Категории
Жанры
ТОП АВТОРОВ
ПОСЛЕДНИЕ ОТЗЫВЫ  » 
Олег Волков: Бунт на Свалке
Электронная книга

Бунт на Свалке

Автор: Олег Волков
Категория: Фантастика
Серия: Свалка человеческих душ книга #1
Жанр: Космическая фантастика, Приключения, Фантастика
Статус: доступно
Опубликовано: 14-03-2017
Просмотров: 1832
Наличие:
ЕСТЬ
Форматы: .fb2
.epub
   
Цена: 77 руб.   
  • Аннотация
  • Отрывок для ознакомления
  • Отзывы (0)
В далёкой колонии взбунтовалась самая крупная на планете тюрьма. Положение критическое. Армии нет, полиция мала, да она и не сможет справиться с огромной армией осуждённых. Но на деле бунт заключённых оборачивается прелюдией к ещё более крупному мятежу.
Колония справилась с заключёнными, но, ни много, ни мало, провозгласила собственную независимость. Однако мстительная метрополия просто так не отпустит маленькую, но очень гордую колонию. Впереди война, схватка с противником гораздо более развитым экономически и технически. Однако на стороне повстанцев родная планета с её негостеприимным климатом и огромным количеством туннелей, которые заменят борцам за независимость леса и джунгли.
Тетралогия «Свалка человеческих душ» - 1.
Тихий, приятный вечер. На землю опустились сумерки, а на небе высыпали яркие звёзды. Дневной зной давно спал. Воздух прохладен и свеж.
Белое авто с открытым верхом легко поднялось на очередной пологий холм. С плоской вершины жилой пояс Пингао–Дохлес похож на протянутую вдоль берега океана широкую полосу огней. Цепочки фонарей освещают пустые улицы, фасады ухоженных домов и низкие живые изгороди.
Кассен Откен убрал ногу с педали газа, автомобиль тут же сбавила ход. На миг возникло желание остановиться, выйти из машины и последний раз полюбоваться жилым поясом, где довелось провести последние пятнадцать лет. Самые счастливые пятнадцать лет в его жизни. Как знать: может ему больше не суждено вернуться сюда, прогуляться по берегу океана и выпить кружку великолепного пива в кабачке старого Сома. Но легковая машина, двигаясь по инерции, спустилась с холма. Цепочки уличных фонарей скрылись за стеной тропического леса.
Хорошо знакомая дорога привела к родному порогу. Кажется, будто двухэтажный домик с просторной лужайкой и аккуратно постриженными кустами давно пуст и никто не ждёт позднего путника. В широких окнах темнота. Ни скрипа, ни шороха. Не горит даже лампочка на крыльце у входа. Но на самом деле его ждут.
Автоматика узнала хозяина и гостеприимно подняла ворота. Откен аккуратно загнал машину в гараж. Ворота, шелестя складными створками, опустились на землю. В гараже стало темно.
Вот он и дома. Но… совершенно не хочется выбираться из машины и подниматься наверх. Четыре дня специально задерживался на работе, находил ненужные дела, всё тянул и тянул кота за хвост, но… рано или поздно она всё равно узнает. Так пусть лучше от него, нежели от какого-нибудь случайного болвана. Откен тяжело вздохнул и поднялся из кресла. Рука привычно захлопнула дверцу.
Можно включить свет. Всего одна стандартная фраза, и в гараже, в коридоре и в комнатах зажгутся десятки ламп, но зачем. Он и так великолепно ориентируется в собственном доме. Едва касаясь пальцами стен, Откен прошёл в гостиную.
– Добрый вечер, дорогой, – раздался в темноте ласковый голос супруги.
– Здравствуй, дорогая, – тихо ответил Откен.
В полумраке гостиной угадывается широкий диван и глубокое кресло с толстыми подлокотниками. Через открытое окно доносится шум прибоя. В воздухе витает приятный запах океана и едва уловимых аромат женских духов.
– Зажги свечи, – попросила Тана.
На низеньком столике возле дивана пальцы нашарили зажигалку. Откен зажёг витые свечи. Маленькие огоньки высветили сидящую в глубоком кресле Тану. Боже! Как же она хороша! Коротенькое платье с глубоким вырезом обтягивает стройную фигуру. Сквозь тонкую ткань просвечивает нижнее бельё. Откен невольно улыбнулся. Частичная нагота – самое убойное сочетание. Заводит и возбуждает сильней полной обнажённости или вычурности дорогого платья. Минимум косметики, простое полупрозрачное платьице, Тана великолепна.
– Открой вино, – Тана улыбнулась.
Супруга очень любит устраивать романтические вечера при свечах. Лёгкий ужин, немного свежих фруктов, пара ломтиков ветчины и бутылочка вина, обязательно дорогого, с восхитительным букетом вкуса и запаха. Ещё днём, когда Тана попросила отвезти дочку к тёще, он сразу догадался, что ждёт его по возвращению. Печально, Откен присел на диван, любимая женщина даже не догадывается, что таким образом сама подтолкнула его к очень и очень неприятному разговору. Тянуть дальше смысла нет, когда ещё подвернётся столь удобный случай.
Серая пыль тонкой плёночкой блестит на тёмных боках бутылки. Откен протянул руку. Наверняка оно пролежало не один десяток лет в погребе магазина элитных вин. Серая пыль очень выразительно подчёркивает благородство дорогого напитка. Залитая сургучом пробка на удивление легко выскочила из узкого горлышка. Густой, насыщенный аромат хорошо выдержанного вина поплыл по гостиной. Откен налил полный бокал.
– Может, теперь расскажешь, что тебя мучает последние четыре дня? – ненавязчиво поинтересовалась супруга.
В голосе Таны чувствуется неподдельная забота и нежность. От неё невозможно что-либо скрыть. Она чудесная женщина и великолепная мать.
– Это… Это хорошо, что Рума у бабушки… – неуверенно протянул Откен.
Вроде, столь долго готовился к этому разговору, заготовил целую кучу фраз, но, как обычно бывает, нужные слова в раз вылетели из головы.
– Дело, в общем, в том… Ну, как бы это, поточней… Меня повысили, – Откен отвернулся.
После окончания Шондорского юридического университета Откен сразу же устроился на работу в тюрьму Антал. За двадцать лет прошёл путь от простого надзирателя до помощника начальника тюрьмы по вопросам безопасности или зама по безопасности.
– Так это же хорошо! – Тана подвинула ближе пустой бокал.
Откен тут же наполнил второй бокал до краёв. От волнения и растерянности совершенно забыл налить супруге.
– Неужели этого старого пня Обола наконец-то выперли на пенсию?
– Нет, меня переводят в другую тюрьму.
От скрытого вранья, от бесполезной попытки избежать неизбежного, першит в горле. Откен пригубил вино, но тут же поставил бокал обратно на стол.
– Ну… – Тана призадумалась. – Придётся переезжать на новое место, дом, школа для Румы, но от перемены мест ещё никто не умирал. И как же называется твоя новая тюрьма?
Откен чуть не прикусил губу. Вот он – первый вопрос.
– Официально Глот. Но зеки зовут ее Глотка.
Двумя судорожными глотками Откен осушил бокал до дна и тут же снова наполнил его до самых краёв.
– Э-э-э… И где она находится? – спросила Тана.
Второй, самый главный вопрос. Откен выглянул в распахнутое окно. В темноте, за светлой полосой песчаного пляжа, мерцает океан. Зелёные волны лениво отражаются свет Итаги, повелительницы ночи. Сейчас бы выброситься из окна! Чтоб не мучиться! Только, Откен тяжело вздохнул, бесполезно: второй этаж, внизу мягкий песок. Максимально возможный ущерб – отбитые ноги и ушибленная гордость.
– На Свалке, – Откен с трудом выдавил из себя пару слов.
– На какой свалке? – удивилась Тана.
Неужели столь убийственное название ничего ей не говорит? Но нет, Тана выпрямилась в кресле. На лице от напряжения выступили скулы. Догадалась.
Во всей Федерации Мирема только одна единственная Свалка пишется с большой буквы. Пусть это название невозможно найти в официальных документах, но оно часто мелькает в бульварных изданиях и слетает с языка бойких журналистов.
Тана в упор посмотрела на Откена.
– Откажись! – потребовала супруга.
– Не могу, – Откен виновато развёл руками. – Отказ начисто разрушит мою карьеру. Мне даже шлагбаум на въезде стеречь не доверят, не то, что в прежней должности оставят.
– Черт с ней, с карьерой! Поработаешь продавцом, грузчиком, дворником. Переучишься, получишь новую специальность и начнёшь заново. Проживём как-нибудь.
– Это уже не важно, – вяло возразил Откен. – Я подписал все документы.
Полный стакан выскользнул из её рук. Тана передвинулась на край кресла и громко скомандовала:
– Свет включить!
Домашний компьютер тут же зажёг в гостиной большую люстру. Аура романтического свидания при свечах с треском рассыпалась на мелкие кусочки.
Откен посмотрел на супругу. Боже! Как же она хороша! Даже когда в её глазах пылает гнев.
– На сколько контракт?
– Стандартный – двадцать лет.
Глаза Таны вытянулись в узкие щёлочки, а на щеках выступил румянец.
– Я с тобой – не полечу! – ледяным тоном, как отрезала, заявила супруга. – Рума останется со мной!
Великий Создатель. Откен уставился в пустой бокал. Ну где же гром и молния, цунами или хотя бы землетрясение?! Именно такой реакции обожаемой супруги он больше всего ждал и боялся. Прятал глаза, тянул резину, но… Шило всё равно высунуло острое жало из пустого мешка и ткнуло в самое больное место. Откен плеснул в бокал остатки вина. Последняя капля на миг задержалась на горлышке, но тут же обречённо упала.
– Когда улетаешь? – спросила Тана.
– Через две с половиной недели.
– Отлично. Как раз успеем развестись.
– Послушай, – Откен так и не донёс бокал до губ. – Мы не родили второго ребёнка. Если ты выступишь инициатором развода, то потеряешь право на воспроизводство.
– Ну и что! – с вызовом ответила Тана. – Одна – не останусь. А тебе твоё будет как собаке пятая нога! Можешь завести хоть целый гарем и клепать по отпрыску каждый день!
Как же она права. В груди вспыхнул и тут же погас маленький огонёк злости.
Мирем давно и плотно заселён. Каждый житель метрополии может родить одного и только одного ребёнка. Право на воспроизводство нельзя ни продать, ни передать по наследству, ни проиграть в карты. Его можно только реализовать. Обычная практика: при заключении брака супруги обязуются родить двоих детей, чтобы не один, а два раза воспроизвести себя.
Тана поднялась из глубоко кресла и демонстративно одёрнула платье. Боже! Как же она прекрасна! В тридцать восемь она сохранила великолепную фигуру первой красавицы в классе. В своё время пришлось немало постараться, и даже свернуть пару носов, прежде чем Тана приняла предложение выйти за него замуж.
– Я пошла спать, – на миг Тана остановилась возле спальни. – Одна! Диван в твоём полном распоряжении.
Дверь с грохотом захлопнулась за её спиной.
Вот так, Откен залпом осушил бокал с вином, походя, пятнадцать лет счастливой семейной жизни коту под хвост. Отныне и навсегда дорога в супружескую спальню для него заказана. Тана вынесла самое суровое наказание – отлучила от тела. Даже напоследок.
Откен попытался вытряхнуть из пустой бутылки хотя бы капельку вина. Облом. Откен с треском поставил бутылку на стол.
Какое горькое облегчение, когда самое страшное осталось позади. Конечно, знал: так оно и будет. Со всеми так. Без исключения. Но всё равно до последнего надеялся на чудо. Прошли те времена, когда жёны следовали за мужьями в ссылку в глухомань. Как хорошо, что Рума, шестилетняя дочь, не видела, как раз и навсегда разошлись её родители.
Да и зачем ей отправляться за ним в ссылку? Откен вновь взял пустую бутылку, но тут же поставил её на место. Такая женщина, как Тана, не останется одна даже с ребёнком на руках и без права на воспроизводство. Зачем ей ждать двадцать лет? Да пропади оно всё пропадом!
Откен, прямо в ботинках, бухнулся на диван и уставился в потолок. В одиночку прикончил бутылку отличного вина, но алкоголь не принёс желанного облечения.
– Свет выключить!
Гостиная вновь погрузилась в темноту. Откен закрыл глаза. Пусть дорогое вино не принесло облегчения, зато оказалось отличным снотворным. Быстро, не замечая ничего вокруг, Откен уснул. Лишь забытые на столе свечи прогорели до самого рассвета. Но под утро, выбросив на прощанье тонкую струйку дыма, погасли и они.
Глава 2. Транспортник
Грузовой транспортный корабль с безликим номером 419 приближается к планете Дайзен 2. Вообще-то у космического грузовика есть имя – «Метрополия». Оно даже выведено большими буквами на кольце жилого модуля. Но по всем официальным документам Министерства колоний транспортник проходит под всё тем же безликим номером 419. Чиновникам министерства абсолютно наплевать, что нарисовано на внешней обшивке подведомственных транспортников. Хоть название «Метрополия», хоть самое пошлое граффити из самой дешёвой пивной Пасмы, столицы Федерации Мирема.
В рубке управления чистота и порядок. Тихая музыка работающих приборов успокаивает нервы. Не нужно вертеть головой и пялиться на многочисленные датчики, индикаторы и показатели. Если, не дай бог, что пойдёт не так, то бортовой компьютер сам обратит внимание капитана лёгкой трелью. Только в особо тяжёлом случае, при попадании крупного метеорита или аварии главного реактора, противно взвоет сирена. А пока Анк Шустов, капитан «Метрополии», с комфортом сидит в широком кресле и читает очередной детектив из серии «Мир криминала» о похождениях частного сыщика со смешной фамилией Тонингон.
На большом обзорном экране планета Дайзен 2 растёт прямо на глазах. Унылый мир тёмных оттенков красного. Дурной климат, переломанный рельеф и насыщенная углекислотой атмосфера. Маленькая колония с населением около двух миллионов человек затерялась среди гор и пересохших озёр. Самый настоящий ад для преступников. Третью сотню лет метрополия исправно сливает на Дайзен 2 отбросы законопослушного общества. Как печально выразился витус Пилаг, первый губернатор колонии: «Дайзен 2 превратился в свалку человеческих душ». Сам того не желая, он дал колонии второе гораздо более известное имя – Свалка.
Но Шустова совершенно не волнуют условия жизни на Свалке. Ему посчастливилось родиться на Миреме. Работа межзвёздного перевозчика оплачивается очень даже хорошо. Настолько хорошо, что можно потерпеть зловещий вид красной планеты по ту сторону обзорного экрана. Другое дело, когда он выработает стаж и уйдёт на заслуженный отдых, то обязательно поселится в 19 световых годах от Свалки в тихом уголке старичка Мирема. Лучше всего там, где много простора, зелени, а красный песок всего лишь устилает садовые дорожки.
Маленький ридер удобно держать в руке и легким нажатием пальца переворачивать страницы. На дежурстве всё равно делать нечего, вот и остаётся читать, читать и ещё раз читать. Недаром экипажи космических кораблей слывут самыми начитанными. Но чем закончится очередное гениальное расследование утуса Тонингона, так и не удалось узнать.
Прямоугольные часы над обзорным экраном показали 16 часов. Тут же запищал зуммер вызова. Диспетчер «Снежинки», большой орбитальной станции на орбите Свалки, очень хочет поговорить. Анк с большим сожалением оторвал взгляд от ридера.
– Связь разрешаю, – произнёс Анк.
Бурным потоком, словно сломив плотину, в рубку управления ворвался знакомый, немного хрипловатый голос:
– А-а-а! Так это ты?! Старый хрен! Я тут, понимаешь, заступил на дежурство, а «Снежинка» докладывает: какая-то хрень летит в нашу сторону!
Анк улыбнулся и уже без сожаления отложил ридер в сторону. На Ансуда, болтливого диспетчера «Снежинки», грех обижаться. Их своеобразная дружба длится больше десяти лет, буквально с самого первого рейса на Свалку. Что может быть приятней, чем сменить обстановку и разнообразить круг одних и тех же лиц старым и неуёмным на солёные шутки другом.
– Я те дам «хрень»! – шутливо пригрозил Анк. – Если ты до сих пор не понял, к твоему орбитальному корыту приближается самый лучший транспортник Федерации Мирема, с самым гордым названием «Метрополия»!
– А-а-а! Вспомнил! – динамик выплеснул порцию задорного смеха. – Ты – тот самый капитан, которому по большой и очень глупой ошибке выдали капитанский патент! Я прав?
– Да, это я, – спокойно, не поддаваясь на провокацию, ответил Анк.
– И неужели красавица Арсика до сих пор пускает тебя в свою койку? – поинтересовался Ансуд.
– Да куда она денется! – с вызовом ответил Анк. – Как только «Метрополия» отчаливает от старика Мирема, она моя и только моя! И мне плевать, что в Наймоне её ждёт какой-то там муж.
Путь от Мирема до Свалки не близкий. Ни один параграф полётного устава не в силах отменить сексуальные потребности. От чересчур долгого воздержания крыша съезжает не только у мужчин, но и у женщин. Чтобы не пачкать кровь химией, транспортники комплектуют смешанными экипажами. Но и это ещё не всё. Чтобы не создавать проблем на личной почве, мужчины и женщины официально заключают так называемый космический брак. Иначе говоря – кто с кем спит и кто кому не имеет права отказать.
Иногда космические браки перерастают в официальные, заключаемые под торжественную музыку и слёзы радости матерей. Но не всегда. Гораздо чаще мужчины предпочитают оставлять на Миреме официальную жену, а длительные межзвёздные путешествия проводить с женой космической. Обратная ситуация, когда отважная покорительница космоса делит постель с космическим мужем, а дома её ждёт законный супруг, встречается гораздо реже. И тем более смешной и нелепой выглядит случай, когда космическая жена холостого капитана «Метрополии» официально замужем за другим.
– Везёт тебе безбожно, – со вздохом заметил Ансуд. – Любит она тебя, что ли?
– Любит. Любит. Ещё как любит. Каждую неделю по три раза, – заверил Анк.
– Тогда чем на этот раз нас порадуют твои бездонные трюмы?
– Ну… как обычно, Ансуд, как обычно: десять контейнеров с первосортным свежим мясом. Во! Пальчики оближешь, – пообещал Анк.
– Ну-у-у… – разочарованно протянул Ансуд. – У нас этим добром вся Глотка забита, под саму глотку! – скаламбурил диспетчер.
– Э-э-э, не-е-е… Не спеши… – улыбнулся Анк. – Я же сказал – первый сорт.
Анк выждал эффектную паузу и выпалил на одном дыхании:
– Да я вам нового Погонщика везу!
– Да ну! Быть не может! – ахнул Ансуд.
Весть о новом начальнике Глотки настолько заинтриговала Ансуда, что он включил видеопоток. На переднем экране, заслонив унылую Свалку, появился болтливый диспетчер.
За прошедший год Ансуд совершенно не изменился: как был, так и остался вечным подростком с гривой пышных волос, наскоро прилизанных расчёской. Куртка диспетчера всё так же расстёгнута не по уставу, мятый ворот рубашки всё так же выглядывает наружу.
– Точно новый? – недоверчиво переспросил Ансуд.
– Точняк! – заверил Анк. – Клянусь самым дорогим, что у меня есть – попкой Арсики. Да не видать мне её в горизонтальном положении!
– Кто такой? Как зовут? Какой из себя? Пофигист, пьяница? Как… – диспетчер «Снежинки» выплеснул море вопросов.
– Э-э-э! Притормози! – Анк поднял правую руку. – Всё, что мне известно, так это его имя – Кассен Откен. И то, что перед отправкой к вам его с треском выгнала жена.
– Ну, этим нас не удивишь. Других к нам и не отправляют, – Ансуд едва не подавился смехом. – Ты вот что: как пристыкуетесь, давай в бар заглянем. Такое дело, понимаешь, обмыть надо.
– Что именно обмыть? – спросил Анк. – Прибытие «Метрополии» или нового Погонщика?
– И то и другое достойно быть помянуто кружкой доброго пива, – объяснил Ансуд. – За «Метрополию» платишь ты, а за нового Погонщика, так и быть, заплачу я. Идёт?
– Вполне, – согласился Анк. – Но чур: на Свалку меня не тащить.
Весёлый диспетчер недовольно поморщился и, чеканя каждое слово, произнёс:
– Не называй мой дом свалкой. Прошло три года, а ты так и не избавился от этого глупого суеверия.
Бешеная «популярность» Свалки породила страшное поверье. Экипажи космических транспортников уверены на все сто: достаточно хотя бы раз ступить на её поверхность, как тут же превратишься в аборигена. Навсегда. Может и звучит глупо, но, на всякий случай, лучше провести пару недель на орбитальной станции в четырёх стенах, лишь бы только не проверять на себе подлинность поверья.
– Прости, – Анк развёл руками. – Только, ради бара «Пьяный космонавт», не пытайся утащить меня к себе домой.
– Ладно, чёрт с тобой, – Ансуд вновь улыбнулся.
Болтливый диспетчер совершенно не умет обижаться и копить на кого бы то ни было злость, поэтому у него полно друзей.
– Пора завязывать, – Ансуд глянул в сторону и отключил видеопоток. – Жди меня в «Пьяном космонавте». Вы как раз пристыкуетесь, а моя смена закончится. Выпьем. Только без меня не начинай.
– Боишься, спущу твой заказ? – усмехнулся Анк.
– Ещё как боюсь, – легко согласился Ансуд. – За подборку журналов мод с самого Мирема наши женщины готовы тут же, прямо на столе, выйти замуж. Так что будь осторожен. Пока. До встречи.
– До встречи, – попрощался Анк.
Насчёт журналов мод и предложения выйти замуж Ансуд прав на все сто. Закон чаще всего нарушают мужчины. Вот и не хватает на Свалке женщин. Не то, чтобы очень, но вполне достаточно, чтобы убеждённого холостяка местные жители воспринимали не иначе, как самого тяжкого неудачника. Выйти замуж – высшая награда, какую только может предложить местная красавица.
До конца полёта чуть больше двух часов. Анк подобрал ридер и вновь погрузился в чтение. Интересно: утус Тонингон поймает неуловимого вора, который спёр легендарный, почти мифический, бриллиант под романтическим названием «Слеза Леи-целительницы»?
Глава 3. Прибытие на Свалку
Перевозка грузов в больших стандартных контейнерах давно оправдала себя со всех сторон. Отпала надобность в трюмах, цистернах и грузовых платформах. Более того, ледяной анабиоз превратил пассажиров в точно такой же груз, который ничем не отличается от медной руды, запчастей для машин или детских игрушек.
На борту космического корабля от пассажиров никакого проку. Пусть чувствовать себя глыбой льда не очень приятно, зато экономия воды, воздуха и пропитания на порядок снижает транспортные расходы.
Через пару часов «Метрополия» пришвартовалась к орбитальной станции «Снежинка». Два зелёных контейнера с синими полосками отцепили от внешних ферм транспортника. А ещё через час атмосферный челнок доставил их на поверхность планеты. Путешествие, которое для Кассена Откена началось в анабиозном центре на Миреме, закончилось в анабиозном отделе Космопорта имени Пилага на Дайзен 2.
***
Откен глубоко вздохнул и открыл глаза. Такое чувство, будто его вытащили из сугроба, занесли в дом и погрузили в тёплую ванну. По коже бегают мурашки, а в ступни тычутся мелкие иголочки. По телу расползлась страшная слабость, будто бухал целую неделю и налегал исключительно на чистый спирт.
Откен ухватился за край странной прямоугольной ванны и с трудом, хрипя от напряжения, перевёл тело в вертикальное положение. С запястий, словно сытые пиявки, отвалились разноцветные трубки.
– Добро пожаловать на Дайзен 2, витус.
Откен ошалело посмотрел по сторонам.
Небольшая светлая комната очень похожа на кабинет врача в самой обычной поликлинике: белые стены и потолок, тепло и пахнет медицинской химией. Прямо перед ванной стоят двое. Один, что пониже ростом и покрепче телом, держится уверенней, чем молодой и высокий парень, который нерешительно выглядывает из-за спины старшего товарища. На обоих чёрная форма тюремных надзирателей. Откен несколько раз с усилием моргнул. Вот уже третий десяток лет приходится носить точно такую же. Хотя нет, не совсем надзиратели. Красными крестами на чёрных рукавах выделяются эмблемы медработников.
– Вам помочь? – тот, что пониже, учтиво наклонился.
– Благодарю. Я сам, – Откен упрямо мотнул головой.
К чёрту помощь. Откен поднатужился и приподнялся. Он сам и только сам выберется из анабиозной капсулы. Точно! Похожая на гроб металлическая ванная на самом деле – анабиозная капсула. Значит… здравствуй, Свалка. Всего-то заснул на пару минут, а уже в 19 световых годах от родного дома и…, и от Таны.
Сердце сжалось в комок. Волна горечи и злости на долбанный мир поднялась из желудка и обожгла щёки. Пальцы, густо заляпанные анабиозным раствором, проскользнули по гладкой стенке капсулы. Откен перегнулся через край, подался всем телом вперёд и спрыгнул на пол. Точнее, попытался спрыгнуть. На деле едва не шмякнулся. Откен с трудом удержал равновесие. Голые пятки едва не разъехались в разные стороны. Осторожно, боясь упасть, Откен выпрямился.
Ледяной анабиоз прекращает абсолютно все обменные процессы в организме, так что дистрофии мышц можно не бояться. Но погружение в лёд не проходит бесследно. Пробуждение, или разморозку, проводят только квалифицированные врачи.
– Витус, душевая кабина сразу за вами, – подсказал тот, что ниже.
Откен кивнул и развернулся на месте. Пятки опять едва не разъехались на гладком полу. До узкой белой дверцы больше трёх метров – господи, как далеко.
Анабиозный раствор. Бр-р-р!!! Гадость редкостная. Да и не раствор вовсе, а самая настоящая слизь. Скользкая и липкая. Пока ещё влажная – терпеть можно. Но! Как только начинает подсыхать, как кожу на груди и плечах раздирает противный зуд. Будто обгорел на солнце, и кожа лезет с тебя лохматыми пластами. Не зря рядом с анабиозными отделами устраивают душевые, чтобы сразу же после пробуждения смыть с себя эту гадость.
За белой дверцей с архаичной ручкой в виде стальной скобки самая обычная душевая кабинка. На полу пластиковая решётка, слава Создателю, нескользкая. Откен с трудом переступил через порог, на дверном косяке остались липкие отпечатки.
– Воду – включить! – громко скомандовал Откен.
Стандартная команда, которую должен понимать любой даже самый тупой домашний компьютер. Только ничего не изменилось. Круглый распылитель над головой по-прежнему сух, как песок и камни в знойной пустыне.
Может, душ неисправен? Неужели придётся возвращаться к тем двум идиотам с красными крестами на рукавах? Хотя нет, Откен протёр глаза. Из стены, на уровне пояса, торчат два механических крана. На одном синяя точка, на другом – красная.
Примитив! Откен слабо ткнул кулаком в стену. На этой Свалке, забытой Создателем и людьми, даже душа нормального нет. Всего лишь две трубы с механическими кранами и никакого голосового управления. Что дальше? Пляски с бубенцом, чтобы узнать прогноз погоды?
Откен крутанул кран с синей точкой. Из распылителя ухнул поток холодной, как лёд, воды. Хессан вас всех побери! Откен крутанул кран с красной точкой. Грязная ругань помогла: бьющий из распылителя поток быстро стал терпимо холодным, потом приятно прохладным, а ещё позже горячим. Засохшая на теле слизь размякла и потекла на пол мутными ручейками.
Какое блаженство. Не жалея ни себя, ни воды, Откен самым тщательным образом смыл с себя остатки анабиозного раствора. Жидкое мыло и мочалка с длинными петлями вместо ручек нашлись рядом в полинявшем ящике. Пришлось по старинке пачкать мочалку мылом и самому себе тереть спину. А как раньше это делала Тана… Как она умела превращать банальную гигиеническую процедуру в увлекательную игру. Понурив голову, Откен вышел из-под душа.
Трудности продолжаются. Раз местный душ не душ вовсе, а примитивная гидравлика, то вряд ли в него встроен режим просушки. Тогда как стать сухим? Стеллажа с полотенцами, или хотя бы просто крючка с полоской ткани, поблизости не наблюдается. Нужно мыслить логически, Откен завертел головой.
Раз на Свалке всё же есть некое подобие душа, то рядом с ним должно быть хотя бы некое подобие сушилки. Не шлёпать же в промокшем виде. Так и есть, в углу, в маленьком закутке за душевой кабинкой, нашлась надпись «Просушка», а под ней маленькая красная кнопочка. Автоматики ноль, опять ручками.
Как и следовало ожидать, местная просушка примитив, не лучше душа. Струя тёплого воздуха падает сверху и тут же уходит в металлическую решётку под ногами. Худо-бедно удалось высохнуть. Волосы чуть влажные, зато на руках и груди не блестят мелкие капельки воды. Но, словно желая окончательно доконать его, в стене слева что-то ухнуло и брякнуло. С тихим шипением отворилось маленькое окошко.
Что там? Откен заглянул внутрь.
– Да чтоб вам электричество отключили! Бабы давать перестали! – Откен разразился грязной руганью.
Аборигены мало того, что заставили мыться в примитивном аппарате, так под конец предложили надеть красный зековский комбинезон и красные же зековские ботинки. Бирка с числом 49 на ботинках и ещё одна с числом 56 на отвороте комбинезона подчёркивают, что комплект предназначен специально для него.
От злости трудно дышать. Так бы и прибил первого встречного. Откен кулаком отворил серую дверь и вышел в накопитель. Точно накопитель. Раз на Свалку привозят исключительно заключённых, то за душевой в анабиозном отделе вполне резонно ожидать большую комнату с двухъярусными койками без одеял и подушек. Каждый новоявленный абориген приходит в себя в анабиозной капсуле, отмывается в душевой, там же надевает тюремный комбинезон и выходит сюда, ждать товарищей по нарам.
На счастье будущих подчинённых, на ближайшей коечке нашёлся зелёный чемодан с его именем. Откен приложил большой палец к сенсору. С тихим щелчком чемодан открылся. Как знал, как знал, Откен вытащил чёрный китель. Собирая вещи в далёкий путь, на всякий случай прихватил полный комплект формы тюремного надзирателя, а также чёрные ботинки, щётку, зубную пасту и пару носков на первое время. Если и носки здесь красные со штрих-кодом на пятке, то самое время вешаться на первом же крючке.
Неторопливо одеваясь, с наслаждением натягивая носки, Откен невесело улыбается. Начальство, не мудрствуя лукаво, отправило его на Свалку как простого заключённого. Уверен на все сто: весь путь до этой чёртовой планеты он пролежал в одном штабеле с уголовниками. Ладно, разморозили в первую очередь. А то ещё не хватало толкаться в накопителе с будущими подопечными. Достаточно того, что только двое из тюремного персонала видели его голым. Один хрен завтра поутру эти самые медики начнут рассказывать байки о размере его мужского достоинства.
Застегнув последнюю пуговицу, Откен присел на койку. Неприятная мысль сверлит голову. Осуждённых отправляют на Свалку по мере накопления. Ровно десять зелёных контейнеров с синими полосками по шестьдесят человек в каждом. Не по собственной воле довелось занять чьё-то место. Завидно и обидно – какой-то жулик, осуждённый гнить в этой дыре, выиграл возможность понежиться в благодатных объятиях родного мира месяц–полтора. За возможность открыть форточку и вдохнуть свежий морской воздух с удовольствием бы отдал должность начальника местной тюрьмы. Но… не судьба.
Последним из чемоданчика Откен вытащил наладонник. В развитом информационном обществе невозможно обойтись без персонального средства связи с планетарной информационной сетью. Карманный компьютер размером с ладонь служит телефоном, навигатором, записной книжкой, а также выполняет кучу мелких, но не менее полезных и приятных функций.
Откен включил наладонник. Карманный компьютер быстро проскочил загрузку, тестирование и озабочено замигал красной антеннкой. А существует ли на Свалке информационная сеть? Мигнув последний раз, антеннка позеленела. Существует – и то легче. На экране появилось до жути интересное сообщение. Откен быстро пробежал глазами по чёрным строчкам и опять, в который раз, невесело улыбнулся.
Свалка не уступает Мирему ни размерами, ни массой, вот только летит вокруг Дайзена в четыре раза быстрее. В местном году всего четыре месяца. Аборигены не придумали ничего лучше, как прямо так и назвать их: «зимний», «весенний», «летний» и «осенний». Да и дней в этих самых месяцах заметно меньше: в зимнем и летнем 24, а в весеннем и осеннем и того меньше, всего 23. Но самое печальное другое: продолжительность местных суток 20 часов. Да ещё хор, последний псевдочас, который компенсирует оставшиеся 19 минут.
Аборигены живут по собственному календарю. Даты стандартного летоисчисления можно найти разве что в официальных документах. Едва вступив на Свалку, он сразу постарел с 41 года до 190. Да и срок кабального контракта, будь он трижды проклят, автоматически вырос с 20 до 90 лет – мелочь, а всё равно противно.
Наладонник попросил разрешения перейти на местное время. Откен тяжело вздохнул и щёлкнул ногтём по кнопочке с надписью «Да». Как бы ни хотелось, но придётся жить и по местному календарю, и по местному времени. В правом верхнем углу тут же загорелась местная дата: 23 осенний 1548 года, пятница. Будь она проклята. Потыкав пальцем по настройкам, Откен заодно вывел на экран стандартное время: 2 июня 7347 года, суббота. Чтобы привыкнуть к местному календарю, понадобится время. Пусть, пока, на экране соседствуют две даты.
Наладонник заиграл прямо в руке. На экране появился символический конвертик с надписью: «Получено сообщение». Вот оно как – не успел натянуть трусы и причесаться, а уже засыпают сообщениями. Что там? Откен щёлкнул ногтём по конвертику.
Если отбросить вежливые обороты, поздравления в честь счастливого прибытия и пожелания успехов в деловой и личной жизни, то сообщение совсем короткое: витус Рекоу, действующий начальник тюрьмы, забронировал для него самый шикарный номер в самой шикарной гостинице, а также открыл в местном банке счёт на его имя. Отныне можно бродить по местным магазинам и сорить деньгами. Какая гадость! Как будто больше всего на свете мечтал затариться местными сувенирами. И, конечно же, старый динозавр ждёт не дождётся, чтобы спихнуть на преемника эту чёртову Глотку.
В том, что витус Рекоу не пришёл встречать лично, ничего удивительного. Анабиоз – штука коварная. Откену посчастливилось почти безболезненно перенести погружение в лёд. Но везёт далеко не всем. Некоторых в прямом смысле приходиться вытаскивать из капсулы и реанимировать. Препараты для заморозки кого-то усыпляют, а кого-то едва не отправляют на преждевременное свидание с Великим Создателем. Из-за чего заключённых размораживают тюремные медики. Не было никакой гарантии, что Откен не проваляется пару деньков в глубоком беспамятстве. Тогда витус Рекоу, как последний дебил, торчал бы у порога накопителя. Ну не дурак же он.
И последнее – расписание местной подземки. Как раз через десять минут в Финдос, столицу колонии, отходит поезд. Если поднажать, вполне можно успеть.
Закрыв чемоданчик, Откен поднялся с койки. Накопитель – та же тюремная камера, просто так наружу не выйдешь. Тяжёлая стальная дверь с массивным замком надёжно закрывает выход. Подойдя ближе, Откен заметил на потолке стеклянный глаз видеокамеры. Замок с дистанционным управлением громко щёлкнул, едва Откен дотронулся до ручки.
Колония на Свалке в прямом смысле закопана под землю. Города и посёлки, заводы и фабрики, дороги и фермы укрыты в толще планетарной коры от жестоких ветров, проливных дождей, жуткой стужи и адского зноя. Можно прожить целую жизнь, но так ни разу и не увидеть над головой зелёного неба.
Никакой не поезд, а всего лишь самодвижущийся вагончик быстро довёз Откена до Центрального вокзала. Межу космопортом и Финдосом всего четыре с небольшим километра. Случайные попутчики, двое мужчин и женщина в форме техников, с плохо скрываемым любопытством пялились на него всю дорогу. Как будто у него две головы или три уха. Не иначе слух о прибытии нового Главного погонщика разлетелся по всей планете.
Наконец дверцы самодвижущегося вагончика разошлись в стороны, Откен с превеликим облегчением вышел на перрон Центрального вокзала. В глаза бросилась эмоциональная надпись на противоположной стене:
«Дайзен 2 – наша планета! Мы любим его таким, какой он есть!»
Ни здрасьте, ни добро пожаловать, а сразу в лоб – мы любим. И точка. Провинциалы. По Мирему ходят многочисленные слухи и анекдоты о комплексах неполноценности жителей далёких колоний. Так оно и есть. Откен на миг задержался перед эмоциональной надписью. Все они тут дебилы и недоноски. Нормальным людям, законопослушным гражданам, совершенно незачем покидать лоно материнской планеты.
В иной ситуации, будь он простым туристом, то с удовольствием побродил бы по Финдосу. Как-никак, а ни разу не доводилось бывать в подземных городах. Несколько жилых уровней, широкие туннели вместо улиц и купола площадей – наверно, выглядит очень здорово. Если путеводитель не врёт, столица Свалки располагается на четырёх уровнях. Как несложно догадаться, первый – самый престижный. Состоятельные граждане предпочитают жить над головами простых смертных. Но, Откен бросил лишь пару равнодушных взглядов на убранство подземного вокзала, бродить с путеводителем и фотоаппаратом по улицам и уровням Финдоса абсолютно не хочется. Заключённого в первую очередь интересует, когда он выйдет из тюрьмы, а не архитектурные изыски тюремного двора. Эскалатор вынес Откена из Центрального вокзала прямиком на Площадь пионеров, центр Финдоса.
Площадь густо засажена высокими елями. Ветер шевелит пушистые кроны. Воздух пропитан запахом свежей хвои. Над головой сияет огромный светильник – жалкое подобие ласковой Геполы, звезды метрополии. Центральную площадь размерами в полкилометра аборигены превратили в небольшой парк. На другом конце площади должен быть отель «Зелёная роща», тот самый, самый шикарный. Впрочем, не исключено, что он же единственный.
Да-а-а, Откен обошёл площадь по дуге. Вполне естественное желание первых поселенцев перенести в красные пески Свалки частицу родного мира за три столетия выродилось в пустопорожнее подражание. Вместо настоящего трёхэтажного здания с крышей и стенами под вывеской «Зелёная роща» находится трёхэтажный фасад. Внешне как бы обычный отель, а на деле выдолбленные в основании огромного купола номера и коридоры. Может, здесь и лифта нет, за ненадобностью? Вдоль кольцевой дороги понастроены точно такие же липовые фасады ресторанов, правительственных офисов и жилых домов. Господи, Откен недовольно поморщился, какое убожество.
Лифт в местном пятизвёздочном заведении всё же есть. Напротив входа в отель широкие двухстворчатые двери блестят никелированными ручками.

Оставьте ваш отзыв


HTML не поддерживается, можно использовать BB-коды, как на форумах [b] [i] [u] [s]

Моя оценка:   Чтобы оценить книгу, необходима авторизация

Отзывы читателей