводил веселых девчонок до поворота фарватера, пока катерок не скрылся за морским заводом.

— Хорош слюни пускать. — Тимка уселся на свое место и потянулся за микрофоном. Сняв его, он ткнул в клавишу ДВУ. — ДВУ — Башне.

— Есть ДВУ, — откликнулся колокол громкой связи голосом Тольки, командира отделения визирщиков-дальнометристов.

— Комбат не у вас? — Тимка почесал затылок микрофоном.

— Слушаю, Назаркулов, — явно повеселевшим голосом отозвался комбат. Ну точно я угадал, наш лейтеха похмелился и вместо баковой шватровой пошел в пост ДВУ. Так бы всю швартовку там бы и прошхерился, нашел бы отмазку. Кроме него никто особо в аппаратуре не понимает, так что что-либо придумал бы.

— Товарищ лейтенант, когда грузить боезапас в подбашенное будем? Если мы сейчас со Жменевым начнем, без выходов на вечернюю уборку и поверку, то успеваем. — Тимка мне подмигнул. Ну да, успеем-то мы раньше, но так хоть попаримся от души, в носовых душевых-то. Белье и полотенца мы с собой уже взяли, пар и вода с берега подаются, сейчас главное получить добро от комбата.

— Так. Список по питателям у вас есть… грузите, я командиру дивизиона и БЧ доложу. Потом отдыхайте, спускать в погреб будете после просмотра фильма, после отбоя. Сами ведь управитесь? Я обеспечивать буду, — комбат многозначительно примолк.

— Так точно, управимся, — Тимка довольно усмехнулся. У комбата главный кок в земелях, так что наверняка будет что зажевать после. Скорее всего, тушеная картошка с салом, этого добра хватает. Уж пожрать наш лейтеха любит, особенно так, на халяву.

— Тебе же свинину нельзя, Тим, — привычно подколол я товарища, опуская крышку конденсора. Эх-эх, хороши девицы, но жизнь проходит мимо, пока идет служба.

— Аллах милостив, Жень, — так же привычно усмехнулся Тимка. — И вообще, воину в походе можно есть все. Я воин и я в походе. Вот когда вернусь домой на дембель, то мой поход закончится.

— Ну, тебе-то скоро в отпуск, наверняка после этих стрельб пойдешь. — Я потянулся и стащил с себя жилет и фуфайку. — Пошли грузить снаряды, специалист первого класса.

— Пошли, специалист первого класса. — Тимка умело спрыгнул вниз и исчез в недрах установки. А следом за ним нырнул я.

Кстати, мы с Тимкой как-то на спор с замом по политической подготовке на скорость с завязанными глазами прошвырнулись, из подбашенного через конденсорную на площадку барбета. Причем снимать повязки можно было только внизу, на палубе. В общем, наш большой зам ушел очень озадаченный. Решил, что секундомер поломался. Еще бы, мы вслепую вдвое нормативы перекрыли.

07:00. 3 марта 1989 года. Севастополь. СССР. Ракетный крейсер «Червона Украина»

— Учебная тревога! Корабль к бою и походу приготовить! — Да твою поперек! Только-только уснул. И тревога, опять. У начальства крышу что ль снесло?

Я, жутко зевая, уселся у себя на втором ярусе, наблюдая, как внизу носятся молодые матросы. Сразу определяешь, кто сколько прослужил. Вон, Зайко вроде как не спеша, но уже полностью одет, и цепляет на свои сорок шестого размера хромачи. Прогар на него не нашлось на складах, вот и таскает хромовые ботинки.

А два похожих друг на друга пацаненка с круглыми от восторженного ужаса глазами — только прибыли, после учебки. Как бы не влепились в коридоре куда-либо. М-да, и чего боятся? Им бы нашу карасевку, не к ночи будь помянута. Тут, на Черном море, по сравнению с Севером или нашим ТОФом — тишь, благодать и королевская гвардия. Кстати, не зря Черноморский и Балтийские флота так и называют — королевскими или царскими. И к начальству поближе, и устроены намного лучше. Как вспомню первый год на эсминце — снова жуть пробирает. И дело даже не столько в очень жестких порядках среди матросов срочной службы. Точнее, не только в них. Тяжело себе представить, что из мамкиного дома вот так вырывают народ, и сопляков отправляют туда, где за полгода можно вообще гражданского не увидеть. Просто гражданского человека, я уж не говорю про свидание с девушкой. Их там, свиданий и, соответственно, увольнительных, в принципе не бывают. Просто потому, что ближайший населенный пункт километрах в сорока от базы. Куда идти? В тайгу? Если честно, я бы сходил. Просто, чтобы хоть несколько часов опостылой службы не видать. Но отцы-командиры и этой малости нам не позволяли.

Не дай бог, что с матросом-первогодком случится, на корабле все-таки практически постоянный пригляд.

Хотя в жизни бывает всякое, порой страшное случается настолько глупо и смешно, что волей-неволей усмехнешься. Вон наш годок после учебки попал на «Новороссийск», наш авианосец, точнее, тяжелый авианесущий крейсер. И стоит тот крейсер посреди залива Стрелок на бочках и якорях, круглый год и из года в год. Даже на учения практически не выходит. Две с половиной тыщщи человек заперты посреди залива и постепенно сходят с ума. И там годовщина ну просто беспредельна. Так вот, наш паренек попал на этот авианосец и сразу очень жестко получил от «дедов». Психанул и вплавь до берега, а там по железке прочь от части. Сбёг, короче. Да вот только бегал недолго, железная дорога тоже флотская, и попался патрулю на полустанке. После чего был отправлен на корабль, так как отсутствовал менее двух суток. То есть самовольная отлучка, а не побег. На крейсере получил капитальнейший втык от начальства, пять суток карцера и обещание веселой жизни от «годков». И сразу после выхода из карцера снова за борт и на берег. Снова железка, снова патруль и снова карцер. И так семь или восемь раз подряд, устраивая развлечения железнодорожникам и постепенно доставая особистов настолько, что те стали задумываться о комплексной проверке авианосца.

А в свой последний раз парень перепутал направление и выплыл из залива в океан, туман был. И нашли его только через несколько дней. Обглоданного рыбой и крабами, на берегу. Опознали по военнику…

Это я вспоминал, мухой преодолевая по шкафуту остатки расстояния до полубака, где стояли ракетные контейнера «Базальтов», грозные даже на вид. Короткая пробежка между ними и переборкой, трап на бак — и вот я уже на площадке барбета, хватаюсь за нижнюю балясину на башне. А через пару секунд я уже в конденсорной. Через секунд тридцать снизу появляется голова Тимура, который прямо из люка тянется к микрофону.

Впрочем, этот микрофон ему снял я и даже клавишу поста ДВУ нажал.

— ДВУ — башне. Установка по местам. Второй статьи Назаркулов. — Тимка протянул мне микрофон и запрыгнул в конденсорную.

— Есть установка по местам. Назаркулов, Жменев там? Не спит? — недовольно спросил колокол голосом комбата.

— Здесь я, тащ лейтенант, — нужно мне нарываться по пустякам. Вот если бы не тревога была, а построение по большому сбору или что еще объявили — точно меня б с кровати не выдернули. Да и Тимку тоже. Но мы уже наслужились досыта и знаем, что нам скорее всего проскочит, а за что вздрючат так, что вспоминать больно будет.

— Так, бойцы. Знаю, что устали и прочее. Но мы точно отвязываемся и уходим в моря в составе КУГа. Еще «Слава» и столицы с нами выйдут, плюс «Сметливый» и «Керчь». Потому — все снарядные ящики собрать в стопки и увязать концами к внешней стороне барбета. Боцман уже знает, должен вам старых концов выдать. Не стесняйтесь, берите с запасом. Не дай бог ящики смоет или сдует, замучают объяснительными. Разумеется, после того, как отвяжемся. А пока проворачивание, и всерьез. — Комбат было выключился, но через несколько секунд снова зажглась лампочка на пульте, и ожил колокол громкой связи. — Да, чуть не забыл. Все едино к боцману в носовую кладовую пойдете. Возьмите канистру и наберите у него растворителя или бензина. Надо со снарядов солидол вытереть, со всех: и в питателях, и в лентах погреба. Готовьтесь, годки, один будет страховать, двое работать. Молодняк пусть снаружи работает, а вы во внутренних помещениях.

— Тащ лейтенант, винты и в погребе, и в подбашенном хорошие, можно и без страховки. В прошлый раз так делали, вообще не пахнет, — это Тимка решил выслужиться. А по мне, наоборот, пусть лучше с нами наш сундук будет. Можно спокойно работу растянуть, и есть кому оправдываться. Когда над матросом есть начальство, то именно оно за все и отвечает.

— Отставить, второй статьи! На ТОФе опять траванулись двое фреоном, тяжелые в госпитале. Неизвестно, выживут или нет. Так что — старшина команды обеспечивает. Ясно? Тогда по штатному проворачивание, потом швартовка, потом вы вниз, молодняк наверх, — рявкнул колокол. Оба на, как там старпом оказался?

— Есть проворачивание по штатному, товарищ капитан второго ранга, — вытянувшись в струнку, ответил Тимур. А я хлопнул себя по затылку — ну не видит же никто, для чего прогибаться? Никто прогиб не засчитает.

— Садись, покрутим установку для красоты. — Тимка устаканился на сиденье и переключил управление на себя. Два нажатия, ревун, и легким движением джойстика многотонная башня крутнулась вокруг своей оси, рывком задрав стволы градусов под семьдесят.

Примерно так же крутилась башня на однотипной нашему крейсеру «Славе». Этот пароход старше нашей «Червоной» лет на семь, потому немного отличается. Даже антенна «Фрегата» еще старая, эллиптическая. Зато у нас сплошь модерн и кубизм. Кстати, снизу антенна кажется небольшой, а на самом деле здоровенная. Я порой туда залезаю, с книжкой и биноклем.

— Носовым, шкафутным и кормовым швартовым командам — по местам, — рявкнула транляшка.

— Ставь пушку по нулям, Тим. Пошли, отвяжемся. Интересно, куда такой отряд собирают? Корабельная ударная группа из четырех крейсеров и двух бэпэкашек — это серьезно. — Я распахнул броняху конденсорной и прищурился от бьющего в глаза солнца. — А на улице красотища, прямо-таки настоящая весна.

— Эх, у нас уже урюк цветет и миндаль. Горы все розовые, — мечтательно прищурился Назаркулов.

Тимка из Ташкентской области, живет в предгорьях.

— Ташкент уже отцвел урюками, сейчас яблони и персики цветут, да вишня с черешней. Дядька наверняка ульи приволок к бабуле в махаллю. Отец написал, что пришлось две сливы выпилить, старые стали. Зато «генеральская» вся в цвету. И гранаты в этом году должны сильно цвести, все кусты почками усыпаны. — Я тоже немного замечтался. У бабушки в старом доме, который они с дедом построили после войны, хорошо. Кстати, у бабули винища в погребе должно литров двести стоять, отец с дядькой на вино не налегают, чачей обходятся. Эх, сейчас бы сюда литров несколько да блинчиков фаршированных. Да еще Эльку, соседскую девчонку, с которой я начал было шуры-муры крутить перед службой. Хотя Эльвирка уже год как замужем, чего про нее вспоминать? Это солдата девчонка может из армии дождаться. Матросов вообще ни одна не дожидается, три года — это не два. Как мне особист говорил, «биохимия»? Вот, она и есть.

С другой стороны, девиц навалом, хоть у них с этой перестройкой немного крышу начало сносить. Некоторые мечтают интердевочками стать, за границу уехать… неужели за бугром так наши девки ценятся, что проституток берут в жены? По-моему, бляди — они и за бугром бляди, никто особо их в жены брать не стремится из нормальных мужиков.

Думая об этом, крайне важном для двадцатилетнего парня, я на автомате зацепился рукой за приваренную к башне скобу и вывернулся наружу. Ботинок точно встал на верхнюю ступеньку, лязгнув об сталь шляпками гвоздей. Через пару секунд я уже выходил из-за ограждения барбета, на ходу надевая поверх рабочей фуфайки спасжилет.

— Пилотка! — напомнил сундук, и я, кивнув, вытащил из-под фуфайки лежавшую на плече серую морскую пилотку. От обычной пехотной оно цветом только и отличается. Если честно, то мне пилотки намного больше беретов нравятся, которые носили год с небольшим назад. И уж точно намного больше бескозырок. Вот почему парадных пилоток для матросов не придумали? Традиции, видишь ли. А то, что с погон срезали названия флотов, а с ленточек имена кораблей — ничего? Секретность, видишь ли. Идиоты. Любой, кто хоть сколь-либо дело с матросами имел, сразу опознает и отличит серноморца от балтийца. А северянина от тофовца.

— Эй, на «Червоной»! Смотрите, шкафут нам не протараньте, — заорал снизу, с борта «Таллина», какой-то мичман.

— Это год назад было, тащ мичман. А сейчас мы чемпионы по швартовкам, вас обошли, — не отказал себе в некоторой подколке я, перегнувшись через леера. Только язык сразу нахмурившемуся мичманяге не показал.

Да. Когда мы первый раз вошли в Севастополь и вязались на это самое место — чайки со смеху падали на воду. А соседи, кстати, тот же «Таллин», от ужаса за голову хватались. Мы тогда действительно чуть не протаранили их. Полметра осталось, я это точно знаю, так как именно я и орал метраж именно отсюда.

Что поделать, экипаж неопытный, швартовочного опыта вообще не имели команды. Зато сейчас что привязаться, что отвязаться — никаких проблем. На самом деле, неофициальные чемпионы флота. Но тут какое дело — наш корабль, официально, ТОФовский. И потому можно не признавать наши рекорды по скорости швартовки кораблей первого класса. Хотя та же «Слава» вяжется в два раза дольше. Минимум две минуты от момента отдачи якорей до команды «подать сходни». А у нас в прошлый раз, когда мы не лагом, а кормой вязались, ушло сорок семь секунд.

— Глянь, Жменя, «Москва» и «Ленинград» с бочек снимаются. И вертушки на палубу подняли, — показал Трактор Аладинский. — А я еще слышал, что «яки» в Бельбеке сели.

— Вряд ли, Миш. Оттуда «сушки» и «миги» все Черное море кроют, я уж про «ту — сто шестидесятые» не говорю.

Мишка, подумав, согласился. Ну да, тут нам, в принципе, авианосцы не нужны. Что наши ракетовозы кроют почти все море своим «базальтами», что «столицы» своими. Да еще отряды малых ракетных кораблей с «москитами» и «малахитами», здешние, потинские и батумские.

Но все-таки для чего такую силищу в моря выводят? Просто мудями позвенеть или с коварным умыслом?

— Глянь, «Жданов» тоже выходит, — толкнул меня в бок подошедший Тимка и показал в сторону завода, откуда медленно и с достоинством, как и полагается пенсионеру-тяжеловесу, выползал артиллерийский крейсер «шестьдесят восьмого-бис» проекта.

— Что за корова сдохла? Если сейчас на выходе «Тбилиси» встретим, вообще труба. — Я покачал головой и, перемахнув барбет, полез в башню. Вообще-то не положено, но годкам, если они не залетчики, многое прощается.

Точно, мне не показалось, на «Жданове» вымпел контр-адмирала. А это значит, что командир бригады тоже в моря пошел. Впрочем, этого стоило ожидать, такую силищу без адмиральского присмотра не выпустят. Вот что удивило, так это то, что наш комбриг на арткрейсере вышел. Все-таки древний как мамонт «Жданов», разговор идет, что его на иголки скоро пустят. Если это так, то жалко, очень красивый корабль.

Захлопнув крышку конденсора, я спустился с установки и принял деятельное участие в отшвартовке. Кстати, так отвязывать крейсер, как мы, то есть стоящий лагом без участия буксира — есть высший пилотаж. Но у нас так отвязываются все без исключения корабли. А еще говорят «совки», ничего не могут. Француз к нам заходил, так его до середины бухты буксиры тащили.

— Гюйс спустить, флаг перенести. — Все. Якоря выбраны. Потопали на выход помалу.

Впрочем, мы и «Слава» с час простояли в бухте, ожидая своей очереди на выход. Сначала три ветерана — «Жданов», «Москва» и «Ленинград» — выползли, изрядно надымив при этом. Когда наш корабль пошел на выход, я обернулся.

За нами легко шел «Сметливый», старенькая бэпэкашка «шестьдесят первого» проекта, «поющий фрегат», как его натовцы называют. А что, похоже, на полном ходу «Сметливый» на самом деле поет своим машинами.

«Керчь» только отвязывалась. Впрочем, догонит, она тоже ходок неплохой.

09:19. 3 марта 1989 года. СССР. Севастополь. Ракетный крейсер «Червона Украина»

Вскоре напротив Севастопольской бухты выстроилась нехилая эскадра из пяти крейсеров и двух БПК.

— Внимание по эскадре! Говорит командир бригады ракетно-артиллерийских кораблей, контрадмирал Миронов, — ожили громкоговорители. Ну вот, сейчас многое растолкуют. — Наша эскадра вышла в поход вдоль территориальных вод СССР и стран Варшавского договора. Необходимо напомнить горячим натовским головам, кто хозяин в Черном море. Поход предполагается на полторы недели. Сейчас пойдем к Одессе, постоим там немного, народ отдыхающий успокоим.

Интересно, кто отдыхает в Одессе в начале марта? Разве только на выходные по Потемкинским сходням народ пошарахается да в кино сходит. Но раз надо — значит надо.

Под бортом, чуть качаясь на волне, крохотный дельфиненок лежал и хитро щурился черным глазом.

— Глянь, Жменя, — толкнул меня в плечо Тимка, показывая рукой на приближающуюся эскадрилью вертолетов. — Красиво идут.

— Ага. — Я приложил ко лбу ладонь. — Что-то торпеды подвешены странные под ними. Тим, а ведь это не торпеды, это пэкаэры… помнишь, нам комдив про «Ураны» рассказывал? Похоже, они.

— А точно! — Назаркулов сдвинул за затылок свою пилотку. — Эх, ничего себе, это что, у нас на эскадре ракет стало втрое больше?

Вертолеты зависли на «столицами», заходя на посадку.

— Вдвое. Не забывай, Тим. ПКР только у нас и «Славы», на «столицах» «вихри» хоть и могут по кораблям работать, но только спецБЧ. А учитывая, сколько они стояли на якорях в бухте, вряд ли на них ядренбатоны хранились. На «Жданове» вообще ракет нет, только пушки. Да и маленькие они какие-то, «ураны» эти.

— Ну да, тебе все побольше надо. Подругу тогда себе склеил, на двоих могло хватить, — заржал Тимка, вспоминая наш с ним короткий отдых в Николаеве, куда нас отправили в командировку. — А делиться не захотел.

— Еще чего. Я тебе немец, что ли? Или швед? И сам знаешь, моя тезка классная девчонка. Ну, пухленькая. Зато очень упругая. — Я с удовольствием вспомнил свою случайную подружку, с которой прокувыркался тогда всю ночь.

Евгения да, девица высокая, полная. Русая коса толщиной в руку и длиной до пояса. Да и вообще, когда разделась, то оказалось, что ни фига она не толстая, просто в теле. Роскошно девка смотрится, право слово.

Оставьте ваш отзыв


HTML не поддерживается, можно использовать BB-коды, как на форумах [b] [i] [u] [s]

Моя оценка:   Чтобы оценить книгу, необходима авторизация

Отзывы читателей

OlegLL, 04-12-2017 в 11:58
Хорошо! Но очень мало, только пошло какое-то движение, конец первой части. Будем ждать вторую и третью!
Vlad, 29-10-2017 в 11:26
У авторa уже с десяток книг за плечами. :)
KONSTANTIN, 29-10-2017 в 10:10
Автор пишет впервые. Только по этому оценка не минимальная, будем надеяться что исправится. :)
Собственно про попадание флотского соединения в другой мир автор писать не стал, а написал типичное индивидуальное попаданство в фентезийный мир. И описал не на отлично, мягко говоря .