Комманданте Господь, в свое время я просил Тебя помиловать меня и отправить назад в двадцать первый век. Так вот, не вздумай это делать. Молю тебя, забудь или сделай вид, что не слышал, ибо недостойный раб Твой не ведал, что помыслами Твоими обретет великое счастье. Аминь…

«Молитва попаданца» №2

ПРОЛОГ

— Наша семья будет признательна вам, мистер Игл. — Леди Рендольф Черчилль, не сводя глаз с коренастого молодого человека, слегка склонила голову.

Она сидела в кресле и нервно обмахивалась роскошным веером. Несмотря на строгий и аскетичный костюм сестры милосердия, в облике леди Дженни явственно проступали обольстительность светской львицы и аристократизм. Большие бархатные глаза с поволокой, мягкие черты лица с легким креольским оттенком, чувственные губы, полные сдержанной грации движения — мать будущего премьер-министра Великобритании Уильяма Спенсера Черчилля была чертовски красива. В свои сорок шесть лет она выглядела максимум на тридцать. Помимо этого, она была, бесспорно, умна, хитра и расчетлива — являясь основательницей единственного в мире женского клуба «Лига первоцвета», игравшего немаловажную роль в политической жизни Великобритании. И, конечно же, ко всем этим бесспорным достоинствам надо добавить немалую любвеобильность, ставшую уже притчей во языцех среди лондонской аристократии. При первом муже, лорде Рендольфе Черчилле, младшем герцоге Мальборо, Дженни имела несколько официальных любовников, а после кончины оного от застарелого сифилиса сразу выскочила замуж за ровесника своего старшего сына, какого-то там капитана Шотландской гвардии.

Так вот, леди Дженни Рендольф Черчилль сейчас нешуточно нервничала, чего с ней почти никогда не случалось при общении с мужчинами. Да, бесспорно, ей только что вернули любимого старшего сына, умудрившегося второй раз подряд попасть в плен к грязным варварам бурам, помимо этого, оный сын вернулся с невестой, да еще француженкой, но все это являлось причиной беспокойства только отчасти. Сын жив и здоров, даже отъелся на казенных харчах — чему тут уже волноваться? Ну а невеста... А что невеста? Она даже понравилась своей будущей свекрови, чем-то напоминая ее в молодости. Умна, красива, опять же, явно прослеживается хватка как у дикой кошки. Ну а то, что она из породы «лягушатников», вовсе уже и не важно. Дженни прекрасно помнила, как родственники первого мужа вставали на дыбы, не желая принимать ее из-за американского происхождения. И ничего, приняли. И эту примут. Главное, что она богата, а Уинни сейчас деньги вовсе не помешают.

Словом, единственным источником беспокойства оставался вот этот молодой человек. Экий наглец, пялится своими ледяными глазами, и абсолютно невозмутим. Сразу видно: аристократ до мозга костей, хотя и американец. Черты лица резаные, тевтонские, смазлив, мужественен, крепок в кости, безукоризненно одет. Глаза наглые, проницательные и умные. Несколько портит образ жуткий австралийский акцент, но все равно хорош, стервец! Как там его — Майкл Игл? Майки... Ма-а-айки! Как сладко звучит! Вот бы...

«Дженни, милочка, держи себя в руках, — мысленно одернула себя леди Черчилль. — Ну нельзя же быть такой слабой на передок...»

— Леди... — аккуратно кивнул собеседник Дженни, — Уильям стал мне другом, и я всего лишь исполнил свой долг, вернув его в любящие объятия матери.

— Тем самым заставив забиться материнское сердце с утроенной силой... — слегка намекнула Дженни и сразу же перешла в атаку, не забывая, чьей подданной она является, и выполняя инструкции полковника Стивенса: — Майкл... вы же позволите мне вас так называть? а вы правильно выбрали сторону в этой ужасной войне?

— Я всегда на своей стороне, — слегка улыбнувшись, ответил капитан Майкл Игл, а точнее, если следовать воинской иерархии бурских государств — фельдкорнет Майкл Игл. — Леди Черчилль, я бы с удовольствием продолжил общение с вами, но, к моему великому сожалению, вынужден откланяться. Не могу удержаться, чтобы еще раз не высказать свое восхищение вами.

Капитан встал, вновь почтительно кивнул и направился к двери.

— Майкл... — прозвучал за его спиной томный и грассирующий голос леди Черчилль.

— Да, мэм? — Игл сделал четкий поворот кругом.

— Наша страна умеет ценить умных и полезных людей.

— Я знаю, мэм.

— Учтите это... — Дженни протянула руку капитану для поцелуя. — И еще, чем лично я могу вас отблагодарить за спасение Уильяма?

— Берегите своего сына, мэм, — капитан Игл едва заметно улыбнулся. — Ему предстоит стать воистину великим человеком. А что до меня... пожалуй, я бы не отказался еще раз встретиться с вами. Но, оставим эту встречу на волю провидения. Мэм...

С последним словом капитан Майкл Игл вышел из каюты. В коридоре он встретился взглядом с полноватым британцем с напомаженными усиками, издевательски подмигнул ему и пошел к трапу.

На верхней палубе санитарного парохода к нему подскочил высокий и крепкий молодой человек в штатском, сидевшем на нем немного неловко, в сопровождении очаровательной дамы в шикарном платье, которое, в диссонанс с одеждой ее спутника, сидело на ней просто великолепно. Историки и просто интересующиеся прошлым непременно опознали бы в этом парне великого и могущественного британского премьер-министра Уинстона Черчилля в молодости, ну а девушка... девушка осталась бы для них неизвестной. Хотя кто знает: история уже и так пошла кувырком, так что все может быть. Абсолютно все.

— Майкл! — в один голос воскликнула пара.

— Уильям, Франсин!.. — Капитан остановился.

— Мы увидимся? — Уильям крепко обнял капитана Игла.

— Непременно, Уильям.

— Пишите нам, Майкл, — тихо попросила баронесса Франсуаза де Суазон.

— Обязательно, Франсин, — улыбнулся Майкл и краем глаза заметил здоровенный океанский пароход, с которого на причал Кейптауна сходили плотные ряды колониальной британской пехоты.

— Я сделаю все, чтобы прекратить это... — прокомментировал Уинстон, заметив взгляд своего друга.

— Во всяком случае, попробуй, — ответил ему капитан. А сам подумал: «Уж постарайся, друг Уинни, а иначе этими бравыми молодцами займусь я. А, пожалуй, без всяких «иначе». Я и так ими займусь...»

ГЛАВА 1

Южная Африка. Наталь. Дурбан

10 июня 1900 года. 12:00

Итак, Порт-Наталь, Республика Наталь. А если точнее, Дурбан, Наталь. Республикой этот кусочек Африки перестал быть в 1843 году, при аннексии его у буров британцами, ну а город бритты переименовали в Дурбан.

Надо сказать, благословенные места. Мягкий климат, много плодородной почвы, удобная гавань. А не засиделись ли здесь островитяне? Думаю, засиделись. Тем более, бурским государствам выход к морю нужен как воздух. Но отобрать Наталь назад, прямо сейчас, уж вовсе нереально. Нам бы свое удержать. Кому «нам»? Бурам, конечно. К коим себя и причисляю, несмотря на легендированное американское и русское происхождение, по рождению. Скажем так... я бур по духу. Гм... сказанул, однако. Тем не менее — так и есть.

М-дя... Кто бы сказал о таких предстоящих мне перипетиях судьбы — ни в жизнь не поверил бы. А то и по морде бы съездил... Ну да ладно: если честно, я ни о чем не жалею. Вообще ни о чем. Нравится мне в этой эпохе. Еще как нравится. А если еще честнее, привлекает возможность прикоснуться к истории. Время-то какое! Так и хочется сказать: «На рубеже веков две маленькие бурские республики вступили в борьбу с могучей Британской империей. Казалось бы, все предопределено: силы неравны, и даже отчаянный героизм буров не может спасти положение. Но тут в дело вступает совсем неожиданный фактор... фактор...»

— И этим фактором стал я... — буркнул едва слышно себе под нос. — А кто же еще? Э-эх, судьбинушка...

— Еще что-нибудь, господин? — мгновенно возник возле столика официант.

— Нет, — отослал я его, отпил глоток кофе, не спеша раскурил сигару и провел взглядом по посетителям летней веранды кафе, расположенного на набережной Дурбана.

Так... ага, вот и они. А как же без топтунов. Или, как их сейчас называют — филёров. Двое неприметных мужичков за крайним столиком лениво попивают сельтерскую. А третий пристроился у газетного киоска. Даже особо не скрываются. Ну-ну... Это тот случай, когда можно сказать: око видит, а зуб неймет. Хрен вам, а не фельдкорнета Игла. Дипломатический иммунитет у меня. В Дурбане проходит международная конференция, на которой решается судьба хрупкого мира между бурскими республиками и Британской империей, а я есмь полноправный участник делегации Оранжевого Свободного Государства. По факту Майкл Игл — командир Отдельного отряда особого назначения Интернациональной бригады и советник по военным вопросам президента Республики Стейна Мартинуса Тьениса. А формально здесь, в Дурбане, занимаю должность второго секретаря посольства. Для отвода глаз. Впрочем, бритты прекрасно знают, кто я такой, но пока ничего сделать не могут. Хотя попытаются обязательно. Это уж точно. Хотя как-то странно. На их месте я бы уже давно наплевал на дипломатический иммунитет и устроил небольшой несчастный случай человеку, который доставляет столько неприятностей.

Так... о чем это я? А... ну да... Так вот, занесла нелегкая, иначе эту силу я и назвать не могу, обыкновенного «сундука» КТОФа Мишку Орлова, то есть меня, в Южную Африку, да еще в девятнадцатый век, в самый разгар англо-бурской войны. Пришлось вписаться за буров: так сказать, приложить свои скромные силы к святому делу нагибания бриттов. Хотя я и не хотел этого. Ну спрашивается, а нахрена оно мне надо было? Правильно, незачем. Просто так получилось. Случайно. Ну да ладно. Получилось и получилось.

В общем, в реальной истории, вот к этому самому дню, буры уже должны были потерять практически все свои территории и перейти к партизанской войне. Но, случилось совсем не так. Генерал Кронье вывел войска из окружения подле Пардеберга, хотя и погиб при этом, потом была битва при Оксфонтейне, после которой застрелился британский генерал Таккер, а бритты потеряли около полутора тысяч человек. Дальше случилась виктория при Винтерс-Влей, когда пали уже около трех тысяч британцев, вместе с фельдмаршалом Робертсом и его начальником штаба генералом лордом Китченером. Ну а в завершение, буры взяли Кимберли. Правда, там я чуть богу душу не отдал, но это не важно. Ах, ну да... Ледисмит тоже взяли. Словом, история пошла совсем иным путем. Можно даже сказать, полетела кувырком.

Но и это не все. Совершенно неожиданно для всех взбесился Сесиль Родс, заключил с бурами мировое соглашение и объявил земли Южно-Африканской торговой компании самостоятельным государством, обозвав его при этом республикой. И пообещался в случае признания сией республики мировыми гегемонами уделить им, то есть гегемонам, часть доходов от алмазных рудников и вообще нарезать концессии для добычи полезных ископаемых.

На фоне всего этого, в Британском правящем кабинете случился жесточайший кризис. Ллойд-Джордж выступил в палате лордов, где резко высказался против войны в Южной Африке, на него совершили покушение — к счастью, неудачное. Либералы, естественно, обвинили правящий кабинет во всех грехах. Почти одновременно произошли очень серьезные волнения в Ирландии и Индии. Но и это не все. Народные манифестации в Берлине, Париже, Санкт-Петербурге и Нью-Йорке, во время которых едва не разгромили британские посольства, вынудили правительства этих стран выступить с совместным заявлением, в котором они выразили решительный протест и потребовали созвать международную конференцию с участием руководства бурских республик, а в случае отказа пообещали направить экспедиционные корпуса в Африку. Государь Российской империи, его величество Николай II, так вообще махнул шашкой и привел в боеготовность наши войска в Туркестане. Впрочем, далеко не все, но это уже и не важно. Для шухера хватило.

Либеральная партия собрала все эти факты воедино, добавила катастрофический разгром британских войск здесь, и пригрозила инициировать недоверие правящему кабинету.

В общем, бритты запросили мира. И вот уже неделю идут переговоры. Надо сказать, тяжелые переговоры. Империя такой лакомый кусок никак не хочет упускать из своей пасти. И да... без ложной скромности могу сказать, что ко всем этим историческим метаморфозам приложил руку именно я. Страшно было — жуть. А вдруг... А если… Да и сейчас не по себе. С историей шутки плохи. Но уже поздно...

Я опять оторвался от размышлений, и с удовольствием взглянул на гавань, где стоит на рейде эскадренный броненосец «Николай I», на котором прибыла российская делегация во главе с Сергеем Юльевичем Витте, министром финансов Российской империи. Да, Россия-матушка тоже решила откусить свой кусочек пирога. Что весьма радует. Не факт, что откусит, но мы, то есть я, приложим все силы. Ну, а почему бы и нет? Есть на это дело определенные планы. Пока очень смутные, до конца не проработанные, но есть. Но они связаны с некими будущими историческими событиями, так что о них рано говорить. И вообще не факт, что эти самые исторические события свершатся. И хватит об этом.

Рядом с нашим броненосцем стоит германский «Фюрст Бисмарк», дальше французский «Карно», а за ним американский бронепалубный крейсер «Олимпия». Тоже привезли договорщиков.

Но бриттов больше. Тут бронепалубные крейсера «Пауэрфулл» и «Террибл», «Фьюриос» и «Гладиатор», три миноносца, канонерка и прочая посуда. Вот же заразы! Наглые, сволочи — одним словом, «наглы» и есть. Конференция конференцией, а войска из метрополии в Африку идут нескончаемым потоком. Вот наглядный пример — стоит транспорт № 82, он же мобилизованный гражданский океанский пароход «Британник», с которого высаживаются подкрепления из Индии. Тут к гадалке не ходи: бритты замыливают всем глаза на переговорах, а сами готовятся к решающему удару. Перевес в живой силе у них уже впечатляющий. Впрочем, и мы это время зря штаны не просиживали. Но об этом позже.

— Михаил Александрович...

— Евгений Яковлевич... — кивнул я подошедшему к столику подполковнику Максимову, тоже принимающему участие в переговорах. — Присаживайтесь, поговорим о делах наших скорбных.

— Это точно, иначе как скорбными их не назовешь, — мрачно ответил подполковник и присел на плетеный стул. — Турецкий кофе, — коротко приказал он официанту и стал набивать трубку. — Ну что, проводили мистера Черчилля?

— Сдал с рук на руки.

— Вот никак не пойму, Михаил Александрович, — Максимов выдохнул облачко ароматного дыма и откинулся на спинку кресла, — за каким чертом вы обхаживали этого бритта?

— Скажем так, из личных симпатий... — постарался я сразу уйти от объяснений. Ну не буду же я рассказывать про будущую политическую карьеру Уинни и о своих планах, связанных с ней. — К тому же вполне допускаю, что мне может понадобиться ответная услуга от него. Но этот момент явно не стоит нашего внимания. Как там идут дела?

— А никак, — подполковник покачал дымящейся трубкой. — Продвижений сегодня почти нет, и пока не предвидится. Сплошная дипломатическая болтология. Впрочем, время работает на нас.

«На нас... — мысленно согласился я. — Еще две недели — и перевалы хребта Дракенсберг станут неприступными. А в обход бриттам будет идти долго и неудобно. Успеем приготовиться».

— Но хотя бы смогли договориться об обмене пленными, в формулировке «всех на всех», — продолжил Максимов. — Сейчас представители уточняют количество и состав. Но это долгая бодяга. А вот на завтра назначены консультации по Южно-Африканской торговой компании и Капской колонии. Еще та драчка будет.

— Будет, — согласился я.

Позиция Родса очень сильна, и он пользуется безоговорочным авторитетом среди своих людей. Да и в Капской колонии — тоже. Кроме того, Сесиль привлек на свою сторону Альфреда Бейта, тоже весомую фигуру с гигантскими связями. Да и гегемоны, то есть Германия, Франция и САСШ с Россией, прямо-таки роют копытцами, чтобы потеснить Британию и установить международный протекторат над этим клондайком. А на Трансвааль и Оранжевую Республику им, по большому счету, наплевать. Весь сыр-бор только из-за золота и алмазов, мать их. Но, посмотрим. У меня сейчас не об этом голова болит.

— По снятию блокады подвижки есть?

Максимов скептически покачал головой:

— Почти нет. Гуманитарные грузы они согласились пропускать, но только после их тщательной проверки, а вот военные товары и добровольцев — наотрез отказались. Да вы об этом и сами знаете.

— Знаю. — Я чертыхнулся про себя. Оружие и боеприпасы для нас дороже воздуха, даже несмотря на взятые гигантские трофеи. Но ничего, немцы уже возобновили поставки, да и французы с американцами, через германские территории, подкинут кое-чего. Опять же хороший контракт с папашкой Франсин намечается. Даже царь-батюшка вроде как собирается расщедриться. Но, опять же, загадывать не будем. Вся эта авантюра только на честном слове держится. Вот я, к примеру, ни в чем не уверен. Черт... мнительным каким-то стал.

— Да, кстати, Михаил Александрович, сегодня вечером у нас встреча с представителями посольств. — Максимов постучал по блюдцу своей трубкой, выбивая из нее пепел и привлекая мое внимание.

— На нашем броненосце?

— Смотря какой из них вы, Михаил Александрович, считаете «нашим»... —весело улыбнулся подполковник. — Под категорию «наш» для вас подпадают сразу два: «Олимпия» и «Император Николай I».

— «Наш», Евгений Яковлевич — это наш, — не принял я шутки.

— Полноте вам, Михаил Александрович, — улыбнулся Максимов, — я не сомневаюсь в вашем истинном патриотизме... На «Николае», конечно. У третьего пирса, в девятнадцать ноль-ноль, будет ждать шлюпка. Не опаздывайте. Ну а я пока откланиваюсь.

Подполковник встал и ушел, за ним последовала его свита из трех филеров. Представителям посольств бурских государств разрешили свободное передвижение по городу, но только под тщательным приглядом.

Я допил кофе, расплатился и решил прогуляться по набережной. Воздухом подышать, да и дела кое-какие решить... то есть, попытаться решить.

Жара уже вступила в свои права, но с моря дул прохладный ветерок, так что прогуливаться было даже приятно.

Неожиданно пожалел, что со мной нет Лизхен — на набережной расположилась масса дамских магазинчиков, торгующих всякой женской дребеденью, по последней парижской моде.

Да, вот захотелось надарить ей подарков... М-да... получается, еще не полностью исчезли чувства. Впрочем, она и так не упустит этот момент, сама купит. Лизавета здесь, в городе, принимает вместе с фон Ранненкампфом медикаменты и оборудование для полевых госпиталей — это гуманитарка от Российской империи и Французской республики. Карл Густавович принял должность начальника военно-полевой медицинской службы армии Оранжевой Республики, ну, а Елизавета, моей протекцией, заведует гражданскими медицинскими делами. Между прочим, первая официальная женщина-врач в мире, да при должности, да еще у ортодоксальных буров, что вообще неслыханно. Не так-то просто это было устроить, даже фольксраад собирался на специальное заседание, да преподобные старцы-проповедники дискуссии разводили. К счастью, слова авторитетного религиозного патриарха Кооса ван дер Граффа, которого она подлечила от подагры, и удачно принятые тяжелые роды у его невестки сделали свое дело. В общем, все как-то устроилось, тем более что она действительно врач от бога. А вот с Вениамином, у Лизаветы что-то не ладится. Черт... все, надо ее из головы гнать. Она уже отрезанный кусок, так что нечего сердце бередить.

— Мэм... — приподнял я шляпу, приветствуя молоденькую красавицу, фланирующую по набережной в сопровождении грозного вида бонны.

— Мери!.. — грозно зашипела бонна на свою разулыбавшуюся питомицу и потащила ее за рукав дальше.

Э-эх... нравится мне это время! Говорил уже об этом? Ну да, говорил, конечно. И не устану повторять.

Я огляделся, с опаской обошел фотографа с аппаратом на треноге (сами понимаете почему) и направился к оружейному магазину, под красноречивой вывеской, изображавшей отчаянно усатого охотника со штуцером, стреляющего в кровожадного льва. Филеры как привязанные потянулись за мной, но в магазин входить не стали, рассредоточившись на улице.

Музыкально брякнул колокольчик на двери.

Гм... антуражненько. Чучела на стенах и полках, манекены с разной охотничьей снарягой, мощные ружья и винтовки на витринах. Ну и, конечно, продавец: как две капли воды похожий на Тартарена из Тараскона. Толстенький и румяный коротыш с браво закрученными усиками, и даже в красной феске.

Стоп... не только продавец...

Возле прилавка стоит статная женщина в шикарном летнем платье и замысловатой шляпке, представляющей собой художественную кучу кружев, лент и бантиков, украшенную роскошными перьями. Гм... а хороша-то как! Тоненькая талия, довольно высока ростом, стройна, лицо надменное, изысканной нордической красоты — эдакая скандинавская валькирия в антураже девятнадцатого века. Сколько ей? Сразу и не скажешь, но не больше двадцати пяти. Или меньше?

— Одну минутку... — почтительно поклонился мне продавец. — Одну минутку, и я уделю вам внимание, а пока вы можете изучить наш ассортимент...

Дама небрежно скользнула по мне взглядом, равнодушно отвернулась и опять обратила свой взгляд на разложенные по прилавку пистолеты, пистолетики и револьверчики.

Я изобразил преувеличенное внимание к здоровенной башке буйвола, а сам все косился на посетительницу — больно уж хороша мадама. Беседа шла на африкаанс, но я за это время уже пообвыкся и вполне все понимаю. У-у-у... а голос-то у дамочки какой... Густой, бархатистый, с таким только в опере петь!

Продавец лебезил перед ней и все старался втюхать какую-нибудь разукрашенную никелированную пукалку наподобие велодога .

Но мефрау Бергкамп, так именовалась дама, пукалки решительно отвергла и приобрела изящный дерринджер под мощный патрон. А в придачу к пистолету —обзавелась коротким «Винчестером» модели 1894 года штучного изготовления и двумя сотнями патронов калибра .30-30 к нему.

Потом расплатилась, приказала доставить покупки в ее имение и, цокая каблучками, отправилась на выход. По пути опять окинув меня взглядом. Уже с капелькой интереса.

— Мэм... — Я приподнял шляпу, и затем повернулся к продавцу: — Герр Шмайссер?

— Именно он! — четко кивнул толстячок и даже клацнул каблуками. — Чем обязан, минхеер...

— Вест, — коротко отрекомендовался я. — Майкл Вест. Меня интересует динамитный пистолет Иоанна Крестителя...

И про себя выругался. Нет, ну это надо же было старому хрычу, Папаше Мюллеру, такой идиотский пароль выдумать...

В глазах хозяина магазина плеснулось недоумение, тут же сменившееся пониманием.

— К сожалению, динамитного пистолета сейчас нет, но могу предложить гарпунную пушку Иисуса Навина в хорошем состоянии, — отчеканил он в ответ и показал глазами на дверцу позади прилавка.

— Не сейчас, — я отрицательно качнул головой. — За мной ходят по пятам. Побеседуем у стойки, так сказать, в процессе торговли. Покажите мне вот тот штуцер. Кстати, у вас нет родственников в Дойчланде? А точнее, в славном городе Зуле?

— Яволь, герр Вест, — Шмайссер встал на цыпочки и снял с подставки тяжеленную «слоновую» двустволку, — есть двоюродный брат. Между прочим, оружейник от бога!

— Думаю, да, — машинально сказал я, клацнув рычагом перелома стволов. — И его сынишки Хуго и Ханс — тоже...

— Есть у него сыновья, — продавец недоуменно уставился на меня. — И зовут их именно так. Минхеер Вест, а вы что...

— Не обращайте внимания, — поспешил я перевести разговор. — Я просто слышал о вашем брате. Итак, меня интересуют грузчики. А точнее, именно те бригады, которые грузят уголь на суда, доставляющие сюда британских солдат из метрополии. Понятно? А это у вас ружье Перде? Покажите...

Беседа затянулась на целый час. Я за это время выяснил что требовалось, пересмотрел все оружие в магазине и купил три пачки патронов для своего браунинга. Филеры все жданки прождали, не постеснялись даже заглянуть в лавку, а потом тщательно обыскали посыльного, который потащил мою покупку в особняк торгового представительства Оранжевой Республики, где квартировало посольство.

Вот к чему такое недоверие? Я же еще ничего плохого не сделал. Здесь не сделал. Пока не сделал. Ну и ладно. Парни просто свою работу делают...

ГЛАВА 2

Южная Африка. Наталь. Дурбан

10 июня 1900 года. 13:00

Подступало время обеда, поэтому я решил не изнурять организм голодовкой, отправившись в ресторан при отеле «Royal». Сразу показалось, что попал куда-то в британский штаб: ресторан был просто переполнен британскими офицерами, но метрдотель за щедрые чаевые нашел мне столик на летней веранде с отличным видом на море.

Агенты опять остались на улице, здесь им даже чашечка кофе не по карману, но я-то при чем? Ждите.

— Рыба-меч с соусом из креветок и моллюсков и, пожалуй... — я пробежался глазами по карте вин, — Токай Пино Гри девяносто шестого года.

— Отличный выбор, сэр, — кивнул официант, блеснув напомаженными волосами, артистично развернулся и умчался выполнять заказ.

«Ага... а вот это Королевские валлийские фузилеры, первый батальон... — от нечего делать стал я рассматривать бриттов. — А вот этот — из Шотландской гвардии, не перепутаешь — значок в виде веточки чертополоха на воротнике и пуговицы группами по три штуки, целый майор. А это кто? Нортгемтонширский полк? Точно, кокарда в виде красного креста Святого Георга. Твою же мать, бритты все элитные войска сюда стянули... А это? Десятый гусарский полк?..»

— Сэр... — голос метрдотеля вырвал меня из размышлений. — Сэр, прошу прощения... вышло страшное недоразумение. Этот столик был зарезервирован... — холеная морда выражала страшное горе. — Не согласитесь ли вы...

Возле халдея стояла... та самая мефрау Бергкамп с разъяренным личиком, уже в другом наряде и другой шляпке, представляющей собой что-то наподобие корзинки фруктов.

— ...разделить столик с леди... — Мэтр уже был на грани апоплексического удара.

— Прошу вас, леди, — я спокойно встал и поклонился. — Почту за честь...

В самом деле, а почему бы и нет?

— Это возмутительно! — полным злости голосом выдала девушка, но, после недолгого колебания, уселась за стол.

— Заведение угощает! — счастливо пролепетал халдей и почтительно положил перед мефрау меню с винной картой. — Хочу порекомендовать...

— Прочь, — небрежно отмахнулась тонюсенькой кружевной перчаткой дама. — Я сама разберусь! — и полностью повторила мой заказ. После чего фыркнула: — Если уж так случилось — возможно, вы наконец представитесь?

Она произнесла фразу на африкаанс, а потом, поджав губки, продублировала на немецком языке.

— Майкл Алекс Вест, — пришлось приподняться и изобразить кивок, — второй секретарь посольства Оранжевой Республики.

— Майкл... — дама мягко, словно пробуя на вкус, произнесла имя. — У вас странный акцент. Вы англичанин?

И это слово в ее устах прозвучало как ругательство. Надо же... Патриотка?

— Я родом из Америки, мэм.

— Это хорошо, — успокоенно заявила девушка. — Я Пенелопа Бергкамп, мой отец владеет... — она неопределенно показала веером в сторону порта, — словом, он промышленник. А я бездельница. И буду таковой ровно до того самого времени как выйду замуж. Впрочем, и после этого ничего не изменится...

В следующие полчаса я узнал, что она выходить замуж вообще не планирует, горячо ненавидит британских захватчиков, сама по национальности голландка, недавно приобрела велосипед и осваивает езду на нем, любит танцевать, охотиться, ловить рыбу, верховую езду, а ее любимую кобылу зовут Матильда.

Рот у Пенелопы не закрывался, но при этом, как ни странно, болтушкой она не выглядела. Говорила спокойно, без эмоций, давая собеседнику вставить словечко между потоками информации и совершенно не стесняясь разглядывала меня.

Специально представляет себя недалекой дамочкой? Зачем? А кто ее знает. Тем более что таковой она совсем не выглядит. А вообще, чем-то эта голландка меня зацепила. Даже не знаю чем.

Я же, в свою очередь, откровенностью блистать не стал и ограничился минимумом, прикинувшись скромным клерком на дипломатической службе. Но, как ни странно, дева этим вполне удовлетворилась и не стала ничего выпытывать. Я-то, грешным делом, подозревал в этой встрече некоторую подставу со стороны бриттов. Но не похоже; впрочем, совсем отметать такой вариант все же не стоит.

— Ну что же, — подвела итог Пенелопа, заканчивая с десертом, — можно сказать, знакомство состоялось и все необходимые приличия соблюдены.

— Пожалуй, соглашусь с вами, — осторожно подтвердил я, еще не понимая, куда клонит голландка.

— Прикажите подать мой экипаж, — небрежно приказала официанту девушка, пристально посмотрела мне в глаза, и заявила: — Минхеер Вест, пожалуй, вы смогли произвести на меня впечатление. Проводите меня.

— Мэм... — Я оставил на столике деньги и подал руку Пенелопе.

— Майкл, я приглашаю вас в гости к нам в имение, — уже у пролетки проронила девушка и опять заглянула мне в глаза.

— Мисс Пенелопа, я польщен, но, увы, не думаю, что смогу воспользоваться вашим приглашением... — отказался я, немного поколебавшись. Да, дамочка чудо как хороша, но как ни крути, я нахожусь на территории врага, поэтому... В общем, все и так понятно.

— Жаль, — на красивом личике моей неожиданной знакомой проявилось сожаление. На первый взгляд, искреннее. — Очень жаль. Но... — она сделала небольшую паузу. — Но, думаю, это не последняя наша встреча...

После чего ловко взобралась в пролетку и дала кучеру команду трогаться.

Я немного постоял, глядя ей вслед, и отправился в резиденцию посольства. Вечером предстоит серьезная встреча, возможно, даже с самим Витте, поэтому мне не до дамочек.

У дверей моей комнаты уже ждал Гуус ван Хепнеер, секретарь-референт президента Свободного Оранжевого Государства Мартинуса Стейна.

— Минхеер Игл, его превосходительство просит вас нанести ему визит, — отчеканил секретарь и поклонился.

С этим эрудированным и умным парнем, я уже неплохо сдружился, но его суровая, можно даже сказать, фанатичная педантичность никак не позволяла перейти со мной на менее формальное общение. М-да...

— Ведите, минхеер ван Хепнеер, — ответил я ему таким же тоном и пристроился к секретарю с фланга.

Десяток шагов по коридору — и показались двое верзил-агентов из личной охраны президента, стоявшие на посту у входа в апартаменты Стейна. Суровые здоровяки, обвешанные оружием как новогодняя елка игрушками. Тоже надо: как я уже говорил, все-таки на территории врага находимся.

Секретарь коротко постучал в дверь и сделал шаг в сторону, пропуская меня.

Апартаментами эти две комнатушки можно было назвать только из-за того, что в них обитал глава целого государства. В первой комнате почти все место занимали письменный стол и пара кресел с таким же количеством обшарпанных стульев, ну а во второй расположилась узенькая койка, табурет с тазиком для умывания и платяной шкаф. Аскет у нас президент, настоящий аскет. Впрочем, как и все буры. А вот и он. Крепкий, как столетний дуб, бородатый мужик с усталыми умными глазами.

— Михаэль, я рад видеть вас, присаживайтесь, — Стейн отложил перо и протянул мне стопочку конвертов. — Это вам. Можете ознакомиться, я еще пару минут буду занят.

Я кивнул, взял корреспонденцию и присел в кресло.

Так... что тут у нас. Ага, письмо для Лизхен от Венички. Вот же стервец, не иначе цветок в конверт засунул. Передам, отчего бы не передать. А вот это — от него же, но уже ко мне. Посмотрим, посмотрим...

Вениамин, перемежая кляксами криво и торопливо написанные слова, сообщал, что ингредиенты для производства фруктовой сельтерской воды прибыли в Блумфонтейн, а производство и расфасовка оной уже налажены. К тому же, консервированная свинина пошла на поток. М-дя... шифруется скубент. Впрочем, все правильно. Итак, переводим...

Ингредиенты для производства «сгустительной смеси», а также лиддит с пироксилином уже прибыли из германских колоний, а линия по производству ручных гранат уже заработала. Да, это мой подарок девятнадцатому веку. Ничего сложного в немецкой Stielhandgranate 24, той самой «колотушке», нет, даже для нынешних технологий. Простейший терочный запал, взрывчатка из пироксилиновой смеси, деревянная рукоятка, корпус делают на линии для производства консервных банок, а рубашку кустарно льют из чугуна, и вот — неожиданный сюрприз для бриттов готов. Она же, с небольшим изменением конструкции, будет использоваться как противопехотная мина и винтовочная граната. Ну а что? Почти всю однозарядную рухлядь, типа винтовок «Мартини-Генри» и «Гра», мы уже заменили на «Маузеры», вот с этих списанных «пищалей» и будут запускать гостинцы. А в каждом отделении организуем гранатометный расчет. Умничка Вениамин, хвалю! Что дальше?

А это письмецо уже от Вагнера и Штруделя: рапортуют, что наладили производство легких станков для пулеметов Максима-Норденфельда и отработали их установку на повозки по типу знаменитых тачанок. Жалуются, что не хватает материала. Молодцы парни. Ладно, придумаем что-нибудь.

А вот и от Степана Наумовича «цидулка», это если выражаться его же словами. Курва, как курица лапой царапает... Но новости бодрые. Батальон радует успехами в боевой и политической, так сказать. И Наумыч грозится выпороть нещадно нашего главинтенданта Марко, ибо тот как всегда что-то там зажимает.

Стоп... это от Мерседес...

Я тайком скосил глаза на президента, увлеченно скрипящего пером по бумаге.

Вот никак я не пойму отношение Стейна к явной симпатии, оказываемой его дочуркой Майклу Иглу. А меня эта «симпатия», честно говоря, нешуточно тяготит. Нет, девочка она прелестная. Красивая, умненькая, живая, открытая ко всему новому, но...

— Михаэль, — прервался Стейн, — на дипкурьера, а точнее — на вагон, в котором он прибыл, по пути было совершено нападение.

— И...

— Отбились, хотя есть раненые среди наших, — нахмурился президент. — По виду не британцы. Похожи на дезертиров, коих развелось немерено. На перегоне обстреляли состав, пытались на ходу заскочить в вагон. Что думаете по этому поводу?

— Пока ничего. Надо будет опросить охрану и самого курьера, — не стал я спешить с выводами. Хотя и так все ясно. От бриттов ничего хорошего ждать не приходится.

— Да... — Стейн посыпал лист бумаги песком и стряхнул его. — Ваш груз тоже прибыл. Если не секрет, что это?

— Ваше превосходительство, от вас у меня секретов никаких нет. Там взрывчатка. И еще кое-что... — Я представил, что могло случиться, если хотя бы одна пуля попала в ящик, и невольно поежился.

— Зачем она вам? — спокойно поинтересовался Стейн.

— Сейчас незачем, — так же спокойно ответил я. — Но она пригодится, если боевые действия возобновятся.

— Хорошо, доложите мне об этом позднее. А теперь обсудим ваши переговоры с нашими союзниками. Я тут набросал несколько тезисов...

Да, именно так. «Мои» переговоры. Делегации на высшем уровне встречаются только официально и только в полном составе, дабы не скомпрометировать кулуарными переговорами весь дипломатический процесс. Но первые и вторые секретари посольств вполне могут вести консультации, в том числе и в закрытом кругу. Чем я сегодня и займусь. Ладно, что он там накропал?..

Обсуждение «тезисов» не затянулось, я задал несколько уточняющих вопросов и убрался на ежедневный брифинг, который устраивал для журналистов из нашего пула. Нашего, потому что все они находились у меня на зарплате, хотя и работали на ведущие европейские газеты.

Прихватил у казначея шесть аккуратно подписанных конвертов и прошел в конференц-зал, в который превратилась курительная комната. По пути захватив коробку сигар и бутылку выдержанного бренди.

— Привет, парни, — поздоровался я с каждым за руку и плюхнулся в кресло, — плесните себе этого нектара, разбирайте сигары и немного поработаем... Курт, не толкайся, всем хватит. Итак, обсудим следующие темы. Первое — формирующиеся в Гамбурге, Лионе и Петербурге некие конвои с неизвестными грузами для Республик, под сильной охраной из военных кораблей, а второе — намечающаяся тройственная коалиция между Германией, Францией и Российской империей. Сошлемся на тайные источники в правительствах. И еще, в эту коалицию очень просятся САСШ и Италия. Ну просто очень.

— Цель коалиции? — рыкнул усатый толстяк в твидовом пиджаке и нацелился карандашом в блокнот. — Читатели «Дойче Альгемайне Цайтунг» очень любят кулуарные источники.

— Про цели мы пока умолчим, но фоном пустим слухи о сильном недовольстве оных государств колониальной экспансией Британии! — отчеканил я. — В частности, можно намекнуть, что уже готовятся экспедиционные части для введения на территорию Южной Африки. Есть еще кое-что, но об этом — в процессе.