Майор Игорь Воронин, командир гарнизона узловой станции № 2314, резко щелкнул жвалами, затылочным глазом проверил, все ли в порядке, выстроен ли почетный караул для встречи высоких гостей, и нервно засучил трехсуставчатыми шипастыми лапами. Шутка ли — визит самого князя Перемыслина, одного из трех великих магистров ордена Осознания. Хоть бы только не произошло ничего чрезвычайного, можно хорошо влететь — его сиятельство не терпит безалаберности. Третий день на станции был аврал — драили и чистили все, на чем мог остановиться глаз начальства. Интенданты носились с вытаращенными глазами, проверяя наличие каждой мелочи. Скорее всего, князю это будет неинтересно, великий магистр осознающих — это вам не главный интендант флота, каждый визит которого обычно доводил майора до досрочной линьки на нервной почве, но лучше не рисковать. А вдруг его сиятельство явится в плохом настроении? Лучше не давать повода придраться.
Игорь Александрович Воронин относился к расе ирху, походящих на гигантских богомолов. Они добровольно влились в состав Российской империи больше семи тысяч лет назад и за это время забыли даже родной язык, только самоназвание сохранили — говорили по-русски, имена носили тоже русские. Да и воспринимали себя русскими, как это ни странно, но так уж сложилось. Ирху хватало среди высших аристократов империи, осознающих, ученых, чиновников и интеллигенции, а уж в армии и на флоте их было не перечесть — офицеров этой расы ценили за исполнительность и нестандартное мышление. О чем речь — командующий флотом, князь Радожин, тоже был ирху.
— Господин майор! — заставил Воронина вздрогнуть дребезжащий голос капитана второго ранга Орсоху-Ра, похожего на мохнатый шар с шестью ногами. — Зафиксирован выход из гиперпространства трех яхт осознающих с эскадрой сопровождения.
— На караул! — скомандовал майор выстроившимся напротив стационарного портала десантникам, среди которых были только люди и ирху — представители двух самых воинственных народов империи.
Портал мягко засветился, и в зал шагнул подтянутый полуседой мужчина в обычном темно-сером нанокомбинезоне космита[Космит — разумный, много времени проводящий в космическом пространстве.], сопровождаемый двумя строгого вида молодыми женщинами, одетыми точно так же. Все трое принадлежали к человеческой расе. Десантники взяли на караул, майор отдал честь и доложил:
— Ваше сиятельство! Личный состав станции построен! Происшествий нет!
— Вольно! — буркнул князь с недовольным видом, от чего у Воронина оба сердца в третий коленный сустав ушли. — С нами представители Рязанского Технологического института, распорядитесь подготовить станцию к монтажу нового оборудования.
— Будет сделано, ваше сиятельство!
— Хорошо, — кивнул Перемыслин. — Мы в лабораторию метрики пространства — если что, там ищите. Да, и предупредите операторов, чтобы были бдительнее, мне не нравится поведение аномалии, что-то странное происходит, возможны флуктуации.
Великий магистр шагнул в возникший слева портал, женщины последовали за ним. Майор облегченно выдохнул — обошлось, князь не стал учинять разноса, как порой бывало. Одно расстраивало — монтаж нового оборудования всегда стоил экипажу станции таких усилий и нервов, что трижды полинять можно. Однако деваться было некуда, и майор принялся отдавать распоряжения, связавшись предварительно с тяжелым крейсером «Андрей Первозванный», на котором и прибыли конструкторы Рязанского Технологического.
Ирина наблюдала за Антоном Ивановичем, что-то увлеченно обсуждающим с дежурным осознающим. Она немного нервничала — еще бы, первое патрулирование! Первая ступень школы Осознания с отличием закончена, она уже не просто ученица, а предосознающая! Теперь предстоят три года дежурств на узловых станциях под руководством опытных осознающих, а затем — вторая ступень.
Прошедшие пять лет были так насыщены событиями, что молодая женщина почти забыла жизнь на родине. Прошлое казалось сном о чем-то не слишком приятном — не слишком много хорошего было у Ирины в ССГ. Зато в Империи... Улыбка скользнула по ее губам — с первого приема в императорском дворце за ней начали ухлестывать гвардейские офицеры и аристократы, будто она бог весть какая красавица. Не сразу до молодой женщины дошло, что виной тому — ее статус осознающей, принадлежность к высшей элите страны. Как ни странно, никто не пришелся Ирине по сердцу — она так и не сумела забыть Дина Стрейджера. Понимала, что ничего у нее не может быть с контролирующим, но справиться с собой не могла.
Учиться было очень нелегко, слишком много невозможных для прежней Ирины концепций, да и просто слишком много всего — голова трещала в попытках запомнить и осознать. Первый год прошел, как в каком-то кошмарном сне — о понятии «отдых» пришлось забыть. Наденьке учеба давалась куда проще, чем матери — дети всегда быстрее схватывают новое. Однако Ирина справилась, со временем втянулась в режим бесконечных нагрузок, тем более, что о здоровье можно было не беспокоиться — о нем заботились нанороботы в крови, да и обследование в медцентре ордена осознающие были обязаны проходить ежемесячно — слишком важны для Империи, слишком их мало, каждый ценится на вес золота.
Любая только что обнаруженная населенная планета прежде всего сканировалась на предмет наличия разумных с даром осознающих и, если таковые находились, магистры ордена прилагали все усилия, чтобы уговорить их пройти обучение. Увы, не все соглашались. Не согласившихся с сожалением оставляли в покое — в отличие от ди-эмпатов других конклавов, в Российской Империи признавали только добровольное сотрудничество. Но имеющие дар дети ставились на учет с момента рождения. Мало кто из родителей таких детей отказывался от заманчивого предложения осознающих — семья в одно мгновение взлетала на самый верх социальной пирамиды страны и больше никогда ни в чем не нуждалась.
На память пришел случай, которому Ирина стала свидетелем с полгода назад, во время полевой практики в экспедиции зонирования. Осознающие скучали в своей каюте, не ожидая ничего необычного от планеты, где проживала только недавно освоившая бронзу и основавшая первые государства человеческая раса. Аборигены были невысокими людьми с шершавой кожей коричневого цвета и ярко-красными волосами. Однако вскоре началось какое-то безумие — сканеры обнаружили внизу больше трех сотен одаренных, многие из которых принадлежали к местному жречеству. Вспоминая, как убеждали верящих непонятно во что дикарей, Ирина поежилась — чего только не пришлось выдумывать... Даже за местных богов себя выдавали, что было нетрудно — продемонстрировать пару «чудес», и все. Большинство прельщенных почти неограниченными возможностями жрецов в конце концов согласилось, однако около тридцати фанатиков уперлись, вопя, что не желают иметь ничего общего с колдунами. Пришлось оставить их в покое, надеясь, что хотя бы их дети окажутся благоразумнее родителей — вскоре жизнь планеты необратимо изменится. Если уж Российская Империя приходила куда-нибудь, то приходила навсегда.
— Ир, как думаешь, будет чего интересного, или снова от скуки загибаться придется? — отвлек молодую женщину от размышлений голос подруги.
— Уж лучше поскучать, — недовольно ответила она.
Рахель недовольно тряхнула непокорной черной гривой и поморщилась. Ирина тяжело вздохнула — вот ведь неугомонная, вечно лезет, куда не просят. Насколько она знала, подруга была родом с Земли из параллельной вселенной, но не с той, откуда она сама. И ее тоже привела Элька. При мысли об ученице контролирующего перед внутренним взором в который раз встали грустные глаза Дина Стрейджера. Так захотелось снова увидеть его, даже руки задрожали. Возможно, и увидит когда-нибудь — один Бог ведает, куда может занести Безумного Барда.
— А симпатичный... — шепнула Рахель, стреляя глазами в сторону дежурного осознающего, молодого светловолосого мужчины с голубыми глазами, слишком большими для человека — явная примесь эльфийской крови.
— Симпатичный, — согласилась Ирина, бросив на него безразличный взгляд. — Думаешь, найдется время на флирт?
— Какой флирт! — возмущенно вздернула нос Рахель, однако в глазах ее прыгали веселые чертики. — Я честная еврейская девушка!
Подруги тихонько захихикали, стараясь не привлекать к себе внимания Антона Ивановича — князя они уважали, даже слегка побаивались, уж больно строг. Голоса он никогда не повышал, однако достаточно было его укоризненного взгляда, чтобы залиться краской по самые уши.
— Как дома-то? — поинтересовалась Ирина, помня, что Рахель только что вернулась из отпуска.
— Да папа все с местными авторитетами Торы грызется, — недовольно поморщилась та. — На меня волком смотрит — я ведь не живу, как положено законопослушной религиозной иудейке. Да о чем речь, я сдуру прямо из космопорта домой в комбезе заявилась, так его едва удар не хватил из-за того, что я не в длинной юбке. На то, что я едва не погибла — плевать, главное — длинная юбка! Знаешь, с каждым днем все меньше дома появляться хочется... Буду просить Антона Ивановича выделить мне отдельное жилье, надоело строить из себя черт знает что, хочу жить, не оглядываясь на кого-то, пусть даже и на отца. Да еще и замуж выдать пытаются...
— Замуж? — заинтересованно приподняла брови Ирина. — А ты что?
— Ничего! — брезгливо выплюнула Рахель. — Видела бы ты этих «женихов»... Бесполезные ничтожества! Ни один не занимается ничем нужным, только «закон» свой сутками учат. Пальцем любого ткнешь — тут же рухнет с визгом, даже не подумав защищаться. А как глубокомысленно рассуждают, что не пристало-де женщине осознающей быть, да по космосу носиться, что ее место — кухня и детская. И я должна перед кем-то из них на цырлах бегать, детей ему рожать?! Не дождутся!
— Бр-р-р... — передернуло Ирину. — Да уж, от таких лучше держаться подальше. Ко мне в церкви раза два приставали похожие. Ведь я, по их меркам, — ведьма, которой только на костре и место. Редкая гнусь!
— Вот и я о том же. Я слишком много знаю и умею, чтобы превратиться в постельно-кухонное нечто. Я осознающая, в конце концов!
— Ну, еще не осознающая, — усмехнулась Ирина, — а только предосознающая, но все равно. Муж должен быть другом и соратником, а не таким вот мелким деспотом. А если тебе религия важна, так разве мало религиозных евреев среди осознающих? По-моему, хватает. Вон хоть Иезекиля или Игаля возьми — отличные ведь ребята, свои люди.
— Для отца они не евреи, а так, раз заняты не изучением Торы, а черт-те чем, — горько сказала Рахель.
— Так твои младшие братья тоже в школе Осознания учатся! — удивилась Ирина.
— Учатся. Отец вынужден был согласиться, на этом ведь благополучие семьи основано. Мне мальчишек жаль, им помимо учебы в школе еще приходится ешиву вечерами посещать. Благо, память им усилили, мыслить несколькими потоками тоже научили, справляются, хоть и стонут. Думаю, что как только станут осознающими и получат все привилегии статуса, тоже из дому уйдут. Я ведь в последние две недели отпуска жила на своей яхте...
— Сдурела! — возмутилась Ирина. — Ко мне надо было идти, раз уж так обернулось.
— Как-то не подумала... — смущенно опустила глаза Рахель. — Да и неудобно... У тебя дочка.
— Пустилась во все тяжкие?
— А если даже и так? Тоже мне мораль читать будешь?
— Кто я такая, чтобы читать тебе мораль? — в тоне Ирины появился сарказм. — Только не забывай, что большинство мужчин смотрит на женщину-осознающую только как на средство возвыситься, а не как на женщину.
— О, это мне хорошо известно! — закусила губу Рахель. — Неужто думаешь, что я не научилась таких раскусывать?
— И слава Богу, коли так, — мягко улыбнулась Ирина. — Я просто хочу, чтобы ты была поосторожнее — не соблазнилась каким-нибудь красавчиком с гнилым нутром. И не позволяй обиде на отца взять над тобой верх. Он, по-своему, хочет тебе добра.
— Вот именно, что по-своему. Ему и в голову не приходит, что его добро — для меня зло. Даже не зло, а нечто неинтересное. Я с ужасом смотрю, как живут замужние религиозные женщины. Я от такой жизни через месяц с тоски повесилась бы! Нет уж, мой муж будет совсем не таким, как эти... ничтожества из ешив. Ни один управлять космическим кораблем не умеет! Ни один боевого оружия в руках не держал! И это мужчины?!