Подъем был долгим, но не слишком утомительным. Мощеная дорога шла полуспиралью к вершине и там превращалась в ровную широкую площадку. Здесь, в тени каштанов, на террасе внешне невзрачного, но весьма уютного ресторанчика, можно было посидеть за чашкой кофе и рюмкой ликера, отдохнуть и полюбоваться на красивый город внизу.

Кася так и поступила.

Она хорошо видела, куда ей нужно идти дальше, но решила не торопить события и сделать маленькую остановку.

Отчего не растянуть ожидание наслаждения, когда есть время?

Кася равнодушно кивнула безликому официанту, поставившему перед ней заказ, пригубила крепкий ликер, отпила глоток кофе и закурила (здесь она позволяла себе курить).

Отлично.

И эта лесистая гора, и ресторанчик, и нешумный город внизу, не говоря уже о ликере, кофе (один запах чего стоит!) и сигарете, – пока все по высшему разряду. Если и дальше все будет на таком же уровне, то можно не жалеть о потраченной сумме, равной половине месячного оклада. Тем более, что, если ей понравится, сюда можно еще не раз вернуться. И уже бесплатно. Ну, или почти бесплатно.

Ликер закончился одновременно с кофе и сигаретой. Чувствуя, как ее постепенно охватывает нетерпение, Кася оставила на столике деньги и направилась в глубь площадки. Пересекла ее, ступила на широкую, хорошо утоптанную тропинку, и уже через пять минут оказалась в настоящем лесу. Здесь пели птицы, и косые столбы солнечных лучей насквозь пронизывали молодую листву.

Тропинка раздвоилась, и Кася, не раздумывая, свернула направо. Теперь идти стало труднее – приходилось то и дело нагибаться и отводить загораживающие проход ветви кустов и деревьев. Впрочем, путь оказался недлинным, и вскоре она вышла на роскшную поляну, поросшую высокой – чуть ли не в ее рост – травой.

Видимо, это здесь…

Как свинцом налились предплечья, закружилась голова, и тяжелое приятное тепло медленно заполнило низ живота.

Кася перевела дыхание, машинально коснулась груди и шагнула с тропинки в траву.

Вот он.

Красив, ничего не скажешь. Загорает…

Свитое, казалось, из одних мускулов и жил обнаженное тело волновало. Глаза мужчины были закрыты, – он то ли спал, то ли умело прикидывался спящим. Кася тихонько присела рядом, сорвала травинку и провела ею сначала по его груди, затем по животу, ниже…

Взметнувшаяся рука крепко охватила Касино запястье.

Она не сопротивлялась.

Пропитанное солнцем мужское тело, было сухим и горячим, а губы и руки – нежными и умелыми. Отдавшись поцелуям, Кася и не заметила, как с нее слетели блузка и юбка и только, уже нетерпеливо раздвигая бедра, подумала, что на этот раз прелюдия оказалась совсем короткой, но ей это, пожалуй, даже нравится…

Короткие и частые гудки срочного вызова проникли в затуманенный страстью мозг с неумолимостью сверла, входящего в необожженную глину.

«Вот, б…дь, – подумала Кася, чувствуя, как стремительно исчезает желание и на смену ему приходит резкое и холодное, словно брошенная за шиворот ледышка, осознание необходимости возврата в реальность. – И это в законный выходной! Нигде нет покоя и расслабления. Нигде и никогда. Ненавижу. Может, все-таки, ложный? Бывает ведь. Ошибка. Отбой. Отмена…»

Гудки, разумеется, не умолкали. И это явственно свидетельствовало о том, что никакой ошибки нет, и все надежды на приятное воскресенье летят псу под хвост и вообще на хрен. Видеть бы еще того пса и тот хрен… Впрочем, хрен ей сегодня увидеть удалось. И даже за него подержаться. Но и только.

Кася совершила мысленное усилие, возвращаясь в реальность (солнечный лес, поляна, горячий мужчина, звуки и запахи – все свернулось в одну яркую точку, ощущаемую где-то в районе макушки), стащила с головы и отложила в сторону нейрошлем, поправила волосы, два раза глубоко вздохнула и выдохнула, постаралась принять скучающе-равнодушный вид, и ткнула пальцем в клавишу приема.

На экране немедленно возникло лицо Йолике.

В удлиненных, необычного разреза и цвета молодой травы глазах давней подруги и непосредственной начальницы ясно читались понимание и неизбежность.

– Извини, что сняла, – вместо приветствия сказала Йолике, мило улыбнувшись (Кася всегда поражалась, как таким нежным полудетским голосом можно твердо отдавать зачастую совершенно безжалостные приказы). – Но только что был получен сигнал из четвертого сектора. Район А-пять. На пересечении Восточного проспекта и улицы Каплан. Точный адрес, откуда поступил сигнал: улица Каплан, два. Шестой мансардный этаж. Квартира номер двенадцать. Запомнила?

– Да что тут запоминать – знакомый райончик. Старая промзона рядом…

– Повтори. Таков порядок.

– Район А-пять. На пересечении Восточного и Каплан. Каплан, два. Шестой. Мансарда. Двенадцать, – бесстрастно отрапортовала Кася. – А что случилось?

– «Дикие» похитили двух женщин. Почти девочек. Собирай по тревоге группу и немедленно туда.

– Ох… – только и сказала Кася. – Давно?

– Сообщение поступило три минуты назад. Еще можно успеть.

– От кого поступило сообщение?

– Некая… – Йолике опустила глаза, читая в запись на листе бумаги, – Джу Баст. Художница.

– Хорошо, мы сейчас. Только…

– Да? – брови Йолике изогнулись, и Кася немедленно поняла, что вопрос о том, почему именно ее группу в законный выходной решила отправить на задание давняя подруга и непосредственная начальница, сейчас абсолютно неуместен.

– Нет, ничего. Потом.

– Вот и славно. Так и быть, удовлетворю твое любопытство. Дело в том, что я не смогла быстро найти Лилу Тао, начальницу четвертого сектора, где это все и случилось. Трахается, небось. А телефон, потом скажет, не услышала. Или еще что-нибудь придумает. Так что действуй и докладывай каждые сорок минут. И… это… – Йолике доверительно наклонилась вперед и нежно осведомилась. – Как он хоть, ничего?

И тут же отключилась, не оставив Касе ни единого шанса на своевременный и достойный ответ.

На контрастный душ нет времени. Поэтому – две пригоршни ледяной воды в лицо и достаточно.

Оружие и снаряжение – на месте и в полном порядке.

Это всегда должно быть на месте и в порядке. В полном. Ты сама можешь быть больна, пьяна, спросонья или, как вот сейчас, вытащена прямо из под классного жеребца в самый интересный момент, но твое оружие и твое снаряжение просто обязаны днем и ночью, в любую минуту, быть в совершенной готовности. Натянул, застегнул, прицепил, защелкнул и вперед – туда, куда требует идти твой долг и начальство.

Вот интересно, – размышляла Кася, споро облачаясь в боевой комбинезон из квазиживого металлопласта (легко держит пулю из практически любого ручного нарезного оружия, и даже плазменный заряд небольшой мощности), и одновременно выбивая на клавиатуре четыре кода вызовов подряд, – а что для меня важнее, этот самый долг или приказ начальства? С одной стороны, конечно, долг, он вроде бы обязан быть на первом месте. Но с другой… Уж больно абстрактная это штука – долг. И сколько бы ни вбивали нам в головы обратное, абстрактной штукой он и останется. Прекрасной и абстрактной. А вот приказ начальства – извините. Это уж абстракцией никак не назовешь. Потому что его, приказа, невыполнение, грозит вполне конкретными санкциями. Начиная от обычного взыскания по службе и заканчивая… Нет, о самом плохом лучше не думать. Да и незачем. И не с чего. Мы же выполняем приказы, верно? Верно. И даже большей частью хорошо выполняем. Благодарности имеем. Поощрения. Награды. Квартирку вон отдельную, чистую. Не у всякой сестры-гражданки в наше нелегкое время есть отдельная квартирка. Пусть даже и состоящая всего из одной комнаты, санузла с ванной и маленькой кухни. Мал золотник, как говорится, а дорог… Так, все четверо на связи. Отлично.

– Внимание, группа, это Кася Галли. Все меня хорошо слышат?

– Старшая, я – Барса, слышу тебя хорошо.

– Я – Тирен, слышу отлично.

– Здесь Тепси, командир. Я вся внимание.

– Марта слушает, а как же иначе!

– Так, девочки, – Кася надеялась, что выглядит одинаково убедительно на всех четырех экранах. – Боевая тревога! Жду вас на месте ровно через десять минут. Кто опоздает – пеняйте на себя. Время пошло – и она отключилась, не дав ни одной из них возможности проявить и тень недовольства.

Изначально стандартный бронекар предназначался для ведения боевых действий против террористов или в тылу противника и был рассчитан на шестерых. И притом на шестерых мужчин. Но исторически сложилось так, что оперативные группы Службы FF состояли из пяти человек (женщин, разумеется: четыре бойца плюс командир), и поэтому шестое сиденье просто-напросто убрали, поставив на его место питаемый от аккумулятора ящик-холодильник. В конце концов, немного комфорта еще никому не мешало, а для пойманного «дикого» (если, разумеется, его удавалось поймать, что случалось не так часто, как хотелось бы) всегда находилось место в грузовом отсеке.

Конечно, для передвижения по городским улицам и особенно переулкам, бронекар был великоват. Но на нем, кроме четырехсотсильного водородного двигателя, был установлен гравигенератор Леви-Кравченко, которому просто не нашлось бы места в обычной патрульной машине.

Гравигенератор позволял уменьшить вес машины и всех тех, кто в ней находится, почти в десять раз, и, – хотя стоил чертовски дорого, но с его помощью бронекар мог подниматься в воздух и перелетать с места на место, что делало его крайне полезной машиной для Службы FF. Потому что в городе «дикие» появлялись довольно редко, и чаще всего преследовать их приходилось за его пределами – там, где большей частью и дорог-то никаких не было.

Ну и, понятное дело, безопасность пополам с огневой мощью.

Мужчины, следует отдать им в этом должное, знали толк, – как в нападении, так и в защите. Правда, лучевую пушку с бронекаров убрали – очень уж много жрала она энергии и требовала слишком большого к себе внимания. А вот крупнокалиберный пулемет с автоматической наводкой на цель оставили. И еще один, тоже с автоматической наводкой, обычного калибра (оба располагались в оружейной башенке наверху). Равно как и полтора десятка управляемых ракет и двухслойную броню, которую смогло бы вскрыть разве что прямое попадание из той же лучевой пушки. Однако таковых пушек у «диких» не было и быть не могло. Правда, говорят, не так давно в соседнем департаменте «дикие» подбили бронекар Службы из ПТУРСа, который, – якобы, – откопали на каком-то хорошо сохранившемся, еще довоенном, складе оружия.

Что ж, теоретически такое могло случиться, – все-таки ПТУРСы были предназначены для борьбы с настоящими танками, а бронекар, при всех своих достоинствах, танком никак не являлся.

Но как бы там ни было, а Кася любила эту машину и не упускала случая посидеть за штурвалом. Любила за мощь, скорость и неуловимо-опасную грацию, заставляющую иногда думать о ней, как о живом и хорошо выдрессированном, но, тем не менее, хищном существе.

Разумеется, девочки не опоздали.

Кася только-только вывела бронекар из бокса, как все четыре почти одновременно появились в поле зрения.

Высоченная, но удивительно гармонично сложенная Тепси Лау.

Тоже высокая, но более плотная и крепкая Марта Нета.

Маленькая и юркая Тирен Лан.

И среднего роста, на вид неторопливая, но всегда поспевающая вовремя, Барса Карта.

Все в полном снаряжении.

Кася ткнула в клавишу на панели управления, и боковые двери ушли в стороны, давая бойцам возможность быстро попасть внутрь.

– Привет, командир, – Тепси Лау, сильно пригнувшись, первой заскочила в машину и плюхнулась на сиденье рядом. – Сама поведешь?

– Нет, – после секундного размышления сказала Кася, – Меняемся. Тревога боевая, так что не будем нарушать Устав.

Они поменялись местами, и Тепси, увидев, что все расселись и пристегнулись, закрыла двери бронекара.

– А что случилось-то? – осведомилась Тирен. – Только я супчик приготовить собралась…

– Супчик! – фыркнула Марта. – Я уже и за стол села. Во-первых, жареная курочка…

– Так, – перебила их Кася. – Всем слушать внимательно. Пятнадцать минут назад из четвертого сектора поступил сигнал. «Дикие» похитили двух женщин. Наша задача, как всегда, найти, догнать и освободить. «Диких», в случае сопротивления, уничтожить. Если же сопротивления не окажут, то – как обычно. Все ясно?

– Все! – хором выдохнули девушки.

– Вопросы?

– Нет!

– Тепси, включай Леви-Кравченко. Адрес: район А-пять. На пересечении Восточного проспекта и улицы Каплан. Улица Каплан, два. Думаю, что «дикие» пришли из старой заброшенной промзоны – больше неоткуда. Тем более что это не первый случай в данном районе, как вы знаете.

– И даже не второй, – сказала Барса Карта.

– Вот именно, – не оборачиваясь, пробормотала Кася.

Длинные пальцы Тепси Лау отбили короткую дробь на панели управления. В корме загудело, и Кася почувствовала, как привычно теряет вес. Ей никогда особо не нравилась та искусственная легкость, которая возникала в поле Леви-Кравченко. И большей частью потому, что после нее всегда наступал момент, когда прежний вес возвращался, а это было не очень приятно, и всегда требовало некоторого времени на обретение рефлексов в их изначальном качестве.

Взлет!

Бронекар резко (стилю вождения и пилотирования Тепси могли бы позавидовать легендарные автогонщики и авиахулиганы прошлого) прыгнул с места вперед и вверх. Ускорение на несколько секунд вжало Касю в кресло, но потом, словно нехотя, отпустило, – Тепси задействовала выдвигающиеся короткие крылья вместе с двойным хвостовым оперением и перешла в горизонтальный полет.

– А почему не сразу? – поинтересовалась Кася, глядя на дисплей, с выведенной картой города.

– Далековато, – пояснила Тепси. – Горючего жалко.

– Скажи лучше, что просто летать любишь, – шевельнула бровями Кася. Брови у Каси Галли были роскошные – темные, почти черные, в меру густые и великолепно очерченные, и она ими могла выразить практически любые свои эмоции. Чем постоянно и пользовалась, так, – что подчиненные и друзья-знакомые по тому или иному шевелению ее бровей, легко догадывались о Касином настроении. – Горючего ей жалко…

– И люблю! – с вызовом призналась Тепси. – И что тут такого? Можно подумать, мы из-за этого что-то теряем. Нисколько. Ну, пару секунд разве что. Опять же и вам всем комфортнее. Тем более что уже все. Иду на посадку.

Улица Каплан была для бронекатера узковата. То есть он бы там поместился, но движение бы просто-напросто закупорил. Конечно, поднятая по тревоге оперативная группа FF, – обладала практически неограниченными правами, но всем им с самого начала службы настойчиво внушали, что без крайней необходимости нарушать мирный труд и отдых сестер-гражданок не следует ни в коем случае. И внушили очень хорошо. Так что Кася приняла решение сесть рядом – на Восточном проспекте, благо, что отсюда до нужного им дома было совсем близко.

Бронекар нырнул, выровнялся, убирая под брюхо крылья и хвост, и завис над проспектом. Тепси включила сирену, автомобили внизу прянули в стороны, освобождая место, и через три секунды колеса приняли на себя уже нормальную тяжесть машины и всех, кто находился внутри.

– Прибыли, командир, – сообщила Тепси, отстегивая ремень безопасности.

– Лихо, – похвалила Кася. – Впрочем, как всегда. Девочки, выходим. Каплан, 2. Шестой этаж. Мансарда. Тепси, ты в машине. Марта – парадный вход. Тирен – черный, если он есть. А он здесь должен быть. Барса со мной. Пошли.

Глава II

Квартал был старый, застроенный домами, как минимум, двухсот-трехсотстлетней давности, и Кася подумала, что на нужный этаж придется, скорее всего, подниматься пешком.

Догадка ее оказалась верной – лифт в доме №2 не обнаружился. Когда-то он здесь был, но теперь от него осталась только, – забранная крупной металлической сеткой, – пустая шахта.

Кася посмотрела вверх, перехватила поудобнее короткоствольный автомат, и махнула рукой Барсе Карте:

– За мной!

Шестой мансардный этаж для хорошо подготовленных оперативниц Службы FF – это чепуха, о которой на самом деле не стоит и говорить, – Кася и Барса взлетели наверх, даже не сбив дыхание, и тут же уткнулись в разрисованную под окно дверь.

– Ух ты! – восхитилась Барса, наклонив голову и разглядывая необычную картину. – Здорово. Никогда такого не видела.

Нарисовано было действительно талантливо. Казалось, что дверь-окно распахивается прямо в синее небо с облаками. И только ярко-оранжевая цифра «12», четко и аккуратно помещенная на верхнем облаке, указывала на то, что перед ними все-таки вход в жилище, а не окно. Потому что настоящие облака цифр на себе не носят. Незачем.

– Квартира номер двенадцать, – сказала Кася. – Значит, нам сюда.

Чудная дверь открылась на звонок быстро, как будто хозяйка только и ждала их визита. Впрочем, так оно и было, – Службу FF, в отличие от полиции, сестры-гражданки любили, и охотно с ней сотрудничали.

Хозяйка – совсем еще молодая худощавая русоволосая женщина, одетая в широкие, разнообразно заляпанные краской штаны и длинную, чуть ли не до колен, майку с надписью поперек груди «Я самая лучшая», отступила в сторону.

– Здравствуйте, – сказала она, заметно картавя. – Проходите. Я тут вас уже заждалась, а мне работать надо.

– Всем работать надо, – отпарировала Кася. – Мы тоже, как видите, не отдыхаем. Хотя у нас по графику и выходной. Вы Джу Баст? Художница?

– Да, – ответила хозяйка, поправляя челку, которая тут же упрямо вернулась на место. – Так меня зовут, и я действительно художница.

– Ну рассказывайте.

– Хорошо, пойдемте в комнату.

Они прошли в большую гостиную, которая, судя по всему, была одновременно и мастерской, и спальней. Возле окна, выходящего во двор, стоял мольберт с незаконченным городским пейзажем (этот же двор, одинокий раскидистый каштан посередине и крыши соседних домов), рядом – стол с профессиональным дизайнерским монитором. У боковой стены – еще один стол, рабочий, на котором в художественном беспорядке валялись листы бумаги с эскизами и рисунками, карандаши, краски и кисти, а также стояла початая бутылка вина и два стакана. Еще в комнате имелся стеллаж с книгами, отгораживающий угол, за которым расположилась весьма широкая, аккуратно застеленная тахта, три стула и старый, весь обклеенный всевозможными рисунками и картинками шкаф для одежды. Ну и, разумеется, картины – они занимали практически всю свободную площадь на стенах.

Все это Кася и Барса увидели и запомнили за то время, которое им потребовалось, чтобы войти в гостиную и усесться на предложенные стулья.

Сама хозяйка сбросила на тахту с третьего стула, наваленную на него одежду, села и предложила кофе или вина.

– Некогда, – по возможности мягко объяснила Кася. – К тому же на службе мы не пьем. Рассказывайте, Джу, что вы видели. Как можно подробнее, но без деталей, которые не относятся к делу. Понимаете, о чем я?

– Понимаю, – кивнула художница. – Значит, так…

По словам Джу Баст, выходило следующее. Она работала – писала маслом пейзаж за окном – вот этот самый дворик с одиноким каштаном. Потом во дворике появилась влюбленная парочка.

– Молоденькие совсем девчушки, – хозяйка мансарды, не глядя, нашарила на столе пачку сигарет и закурила. – Лет по шестнадцать-семнадцать, не больше. Вошли во двор, держась за руки, сели на лавочку у каштана и тут же принялись целоваться.

Кася подошла к окну и глянула вниз. Неподалеку от каштана действительно имелась длинная скамейка со спинкой.

– И ты отсюда разглядела, что они совсем молоденькие? – осведомилась она, неожиданно для самой себя переходя на «ты». – Высоковато. Да еще и листва каштана мешает.

– Ну, мне так показалось, – пожала одним плечом Джу Баст. – Но думаю, что я права. У меня глаз наметанный.

– Художница, – кивнула Кася. – Понимаю. Как они выглядели и во что были одеты?

– Одна – та, что повыше и пополнее, рыжеватая и, по-моему, даже с веснушками. Вторая черноволосая, худенькая. Но мне показалось, что она крашеная брюнетка. И еще, самое главное. Обе были одеты в платья.

– В платья? – удивленно переспросила Барса Карта.

– Именно, – повернулась к ней художница, – Я потому, наверное, их так хорошо и запомнила. Конечно, в последнее время платья, кажется, опять начинают входить в моду. Но, согласитесь, пока еще не часто можно вот так, на улице, встретить сестру-гражданку в платье.

– Да уж, – сказала Кася. – Действительно, не часто. Так. Что дальше было?

– Дальше… Я отошла к столу за сигаретами. А когда вернулась, девчонок уже скрутили и тащили. Пятеро их было. Пятеро… мужчин, «диких». Все в масках. Одеты в пятнистые камуфляжные штаны и куртки. Они…

На поясе Каси требовательно заверещал служебный мобильный телефон.

– Одну минуту, – остановила она хозяйку. – Галли слушает!

– Это Йолике. Вы на месте?

– Да.

– Только что полиция доложила, что они нашли брошенную машину. В самом конце улицы Каплан – там, где она упирается в промзону. Черный пикап для перевозок малогабаритных грузов. Предположительно – это машина тех самых «диких». Ее угнали сутки назад, и она была в розыске. Ты выяснила обстоятельства похищения?

– Как раз этим сейчас и занимаюсь. Ты меня прервала.

– Хорошо. Поторопись. Если это их пикап…

– Я поняла. Промзона большая.

– Тут же звони, – и подруга-начальница отключилась.

Кася задумчиво подбросила на руке телефон и подняла голову.

– Скажи, – обратилась она к художнице. – Они ушли или уехали?

– Уехали, – быстро ответила Джу Баст. – У меня окна только во двор, но… Понимаете, «дикие» вместе с девчонками выскочили на улицу. Ну, а я вслед за ними – на лестничную клетку. Там есть окно. Вот. И я увидела, что они запихнули девочек в машину и уехали.

– Куда?

– Туда, – махнула рукой художница, показывая направление. Вверх по улице. К старой промзоне.

– Какая у них была машина?

– Э-э… я не очень разбираюсь… хотя сама вожу…. Черная. Такая, знаете, вроде бы легковая, а на самом деле в ней грузы возят. Кузов цельный, словно коробка, без окон. А те окна, что в кабине, сильно тонированные, затемненные.

– Пикап?

– Н-не знаю. Наверное.

– Ясно. Спасибо за помощь, Джу. Вы настоящая сестра-гражданка, – Кася снова перешла на официальный тон. – Возможно, вы нам еще понадобитесь. Позже. Вы постоянно находитесь по этому адресу?

– Да, я здесь и живу, и работаю. Скажите, вы их поймаете?

Касе показалось, что в голосе Джу Баст прозвучали какие-то странные нотки. То ли сожаления, то ли надежды. Или того и другого вместе. Только вот сожаления о чем и надежды на что? Впрочем, скорее всего, действительно, показалось.

– Сделаем все возможное. До свидания. И будьте осторожнее, вы живете в потенциально опасном районе.

– Я знаю, – кивнула художница. – Я всегда осторожна. До свидания.

С Йолике Кася связалась уже на лестнице.

– Думаю, это они. Приметы машины совпадают.

– Великая Матерь в помощь, – откликнулась Йолике. – Ты знаешь, что делать. Достань их, Кася. Хоть из-под земли. Это четвертое похищение за полтора месяца. Многовато, ты не находишь?

– Одной Великой Матери в помощь мало. Мы что, единственная свободная группа?

– Опусти брови на место, детка. Вот так. Нет, не единственная. Я уже послала в промзону группу Шаинь Ян и Мары Хани. Шаинь пойдет с севера, Мара с запада. Твоя группа, соответственно, с юга. Старшая – ты.

– А с востока, значит, не надо? – сварливо осведомилась Кася. – Маловато будет.

– Кася, ты лучше меня понапрасну не нервируй. Я понимаю, что не дала тебе кончить, но, во-первых, это не я, а служба, а во-вторых, держи себя в рамках. Соответствующих. Меня, между прочим, тоже начальство в лице Первой будет сегодня трахать всюду, куда только можно. И чем я буду при этом кончать, даже подумать страшно. Три группы – вполне достаточно. Работать лучше надо. А на востоке – Трещина. О чем тебе, как и любой жительнице нашего города, прекрасно известно. Так что, будь добра, заткнись и работай.

– Работай… – Касю словно чертенок за язык тянул. – Мара – мало того, что не видит ни хрена, так еще и музыка у нее в бронекаре постоянно гремит так, что не докричишься. А Шаинь вечно спорит и огрызается. Наработаю с ними я, пожалуй…

– Старшая Кася Галли! – голос Йолике изменился совсем чуть-чуть, но Касе этого хватило, чтобы подавиться концовкой фразы.

– Я!

– Немедленно приступить к выполнению задания!

– Слушаюсь!

– И если я от тебя, дружочек, услышу сегодня хоть еще одну необоснованную жалобу, то пеняй на себя. Все ясно?

– Яснее не бывает.

– Вот и славно. Действуй. И до связи.

Матерясь про себя, Кася сунула телефон на пояс и выскочила на улицу, дав знак по дороге маячившей у черного входа Тирен: «За мной».

Марта Нета подпирала стену рядом с подъездом, с ленивым вниманием следя за всеми проходящими по улице сестрами-гражданками, а также изредка проезжающими автомобилями. При виде командира и остальных, она отлипла от стены, приняла более-менее ровное положение и сделала вопросительные глаза.

– В машину, – скомандовала Кася. – Бегом!

Старая промзона была расположена на северной окраине города. Была она велика, и была она для города совершенно бесполезна. Потому как никто уже и не помнил, когда в ней работал не то что завод там или комбинат, но даже пусть хоть какая-нибудь мастерская по производству, например, нехитрой мебели или ремонту автомобилей. Да и не мог никто этого помнить, потому что рабочая жизнь кипела в промзоне в те времена, когда на дворе стояла совсем другая эпоха. Эпоха, известная ныне живущим, только по учебникам истории, древним кинофильмам и книгам.

Ныне зона являла собой около двадцати с хвостиком квадратных километров бетонных руин и остовов промышленных и административных зданий пополам с совершенно разрушенными временем дорогами и подъездными путями. Все это безобразие обильно поросло низкорослым кустарником, название которого Кася никогда не знала, но который всегда первым появлялся в заброшенных и покинутых человеком местах, а кое-где осинами да чахлыми березками, не говоря уже о вездесущей траве.

Как найти в этом хаосе из бетонных плит, битого стекла и ржавого металла похитителей и обе их жертвы, Кася представляла не очень хорошо. Правда, у оперативниц имелись детекторы движения, но в зоне обитало довольно много диких собак, а погрешность в определении массы движущегося объекта у этих детекторов была слишком велика, чтобы с уверенностью можно было отличить собаку от человека.

Одна надежда оставалась на собственный опыт, интуицию, везение и помощь групп Мары Хани и Шаинь Ян. Что было, если честно себе признаться, совсем не мало.

Опять же не следовало забывать, что с четвертой, восточной стороны, промзона упиралась в Трещину – геологическое образование четырехсотметровой ширины и чуть ли не полуторакилометровой глубины, возникшее во время последней, развязанной мужчинами, бойни, когда противник решил применить новое тектоническое оружие.

И применил.

В результате чего практически вся восточная часть города провалилась в тартарары, а планета Земля приобрела очередной безобразный шрам длиной в четыреста с лишним километров.

То есть, через Трещину «дикие» вместе со своими жертвами перебраться никак бы не смогли, потому что единственный подвесной мост – чудо женской инженерной мысли – был расположен в черте города и очень хорошо охранялся.

Оставались еще горы на севере и леса на западе.

Но до лесов пешком нужно было добираться не менее двух суток, а до гор и все трое. И это по относительно открытой местности, где засечь любую, движущуюся в определенном направлении группу людей, было не очень сложно. Особенно с воздуха.

Так что некуда им деваться с промзоны, думала Кася, отрешенно глядя на дорогу, чуть ли не со свистом летящую им под колеса, – Тепси врубила сирену на полную и теперь перла посередине улицы Каплан на скорости сто с лишним километров в час. Немногочисленные встречные машины, заслышав характерный вой, благоразумно прижимались к обочинам, и путь до начала старой промзоны, того места, где полиция обнаружила брошенный пикап, занял у них ровно шесть с половиной минут.

Полицейские их уже ждали.

Тут был и обычный мобильный патруль – тот самый, который и нашел пикап, и еще две служащие полиции с собакой – поджарой немецкой овчаркой.

После коротких взаимных приветствий выяснилось, что машина на девяносто девять процентов та самая – пикап черного цвета с сильно тонированными стеклами.

– Экспертизу мы, конечно, провести не успели, – доложила старшая патруля – полноватая женщина уже совсем зрелого возраста, – но в машине нашли вот это.

И она протянула Касе открытую ладонь.

Кася присмотрелась, удовлетворенно кивнула головой, и двумя пальцами взяла с ладони сержанта маленький, размером с фалангу пальца, керамический мужской член с пропущенным сквозь дырки в яичках обрывком тонкого кожаного шнурка. Ей, да и всем девчонкам из FF, был хорошо знаком этот символ. Такие керамические члены, носили на груди чуть ли не все «дикие», которых им когда-то удавалось поймать или убить.

– Все ясно, – сказала Кася, пряча находку в нагрудный карман. – Жертвы, судя по всему, сопротивлялись. И кто-то из них сорвал это с груди «дикого». Проклятье, не нравится мне ситуация. Сколько раз мы повторяли, что в таких случаях оказывать сопротивление нельзя! Ведь могут просто убить. Что, увы, и бывало… Как собачка, взяла след?

– Бесполезно, старшая, – покачала головой полицейский-оперативница с овчаркой. Думаю, что они применили какую-то мощную химию. Нюх у моей Симы отшибло начисто. Не берет она след, хоть ты плачь.

– Ладно, сестры, – по возможности ободряюще постаралась улыбнуться Кася, – благодарю за службу. Вы сделали все, что смогли и сделали немало. Дальше мы сами.

Когда полицейские с явным облегчением на лицах забрались в патрульную машину и уехали, Кася вернулась в бронекар и связалась с Шаинь Ян и Марой Хани. Обе группы были уже на подлете.

– Буду на месте через две, две с половиной минуты, – сообщила Шаинь.

– Через три минуты сяду на северной окраине промзоны, – доложила Мара, и было хорошо слышно, что в кабине ее бронекара, как всегда гремит во все динамики старый рок-н-ролл.

– Отлично, – сказала Кася. – Операцию начинаем ровно через пять минут. Связь на нашей обычной волне. Идем осторожно и аккуратно. Но не зависать. Вы знаете, что похищены две наших сестры. Совсем еще молоденькие. Не мне вам объяснять, что они должны остаться живы при любых обстоятельствах. Повторяю: при любых обстоятельствах. «Диких» тоже желательно взять живьем. Но если это будет слишком рискованно, разрешаю стрелять. В общем, все по инструкции. Место встречи – бывшие ремонтные мастерские в самом центре. Главный цех. Вопросы?

– Есть один, – немедленно отозвалась Шаинь. – Кася, тут мои девочки спрашивают, можно ли им будет позабавиться с «дикими», если они первые их поймают? Их же, вроде, пятеро? Ну и нас пятеро. Как раз по одному на сестру.

– Тебе официально ответить или как? – ухмыльнулась Кася.

Шаинь коротко и громко расхохоталась.

– Э, сестренки, а мы? – голос Мары прорвался в наушники сквозь грохот рок-н-ролла. – Мы тоже хотим!

– Хрена! Вот, если вы поймаете, то и будет вам счастье, – отрезала Шаинь. – Победитель получает все, потому что пятнадцать на пятерых – это многовато. Даже для «диких». А уж о нас и говорить нечего – даже и распробовать не успеем. Кася, ты как считаешь?

– Я считаю, что самое время прекратить вашу безнравственную и пошлую болтовню и приготовиться, – сказала Кася. – До начала операции ровно одна минута.

Глава III

Нет, все-таки наши комбинезоны – это чудо, размышляла Кася, аккуратно и ловко продвигаясь меж бетонных обломков, груд битого кирпича, стекла, всевозможного мусора и ржавых остатков механизмов, чье первоначальное назначение угадать было уже весьма сложно.

Бронекар они оставили у границы промзоны.

Если хочешь кого-то найти и поймать, то изволь шевелить ножками, потому что, сидя в кресле – пусть даже это и сиденье боевой машины – поймать можно только выговор в личное дело. За наплевательское отношение к службе и безынициативность. Начальство не любит, когда оперативницы ленятся оторвать свои прекрасные задницы от сидений в бронекарах. Начальство любит, когда они – оперативницы вместе со своими задницами – активно шевелятся и всячески выказывают рвение. В общем-то, начальство в чем-то право. Тем более, с бронекаром в этих сплошных завалах, действительно, трудно кого-то найти. Теряется эта самая оперативность. Вот, если преследовать – это другое дело. Особенно на открытой местности. Любо-дорого. Конечно, можно было бы оставить Тепси в машине и приказать двигаться за ними над землей. Или даже самой сесть за управление. Но смысл? На самом деле это не усилило бы пятерку, а психологически ослабило ее. Потому что тот, кто сидит в боевой машине, вроде как получает преимущество перед остальными. И невольно из-за этого расслабляется. Нет уж, лучше так – всем вместе. Но черта с два я полезла бы сюда в обычном бронежилете. Даже сразу и не скажешь, что лучше: то, что комбинезон держит практически любую пулю или, что прекрасно защищает от жары и холода. Будь я сейчас в том же бронежилете, в поту бы собственном уже плавала. А тут – прохлада и полная свобода движений. Притом, что он идеально облегает фигуру (да здравствует квазиживой металлопласт!) и лишь подчеркивает ее достоинства. Если они, достоинства, имеются, конечно. А у нее имеются. Взять те же ноги. Разве что у Марты они длиннее. Ну и у Тепси, конечно. Но что касается формы и вообще соразмерности, то все ее девочки отдыхают, – лучшие ноги у командира. Да и в других группах… Хотя, например, у той же Тепси тоже… все нормально с соразмерностью. С другой стороны, если уж быть до конца честной, то грудь у меня могла бы быть и немного побольше. Как, например, у этой художницы… как ее… А! Джу Баст. Да. Красивая грудь у девчонки, прямо загляденье. И размер – самое то. Хотя зачем, спрашивается, ей, командиру оперативной группы FF, большая или даже средняя грудь? Мешает только… А ведь она была без лифчика, художница эта, в одной майке на голое тело. И так очаровательно картавила…Тьфу ты, черт, о чем я думаю? Еще не хватало увлечься. Никогда за собой этого не замечала. И, надеюсь, не замечу. Разумеется, в этом нет ничего предосудительного и даже наоборот – лесбийская любовь всячески поощряется и воспевается, но… Миллионы лет эволюции просто так из себя не вытравишь, и генетическая память все равно берет свое. У меня, во всяком случае, это так. И у девочек моих, насколько я знаю, тоже. Хотя, разумеется, в тайные мысли ко всем не заглянешь, и как они проводят свободное время мне, если разобраться, не очень хорошо известно. Знаю, например, что хохотушка Тирен пишет рассказы. И даже, кажется, собирается замахнуться на роман. Что-то такое, во всяком случае, я о ней слышала. Барса, наоборот, много читает. В основном, не современную прозу, а старинные книги. Написанные еще мужчинами большей частью. Ну, и готовит хорошо. Марта любит принимать гостей и вкусно поесть, хотя на ее фигуре это, слава Великой Матери, никак не сказывается. По крайней мере, пока. И еще она, вроде бы, неплохо играет на гитаре. Тепси классно танцует – сама видела, обожает водить все, что движется, летает или плавает и вообще не умеет долго сидеть на месте. Отличная у меня команда на самом деле, пожаловаться не могу. Что же касается либидо и всякой там генетической памяти, то для этого и существуют нейросимуляторы. Начиная от простеньких и бесплатных, которые предоставляет государство всем желающим и заканчивая такими, как этот… утрешний. Дорого, конечно, зато полная имитация процесса. Не отличишь от настоящего. А не отличишь ли? Так, Кася, вот только об этом думать нам и не хватало. Особенно во время операции. Все, перестань немедленно. Лучше внимательнее гляди по сторонам, и ушки держи на макушке. Тем более что у тебя для этого есть чудо-шлем, который способен работать не только в обычном, но и в инфракрасном и ультрафиолетовом диапазонах. Не говоря уже о том, что в него встроен мощный усилитель слуха, газовый анализатор, дальномер и еще куча всего полезного. Тяжеловат, правда, зараза… Может быть потому, что нестандартный? На мою большую и красивую голову стандартный шлем не налазит. Помню, в учебке еще сержант удивлялась: «Ничего не понимаю. С виду голова, как голова. А требует кепку на два размера больше обычного!». Это, наверное, оттого, что мозгов много. Умная я, наверное. Да уж, просто умнее некуда … А ведь мы можем их и не найти, умная. И очень даже можем. Забьются в какой-нибудь обширный и захламленный донельзя подвал, затаятся, замрут… И что тогда?