Всё хорошее когда-нибудь заканчивается. Закончился и отпуск. Он промелькнул одним ярким днём, в котором причудливо сплелись южное солнце, нежный песок пляжей, море, дайкири и романтические посиделки под луной, оставив после себя яркие, полные непонятной тоски, воспоминания да магнитики на холодильник.
Домой вернулись без Розы. Девушка, пользуясь своим призрачным состоянием, проникла в самолёт гордой Французской Республики и наконец-то отправилась осуществлять свою давнюю, во всех отношениях, мечту – навестить родной Марсель. По её клятвенным заверениям – не навсегда. Месяц, полтора – максимум.
Сцена прощания бывшей «дамы для удовольствий» и Антона в аэропорту получилась трогательной. Присутствовавшая при этом Маша даже всплакнула от избытка чувств. Призраки долго смотрели друг другу в глаза, многозначительно молчали, не находя в себе слов для самого главного – открытого признания в том, что они друг другу не безразличны. И только после расставания Швец горько заметил:
- Никогда не думал, что такое скажу, но я буду скучать.
Больше на эту тему он ничего не говорил, а Сергей и кицунэ с расспросами тактично не лезли. Зачем? И так всё понятно.
Прилетев, Маша приняла квартиру в целости и сохранности у неказистого, невзрачного бородача, нанятого ею для соблюдения порядка, придирчиво сунула нос во все углы и осталась довольной. Особенно долго осматривала подросшую Мурку. Девушка настолько завертела, затискала любимицу, что последняя с диким мявом вырвалась из заботливых рук хозяйки и нашла спасение лишь за диваном.
Чем кицунэ расплатилась с наёмным хранителем – для Иванова осталось загадкой. Скорее всего – ничем. Домовой то был свой, с турбазы. Потому наверняка девушка его просто «нагнула авторитетом» и немножко попугала для острастки.
Наступали суровые будни.
Надо сказать, что за отпуск в парнях многое изменилось. У Антона – внешне, у Сергея – внутренне.
Исполняя очередную прихоть Розы, призрачный инспектор поменял внешность в угоду подруге. Ей всегда нравились интеллигентные мужчины, потому Швец каким-то образом обзавёлся чеховской бородкой; зачёсанной как у молодого Максима Горького, по львиному назад, причёской и мешковатым костюмом в стиле группы «Браво», которая ему так полюбилась с недавних пор. И сразу стал похож на молодого доцента с кафедры сопромата или высшей математики, нацеленного исключительно на науку. Даже очки заимел, с простыми стёклами, чем ещё больше покорил избранницу.
Действительно, теперь Антон был похож на кого угодно, только не на оперативника. И ему это нравилось.
Сергей не отставал. На нём, неожиданно для него самого, серьёзно сказались повышение по службе, и вторая за год смерть. Парень стал солидней, резче, из него словно вылетело юношеское раздолбайство. Теперь это был уже не молоденький оперок, а вполне солидный молодой опер. Походка приобрела важность, а из верхней одежды он теперь предпочитал не легкомысленные футболки или толстовки, а вполне солидные рубашки и спортивные пиджаки. Джинсам и тяжёлым ботинкам новоявленный инспектор изменять отказался категорически – удобно, да и практично. Работать ведь часто приходится по ночам, в закоулках всяких. А там гвоздей на земле разбросано и грязи разной – в мокасинах с белыми парусиновыми штанами не побегаешь.
К тому же у пиджаков оказался один огромный плюс: в карманы, не нарушая внешней гармонии, удобно помещался пресловутый крест, смартфон, бумажник, деньги, сигареты с зажигалкой, нож, мелочь разная, и всё это добро абсолютно не оттягивало карманы и не мешало ходить. Прелесть, а не одежда при его образе жизни.
Не забыл Серёга и про Силу Яги. Первым делом, как вернулся, связался через приятеля с начальством и настойчиво потребовал избавить его тушку от этой напасти. В ответ Карпович долго вздыхал, давил на сознательность, попытался даже затянуть это дело в надежде, что подчинённый всё-таки одумается.
Но Иванов был неумолим. Он просто всеми фибрами души чувствовал - не нужно ему такое счастье. Да и Чехия не особо нужна. В крайнем случае за свой счёт сгоняет, благо зарплата, да и доходы в общем, теперь это удовольствие вполне позволяют.
Обряд по очищению прошёл на следующий после возвращения день. В назначенный час боярин материализовался в квартире с неким господином в чиновничьей форме почтового ведомства Российской Империи. Последний, повздыхав, извлёк банку с непонятным гибридом краски и мази (точь-в-точь как у Бездушной), заставил раздеться, лечь на диван; после минут пять рисовал на груди Иванова непонятные каляки-маляки, беззвучно шевеля при этом губами, а затем, громко прочитав непонятную тарабарщину на неведомом языке, приложил к области Серёгиного сердца маленькую статуэтку слоника и буркнул:
- Всё. Разрешите откланяться.
Абсолютно ничего не почувствовавший инспектор поначалу не поверил:
- Как всё? Вы месяц почти готовились, вроде как ингредиенты ценные переводили – и всё? Так просто? Сеструха Яги покойной этот номер чуть ли не на коленке сляпала, без подготовки! А тут канитель такая…
Чиновник хотел что-то ответить, но его перебил Фрол Карпович.
- Это потому что она родную силу забрать пыталась. Семейную. Которая к ней сама липла. А здесь – сложнее. Мы же не родня… И если надумаешь обратно отыграть – только свистни. Сила, - палец указал на фигурку, - вот. Можем и назад вернуть.
И после такого невнятного разъяснения начальник резко исчез вместе с неизвестным коллегой и слоником, не дожидаясь Серёгиного ответа.
После душа, очистившись от следов ритуала, хозяин квартиры уселся на кухне, закурил и стал думать. «Странно это всё, - пуская дым в окно, рассуждал Иванов, - невнятно. У той тётки такое колдовство на раз-два делалось, а тут подготовка – мама дорогая. И это при возможностях этих ребят! Да тут, наверное, и одной Печати помощнее хватило бы вполне, хотя… Нет. Непонятно. Вот чувствую, что здесь какое-то двойное дно имеется, только не знаю, какое. А может и наоборот, это я свою паранойю радую. Тьфу, совсем запутался!». Поломав ещё голову над этим неразрешимым вопросом, Сергей успокоился и дал себе слово подсобрать информацию о случившемся. Окольными путями, так сказать, для собственного успокоения.
А ночью он опять стоял перед грозными очами руководства, вместе с приятелем. Фрол Карпович, всё ещё недовольный решением Сергея, обновил им Печати (они теперь приобрели ярко-жёлтый, почти оранжевый цвет и новую силу), долго и нудно рассказывал о высоком доверии, трудолюбии, периодически привычно порыкивая на подчинённых. Не забыл боярин и несколько раз акцентировать то, что Иванов первый среди живых за всю историю Департамента, удостоившийся должности инспектора. Отпустил начальник лишь под утро.
Помимо увеличения жалования почти в два раза, были и другие приятные сюрпризы от новой должности. Первая – если в руку с активированной Печатью взять смартфон – то в телефонной книге появлялся дополнительный номер: «Руководство», дававший возможность прямой связи с боярином. Вторая – официальный отпуск. Два раза в год по две недели.
Не обошли плюшками и Антона. Кто-то наверху так впечатлился делом Бездушной, что с могущественного плеча пожаловал ему возможность материальности по желанию, без ограничений, и грузоподъёмность обычного человека. В точные цифры никто не углублялся, потому Швец решил это выяснить опытным путём – гирьками или штангой в спортзале. Да и денег немного отсыпали.
Сначала Антон не понял – зачем ему денежные знаки, если он к ним даже прикоснуться не может? Но потом дошло – так Фрол Карпович проявлял заботу о подчинённом. Завуалированно. Именно боярин предложил передать деньги напарнику, якобы «на хранение», а по факту выплатить свою долю за отдых да немного за курево. Призрачный инспектор остался очень благодарен руководству, хоть виду и не подал.
Иванов тоже всё понял и принял довольно крупную сумму молча, без кокетливых отговорок и прочей пафосной мишуры. Больше к этому вопросу они не возвращались.
Однако была в этой бочке мёда и своя ложка дёгтя: соседняя область со всеми потрохами теперь переходила под начало Иванова и Швеца, открутиться не удалось.
И дни потекли своим чередом… Работы накопилось много, только успевай разгребать. Целыми днями парни носились по городу. Тех упокаивали, этих успокаивали, иным били морду, а с особо хитрыми вели профилактические беседы с использованием идиоматических выражений.
***
- Здорово, Серёга! – Антон весь лучился радостью и счастьем. – Собирайся, едем массовое мероприятие охранять!
- Какое? – энтузиазм товарища Иванова заинтересовал, и он весь превратился в слух.
- Не поверишь! Шабаш ведьм! Который ежегодный! За городом намечено, целый пансионат сняли!
- А мы при чём?
Антон посерьёзнел.
- Ну, во-первых, мы – власть и обязаны бдеть, так сказать… Во-вторых – самим тёткам при органах спокойнее. Если что – мы присутствовали, с них взятки гладки.
- Мне это не нравится, - перебил Иванов. – Звучит как попытка нас в какое-нибудь дерьмо втравить. И почему мероприятие в начале осени? У ведьм вроде как Вальпургиева ночь профессиональный праздник, а она весной, насколько я помню.
- Да нормально всё будет! Я у наших узнавал – обычная практика, когда из Департамента кто-нибудь присутствует. Давно так заведено. В старые времена на таких мероприятиях ведь и до жертвоприношений доходило с прочими непотребствами. Теперь проще, без крайностей... Однако всё одно зовут, по старинке, чтобы лишних поводов не давать… Ну попьют-попляшут женщины, покрасуются одна перед другой, поненавидят очно друг дружку, да и разъедутся по домам. Обычный этот… слово новомодное… Корпоратив! Во! – наконец-то выдернул из памяти нужный термин инспектор. - А по поводу осени – ну вот захотелось им там. В глубокой древности кто-то из колдуний то ли краску для волос с особым оттенком изобрела, то ли особенно удачно с подружками погуляла. Уже и не помнит никто. Одна дата осталась. Да это как футбол охранять – тоже самое, почти… Постояли, посмотрели, под конец по рюмашке – и домой. Ты ускорься, не телись, нам ещё добраться надо. Ух, девок там будет…
- Уже забыл про Розочку? – сварливо влезла в разговор непонятно когда вошедшая в кухню Маша. – Все вы, мужики, одним миром мазаны!
Швец стушевался. Про пронырливую домовую он и забыл. Спасая положение, попробовал отделаться древней мужской мудростью:
- Так что, если я на диете – мне теперь на пирожные и смотреть нельзя?
Не помогло. Кицунэ насупилась и угрожающе упёрла ручки в бока.
- Слышь, диетолог фигов! Это Роза у нас дама с воспитанием, культурная, а я девка деревенская. Мигом патлы тебе повыдергаю за подругу, и Печати вашей не убоюсь! Понял?!
- Да понял я, понял…
- То-то! – торжествующе закончила обличать домовая. – Смотри у меня… - и к Сергею. – В аптеку зайди, купи чего нужно. Там бабёнки разбитные, а как винишка подопьют – страсть прямо! Потому будь бдителен!
- Да я ж по службе, - обалдело промямлил хозяин квартиры. – Так, в сторонке постоять…
- Ты – да. А они?! И вообще! Вы, мужики, при виде голых титек да поп в обтяжку последние мозги теряете!
Последние слова прозвучали несколько странно на фоне традиционно крохотных Машкиных шортиков и обнажающего плоский животик топика. Но на этом моменте парни многоопытно решили внимание не заострять. Наскоро со всем согласившись, и Иванов, и Швец сочли за лучшее покинуть квартиру.
- Эк она тебя строит! – восхитился Антон, оказавшись на улице. – Не хуже старшины в армии!
Серёга пропустил мимо ушей этот укол, заметив:
- Заботится она. Обо мне и о тебе. Чтобы глупостей не наделали, за которые потом будет мучительно стыдно. Пошли на остановку.
***
На месте были через два часа. Хмурый сторож неопределённо-пожилого возраста, в фуфайке на голый торс, обезображенный на груди подсыхающей коростой мелких язв, безразмерных штанах и китайских тапках, в до боли знакомом по городским притонам состоянии вечного подпития, пропустил их на подзапущенную территорию пансионата. Ничего особенного. В глубине аллеи расположилось трёхэтажное здание советской постройки, требующее косметического ремонта и замены окон, пристроенная к нему столовая с большими, плохо вымытыми окнами и мелькающими в них поварихами, парковка с самыми разными автомобилями – богатыми и бедными, ухоженными и не очень, а некоторые даже походили на… на… гхм… находились в далеко не самом лучшем визуальном и техническом состоянии.
- Тудой, - напомнил о себе хранитель врат, указав прокуренным пальцем на здание. – Тама бабы водку жрать изволют… Вы тоже… это… без трусов плясать будете? Под умца-умца, - тут мужичок задёргался в конвульсиях, имитируя страстно-безумный танец под собственный немузыкальный аккомпанемент.
Инспектора офонарели. Глубину негодования за двоих выразил Сергей.
- А в рыло? – и сунул кулак под нос пляшущему.
Сторожа это нисколько не напугало. Наоборот, даже обрадовало.
- Дык вы из нормальных? Славтегосподи… Я думал, как о том годе будет, в окошко видел… Приехал здоровый мужик, снял с себя исподнее прилюдно, да под музычку, а потом мудями перед бабами трясёт, яйцами по собственным ляжкам плямкает, извивается вокруг женщинов этих всяко, трётся, - тут он презрительно сплюнул. – Тьфу! Мерзость! А вот в мои годы…
Дальше его слушать не стали. Чужие мемуары редко бывают интересными. Направились к зданию.
- А вы к кому? – запоздало, в спину удаляющимся приятелям прокричал мужичок, вспомнив о своих прямых обязанностях.
- А мы из полиции нравов, - обернулся, состроив умную рожу, Иванов. – Будем проверять этих… трясущих, если приедут, на предмет размеров предъявляемых органов и соответствия их стандартам ассоциации стриптизёров. Длину, диаметр, уровень биологических загрязнений сверим люминометром, опять же… А если кто не соответствует – конфискуем до выяснения орудие производства! - из кармана в руку лёг нож, а лицо свежеиспечённого инспектора озарила зловещая ухмылка.
- Оно и правильно, - не до конца поняв смысл услышанного, но вычленив главное: «Полиция», залепетал сторож. – Всех их к одному знаменателю надобно, мудотрясов…
- Учтём! – солидно бросил Антон и быстрее зашагал по аллее, подальше от словоохотливого мужичка.
Дойдя до входа, осмотрелись, по привычке просканировав окружающую среду на предмет возможных эманаций. Были. Немного фонили машины (но оно и понятно – ведьмы ездят) да из здания ощущалось лёгкое присутствие Силы.
- Бедненько, - заметил Швец. – Могли бы и получше местечко арендовать.
- Да тут как раз всё ясно. Наверняка не все колдуньи свой дар на службу бизнесу поставили, сам же мне об этом говорил. Потому и выбрали нейтральное местечко, чтобы по деньгам особо накладно не было. Думаю, даже этот пансионат им в копеечку обошёлся. Ладно, пошли внутрь, ознакомимся с программой мероприятий.
- Ага. Интересно, голыми при Луне они скакать будут? Я бы поглядел… - мечтательно озвучил свои мысли Швец.
- Посмотрим. Может, и не стоит это зрелище внимания. Вдруг тут одни каркалыги древние собрались? Как потом такое развидеть?
- Вот умеешь ты мечту обгадить, - вздохнул материальный призрак, распахивая дверь. – Что же ты за человек такой…
Внутри, у самого входа, их уже ждали две миловидные женщины средних лет. Полненькие, с короткими стрижками, в нарядных платьях и туфлях на небольшом каблучке. Прямо не ведьмы, а тётеньки из заводской бухгалтерии на праздновании Нового Года в местном Доме Культуры.
- Здравствуйте! – улыбнулась левая. – Я – Ирина Павловна.
- А я – Елена Николаевна, - подхватила правая. – А вы, как мы понимаем, представители властей небесных.
Сергей с Антоном вежливо улыбнулись в ответ, активировав Печати.
- Да. Это мы и есть.
- Тогда давайте сразу по организационным моментам пробежимся, - сразу приступила к делу левая. – Столик вам уже накрыли, правда, отдельно… Девичник, - словно извинилась она, - сами понимаете…
- Нормально, - не стал оспаривать такой расклад Швец. Главное – покормят.
- И спать – два номера на втором этаже вам отвели. В конце. Ключи вот, - в руке Ирины Павловны блеснули два ключика с бирками.
Сергей аккуратно их принял, сразу передав один приятелю, а второй сунув в карман.
- Теперь по плану мероприятий, - продолжила женщина. – Всё как обычно: в 17.00 застолье, именуемое по старинке Ведьминым Кругом, потом по интересам. После 22.00 культурная программа. Лёгкая, без излишеств. Утром – по домам.
- Угу. Понятно. Кто ответственный? К кому, в случае чего, обращаться? – не забыл уточнить Антон.
Ответила Елена Николаевна.
- К нам. В этом году вся организация праздника на нас. Да вы не волнуйтесь, мальчики! Мы – дамы тихие, мирные, не скандальные. Разборок между подвыпившими девочками не ожидается. Врагов здесь нет.
Иванов позволил себе усомниться:
- Дружный женский коллектив? Или серпентарий?
Ведьмы рассмеялись.
- Первое… Враги сюда не приходят. Зачем? Можно ведь и сдачи получить, да и Яга в стороне не останется. Мы, конечно, индивидуалистки, однако не настолько глупы, чтобы при всех отношения выяснять или пакостить среди своих.
- Почему?
- Потому что мы по своей натуре очень мстительные, это не секрет. И недовольным проще не показываться, чем потом последствия разгребать, - совершенно серьёзно разъяснила Ирина Павловна. – Тем более что в наши дни Ведьмин Круг – это всего лишь старый обычай, и не больше. Хочешь – приходи. Не хочешь – игнорируй. Ладно, вы обустраивайтесь и спускайтесь. Через час начало.
В этот момент в здание вошла старая бабка в сопровождении невзрачной женщины.
- Яга с ученицей! – уважительно шепнула Ирина Павловна и вежливо, даже подобострастно, поздоровалась. Елена Николаевна тоже не осталась в стороне, попытавшись изобразить неумелый книксен. В ответ обе удостоились лишь надменного, холодного кивка.
Между тем старушка, заметив не погасшие Печати на руках инспекторов, ласково, изо всех сил имитируя добрую бабушку из тех, кто всех детишек во дворе всегда угостит пряником и помажет зелёнкой разбитую коленку, заговорила:
- Здравствуйте, здравствуйте… А вы новенькие? Раньше я вас не видела. Меня Яга зовут, в миру баба Фая. Если что- сразу ко мне обращайтесь, - и скрылась в столовой.
Обе женщины облегчённо вздохнули. Было видно – побаиваются они свою старшую. Иванова и Швеца чужое начальство интересовало постольку-постольку, потому они попросту не обратили внимания на происходящее. Ну главная ведьма, ну и что?
Номера оказались так себе, стандартно – типовые, времён позднего СССР: стол, стул, кровать, тумбочка, холодильник «Бирюса», платяной шкаф с провисшими дверцами. Видел один – видел все.
- Люкс, похоже, не предложат, – резюмировал Сергей. – Ну и ладно.
- Да здесь один люкс только, обкомовский, - заметил Швец. – Мы в таком точно пансионате День Розыска отмечали как-то, ещё при жизни. Я и забрёл случайно… Делать там нечего. Всё почти то же самое, только места побольше и панели под дуб по стенам. Словно в кабинете у замминистра спишь. Мне не понравилось. Это тебе не Мальдивы…
Оба грустно вздохнули. Парням сразу захотелось обратно: к воде, коктейлям и пальмам.
В указанное время спустились вниз, в столовую, и заняли столик в уголке. Перед ними расположились бутылка приличной водки, голубцы, нарезки мясная и фруктовая, бутерброды с колбасой.
- Мы на службе, - пафосно заявил Швец, отодвигая спиртное в дальний угол.
Сергей лишь молча пожал плечами. Он, собственно, и не собирался употреблять горячительное.
Осмотрелись.
За несколькими, составленными вместе, столами расположились ведьмы. Разновозрастные, от древних бабок до молодых девушек, но все как одна нарядные и улыбчивые.
Пересчитали: двадцать три представительницы оккультных сил.
Ведьмы совершенно не обращали внимания на инспекторов, поглощённые разговорами, шампанским и тортиками. Регулярно звучали тосты – самые обычные: за встречу и за здоровье; звенело стекло бокалов. Обычные женские посиделки, одним словом. Через время в том углу, где собрались женщины постарше, включая подпившую и явно подобревшую Ягу, даже вполне мелодично затянули «Ой, мороз, мороз!», а те, кто помоложе, отправились плясать под включенную кем-то музыку.
Наблюдать чужой праздник всегда скучно, потому Сергей с Антоном частенько выходили на воздух. Подымить и вообще, сменить обстановку. Время тянулось ужасно медленно; казалось, прошла вечность, пока высыпали звёзды и в свои полные права вступила Луна.
Мероприятие между тем шло полным ходом. Уже несколько довольно миловидных ведьм, подмигивая, кокетничая напропалую и дыша сладковатым амбре из дамских напитков, напрямую выясняли – не желают ли мальчики потанцевать. Мальчики не желали, угрюмо отнекиваясь.
После …надцатого раза прослушанной «Дым сигарет с ментолом» стало совсем туго. Полумрак, теоретически обязанный создать интимную обстановку в столовой, навевал тоску и уныние, а слезливо подпевающие собравшиеся - лёгкую ненависть. На бутылку с водкой инспектора посматривали уже в открытую, соображая, хватит ли им одной, чтобы отрешиться от происходящего.
И тут грянул Имперский Марш из космосаги «Звёздные войны». Парни вздрогнули, а ведьмы наоборот, засвистели и заулюлюкали. Под раскаты бьющей по ушам музыки грозной, могучей поступью вошёл… Дарт Вейдер собственной персоной. В знаменитом шлеме, закутанный в чёрный плащ, но почему-то без светового меча.
Женщины зашумели ещё сильнее, даже самые древние бабки заинтересованно уставились на поклонника Тёмной стороны. Некоторые из присутствующих даже повскакивали с мест.
- Пойду, гляну, кто там с музычкой играется, - заявил Сергей. – До этого просто ноутбук к усилителю с колонками подсоединили и сами бабоньки в плейлисте копошились. Но в последние пять минут к технике никто не подходил.
- Давай, - отмахнулся приятель. Ему было не до службы. Он заворожённо смотрел на разворачивающееся перед ним действо.
Между тем джедай-отступник почти вплотную подошёл к уже визжащим женщинам и под апофеоз фанфар распахнул плащ. Ведьмы ахнули, а Антон яростно плюнул в собственный салат от негодования.
Под плащом оказалось тело здоровенного, накаченного детины в узеньких трусиках с блёстками.
Марш сменился довольно ритмичной танцевальной музыкой.
Последователь императора Палпатина без штанов грациозно, ловко задвигался, умело поигрывая мускулатурой. Плащ упал на пол, а его обладатель начал довольно зажигательно плясать, вовлекая в танец женщин. Те особо не возражали. Через пять минут творилась самая настоящая вакханалия.
Визги, крики, счастливый пьяный смех и мельтешащие тела, а ещё до невозможности перекошенная физиономия Антона – именно такое зрелище предстало перед вернувшимся из угла с аппаратурой Сергеем.
- Чего кислый такой? – сначала не понял он. – Продукты вроде нормальные, отравиться не должен…
- Да ну их, - отмахнулся инспектор. – Гадость какая…
Иванов понятливо кивнул.
- Не грусти, Антоха! Мы, мужики в смысле, на женский стриптиз ходим, а тёткам чужие титьки без надобности. Им мужчины интересней.
Лицо Швеца искривилось ещё сильнее.
- Пошли, покурим, - и, не дожидаясь ответа приятеля, рванул на улицу.
Только сделав несколько глубоких, нервных затяжек инспектор слегка успокоился и продолжил прерванный разговор.
- Да был я стриптизе, был. Отвратное зрелище, как по мне.
У Сергея отвисла челюсть от удивления. Он долго вращал глазами, осмысливая услышанное от любвеобильного товарища. Наконец выдавил:
- Поясни.
- Да нечего пояснять! Невидимым я как-то в клуб один проник, из любопытства. Музыка по мозгам лупит, ни мотива, ни слов не разобрать. А на сцене голые девки извиваются. Кто на шесте, как пчёлами покусанная, крутится, кто так отплясывает, потрясая всем, чем мамка наградила. Мракобесие сплошное!
Сергей теперь уже совсем остолбенел, но приятель, совершенно не замечая ошарашенного состояния коллеги, горячо продолжал:
- А потом в одном кабинете, на бордель дореволюционный похожем, наблюдал приватный танец для одного подпитого толстяка. Девка честно по нему ёрзала, тёрлась всякими образами, а глаза у неё пустые-пустые… Как у меня при жизни, когда тёща отчитывала. На работе она.
- Так это и есть работа! – наконец-то смог собраться Иванов. – Она так деньги зарабатывает. А в некоторых клубах можно её и того… за дополнительную плату.
- А я к чему? – взвился призрак. – Проституция сплошная! И легальная! И вообще, я не понимаю, какой смысл на голых девок пялиться? Их надо… ну, ты понял, по согласию только. А смотрелками ограничиваться – извращение полное. Противоестественно для нормального мужчины! Вредно для здоровья! – последние слова он почти прокричал, а потом, снова успокоившись, добавил. – Совсем вы с вашими интернетами сбрендили. Любитесь СМСками, как неживые, а любовь айфонами меряете. Потому и лесбиянство процветает – я по твоему телеку видел. Вон, в Европе парад целый провели. Народу как на Первое Мая припёрлось… И я их понимаю! А куда бабонькам деваться, если вы вместо девичьих постелей, где по логике до седьмого пота вкалывать должны, отлыниваете на танцовщиц голых глазеть?! Извини, дружище, я не так воспитан. Мне одних смотрин мало. Мне или всю программу подавай, с от и до, или даже звать не надо. К полумерам не привык.
Сергей обиделся. Нет, точка зрения умершего в прошлом веке человека ему была вполне понятна, однако своё время в обиду давать – последнее дело.
- А при тебе всё чинно-благородно было? Может, ещё до свадьбы ни-ни и сексменьшинства только в специальной статье УК существовали?!
- Да нет, конечно, - грустно улыбнулся Антон, предаваясь воспоминаниям. – Разврат тот ещё стоял… Но не прилюдно! Никто свои причиндалы не выпячивал… Даже проще было: если пятница или выходные – идёшь на танцы при текстильной фабрике, если будний день – к их общаге с парой пузырьков сладенького заявляешься и всегда тёплое местечко найдётся. Девчонки ведь тоже живые, им любви хочется, да и организм требует… А вот так, в одних трусах скакать перед всеми – такого не было. И не надо про красивое женское тело байки плести! Для этого Эрмитаж с Третьяковкой есть. Иди, любуйся, там всяких хватает. В общем, дерьмо ваш стриптиз. А мужицкий ещё хуже.
- Старый ты ретроград, - вздохнул Иванов. – Забей! Нравится людям – пусть смотрят, тебе не нравится – не смотри! Но в чём-то ты прав…