Электронная книга
Любовник роз
Автор: Ярослава ЛазареваКатегория: Ромфант
Серия: Орден Ловцов-самоубийц книга #1
Жанр: Мистика, Фантастика, Фэнтези
Статус: недоступно
Опубликовано: 30-05-2017
Просмотров: 2280
Просмотров: 2280
Наличие:
недоступно
Форматы: |
.fb2 .epub |
Цена: 100 руб.
Виктор Романов - молодой, красивый, богатый и свободный. Он мечта любой женщины, но все его отношения это только секс, часто на один раз. Виктор путешествует по миру, и кажется, что это избалованный жизнью бездельник. Но он ведет двойную жизнь и принадлежит к тайной и могущественной организации - Ордену Ловцов самоубийц. Работа членов Ордена тяжела, она выматывает их психологически, высасывает жар души, вызывает эмоциональные срывы. И одно из главных условий - запрет на любовь. Ради служения Ордену ловцы должны быть чисты разумом и холодны сердцем, иначе все их сверхспособности, данные при посвящении, ослабнут и потом исчезнут. И Виктор свято соблюдает это правило. Пока однажды в романтической и прекрасной Венеции он случайно не знакомится с девушкой по имени Лиза...
Буктрейлер здесь https://rutube.ru/video/5cf5337088f775f24491edfeaea2c1af/
Буктрейлер здесь https://rutube.ru/video/5cf5337088f775f24491edfeaea2c1af/
Из дневника Виктора:
«20.05.2004. Это моя последняя запись. Хотелось оставить на странице только одно предложение: „В моей смерти прошу никого не винить“, как принято в любовных мелодрамах, но мне кажется это пошлым. Пусть будет эта запись, она завершит мой дневник. Кому нужно, тот прочтет.
Тяжело ли мне? Уже нет. Я дошел до той точки, когда мне реально все равно. И еще… мне противно. Жизнь – мерзкая штука.
Сегодня мне исполнилось семнадцать.
Лиза… Два года сильной, безответно мучительной любви. Самая популярная девушка не только в классе, но и в школе, самая красивая, при этом капризная. Лиза решила, что весь мир должен быть всегда у ее ног, вернее, под ее каблучком. И именно это сводит с ума. Она независима ни от чего и ни от кого, на всех смотрит свысока и кажется недостижимым идеалом. Магнит для всех парней. И для меня. Любовь жжет, все еще жжет, все мысли только о Лизе ежеминутно, ежесекундно… Два года… ловить ее взгляд, дрожать от звуков ее голоса, любоваться ее лицом… сидеть на ее страничках в соцсетях и лайкать все ее посты, комментировать фотографии, перед сном посылать СМС с пожеланием спокойной ночи и не получать в ответ даже стандартно краткое: „споки“. Два года мучений… И кто я для нее? Обычный, ничем не выдающийся парнишка, каких много, очередной поклонник в длинном ряду воздыхателей. Хватит!
Но расскажу про этот последний день моей жизни по порядку.
Мама… единственный мой родной человек, только это сейчас вызывает боль. Но разве ей не будет легче без меня? Она выбивается из последних сил, весь день работает на швейной фабрике на монотонной операции подрубания простыней, после смены моет полы в двух офисах и еще берет на дом заказы по индивидуальному пошиву одежды для знакомых. Обычно выполняет их в выходные, а если не успевает к сроку, то и по ночам. А все для того, чтобы у меня, ее единственного сына, ни в чем не было недостатка. Разве не легче ей будет, когда я покину этот мир? Она еще молода, устроит свою жизнь, а я ей только мешаю. И в этом я тоже сегодня убедился!
Мама разбудила меня утром, подарила рубашку, сшитую собственноручно, кожаную куртку, поцеловала и убежала на фабрику. А я отправился в школу. И надел обновки, так хотелось покрасоваться в кожанке, о которой я давно мечтал. Май очень теплый. Ковров – маленький город, кажется, он весь в цвету, воздух пропитан сладкими ароматами, но от этого на душе невыносимо тоскливо. В голове проносятся картины, как я гуляю с Лизой, держась за руки, по яблоневому саду, как смотрю в ее прозрачные голубые глаза, как целую ее розовые мягкие губы… Я не могу избавиться от этих картинок, они мешают дышать, вызывают сердцебиение…
В школе все прошло стандартно. Одноклассники поздравляли, дергали за уши, как маленького, шутили. Но мне показалось, что всем наплевать. Лиза подошла на перемене, подарила флэшку в виде забавного котенка и легко поцеловала в щеку. И тут я не выдержал и признался. Она смутилась, я видел по лицу, что ей неприятно.
– Вить, я ведь поцеловала тебя только в знак внимания, у тебя все же днюха! – сказала она, глядя мне в глаза.
– У меня нет шансов? – выдавил я из себя, находясь от волнения почти на грани обморока.
– Никаких… сорри… – тихо ответила она и погладила меня по щеке.
Лиза смотрела с нескрываемой жалостью, затем отвернулась и пошла по коридору. Я проводил ее взглядом, ее силуэт будто расплывался. Еще не хватало разреветься, как девчонке!
Не дождавшись окончания уроков, я покинул школу. Друзей у меня практически нет, такой я человек. Мне комфортнее быть одному. Я отправился в кафе, отметил свой день рождения чашкой капучино и мороженым. До вечера бродил по городу, мне казалось, что после отказа Лизы я умер, и по улицам движется только моя тень. Не помню как, но я оказался на центральной площади возле кинотеатра. Девушки легкого поведения тусуются там постоянно. Ко мне подошла одна и предложила поразвлечься.
– А то ты что-то грустный и бледный! – добавила она и расхохоталась, легко ударив меня в плечо. – Взбодрись, пацан! Жизнь прекрасна!
Не знаю почему, но я, глядя на ее молодое симпатичное, но сильно накрашенное лицо, вдруг разоткровенничался. Мне невыносимо захотелось рассказать именно ей обо всех моих несчастьях. Узнав, что у меня сегодня день рождения и к тому же мне отказала любимая девушка, проститутка стала серьезной. На миг маска девахи-веселухи спала с ее лица, оно приняло участливое выражение. Правда, меня напряг довольно странный цвет ее глаз, они были медово-желтыми, но мутными, словно в радужку насыпали песок. При угольно черных волосах и смуглой коже это выглядело жутковато. Но, видно, такой сегодня день, что все мне кажется ненормальным и неприятным. Однако девушка отчего-то невыносимо притягивала меня на физическом уровне. Я решил, что это специфика ее профессии так на меня действует. Пообщавшись несколько минут, я уже видел не ее мутные глаза, а только пухлые губы, покрытые слоем красной помады, пышную грудь, плотно обтянутую полупрозрачной, сильно декольтированной кофточкой, длинные стройные ноги, едва прикрытые коротенькой кожаной юбкой. Желание захлестывало, и с этим трудно было бороться.
– Меня зовут Моника, – тихо сказала она.
– Витя, – растерянно представился я.
– Сонька! – громко позвала она и помахала рукой стайке девушек, группирующихся на ступенях кинотеатра.
К нам подошла ее подружка, миловидная блондинка, на вид моя ровесница.
– Прикинь, у пацана днюшка, – с воодушевлением сообщила Моника. – Устроим праздник имениннику. А то он что-то грустит не по делу! А я очень люблю утешать несчастных мальчиков!
– У меня мало денег, – сказал я.
– А мы и бесплатно дадим по такому случаю! – практически хором ответили девушки, переглянулись и расхохотались. – Я тут рядом живу, – добавила Соня и взяла меня за руку.
Вот так я оказался в квартире проститутки. По пути все же купил бутылку шампанского и торт. Девушки не возражали. Я слышал, как Соня звонит кому-то, и подумал, что докладывает сутенеру. Я далек от этой сферы жизни, но из романов и фильмов почерпнул сведения, как все обычно происходит. Но мне было все равно, кому она звонит, что говорит. Резкий переход от привычной для меня пресной жизни к чему-то новому и увлекательному вывел из оцепенения и вызвал выброс адреналина.
Квартира оказалась маленькой, но уютной. Полумрак, огромная кровать, над ней постер порнографического содержания, красное шелковое покрывало… Девушки моментально разделись. Я оцепенел, глядя на их обнаженные тела. Они легли, приняв эффектные позы. Но на меня будто столбняк напал. Соня раздвинула ноги и начала ласкать себя напоказ. Моника играла со своими сосками и не сводила с меня глаз. Но я по-прежнему стоял возле кровати и даже не разделся. Соня уже так возбудилась, что упала на спину и громко стонала.
– Не поможешь, котенок? – чуть севшим голосом проговорила Моника. – Нам точно не хватает твоего твердого… как ты любишь его называть?
– Кого? – тупо спросил я.
– Орудие, кий, принц, лысый, молот, голова, жезл, мальчик… и еще кучу названий вы придумываете для своего драгоценного члена, – сказала Моника и хохотнула. – А ты как его называешь?
– Никак, – прошептал я и расстегнул рубашку.
– Наконец-то! – тихо засмеялась она и потянула себя за соски. – Голышом куда удобнее! Соня чуть не кончила, а ты все стоишь!
– Первый раз у меня, – признался я и чуть не задохнулся от смущения.
Шоу, устроенное девушками, вызывало смешанные чувства. Было стыдно, любопытно, но отчего-то противно. Голые тела притягивали открытыми взгляду потаенными уголками, все усиливающимся запахом разогретой плоти, соблазнительными формами. Но в то же время отталкивали казавшейся мне пошлой доступностью. Тайны уже не было, все напоказ, упругие груди с красными сосками, раздвинутые колени, бритые лобки… Мне трудно было отвести взгляд, но отчего-то начало тошнить.
„И такова любовь? – в смятении думал я. – И Лиза в кровати вот так же извивается и стонет от страсти? Неужели и она втихую удовлетворяет себя, закрываясь в ванной, ласкает свое тело…“
Эти мысли вызвали невыносимое омерзение, будто чистый прекрасный идеал вымазали чем-то отвратительным.
– Лапусик, что ж ты не сказал? Первый раз очень важен! – ласково произнесла Моника и соскочила с кровати. – С тобой нужна нежность!
Она обняла меня и прижалась. Запах ее волос, духов, вспотевшего тела проник, казалось, мне прямо в мозг. Она уже расстегивала мои джинсы. Когда я оторвался от ее губ, то заметил, что Соня исчезла из комнаты, и был ей за это благодарен. Моника уложила меня в кровать, притянула к себе. Ее пальцы продолжали ласкать, я закрыл глаза и позволил ей делать все, что она захочет…
Ушел я от девушек около десяти вечера. Что сказать? Первый раз всегда представлялся мне чем-то ошеломляюще фантастичным и прекрасным, но сейчас я ощущал лишь омерзение. Особой разницы между половым актом с женщиной и самоудовлетворением я не почувствовал. Разрядка была стандартной.
Когда я вышел из подъезда, то в темной арке меня встретили два парня.
– Сонька сказала, он будет в новехонькой кожаной куртке, типичный ботан и хлюпик на вид, – услышал я и остановился.
– Вроде он, – ответил второй голос.
Я оглянулся, бежать было некуда. Даже описывать все это не хочу! Да, прижали к стене, для острастки наподдали, сняли куртку, часы, забрали кошелек и смартфон.
Сейчас думаю, что надо было драться с ними. По крайней мере, они бы меня и прикончили. Хотя… мне все равно.
Пришел домой. Хотелось лишь одного: спрятаться в своей комнате, никого не видеть и не слышать. Но мать ждала меня за накрытым столом, она принарядилась, сделала прическу. И как-то враз, словно у меня открылись глаза, я увидел и убогую обстановку нашей квартиры в древней хрущевке, и обшарпанную мебель, приукрашенную вышитыми салфеточками и от этого кажущуюся еще более старой и жалкой, и стол, накрытый новой клеенчатой скатертью с выставленными на нем стандартными салатами и „праздничной“ курицей-гриль, и лицо мамы, неумело подкрашенное и от этого выглядевшее карикатурно некрасивым. Мне стало совсем худо, хотелось закрыть глаза и ничего этого не видеть. И тут из ванной вышел какой-то мужичонка. Я натянуто улыбнулся, стараясь изо всех сил подавить приступ истерического хохота.
– Витенька, – виновато начала мать, – давно хотела тебя познакомить… мой друг Николай Орестович. Ты только чего не подумай! У нас все серьезно, – тихо добавила она, с испугом на меня глядя. – Он кладовщик на нашей фабрике.
– Очень приятно! – пробасил Николай Орестович и крепко пожал мне руку. – Поздравляю, молодой человек! Семнадцать – это серьезно! И армия не за горами! – зачем-то добавил он и захохотал.
– Ждете, когда я уеду? – ехидно спросил я. – Чтобы не мешал любовным утехам с моей матерью?
– Э, полегче! – набычился он. – Оскорблять никого не надо! Людмилочка уговорила меня прийти сегодня в гости, отметить твой день рождения, так сказать, в семейном кругу, и с тобой заодно познакомиться. А ты сразу хамить? Да ты пьян, парнишка! Уже где-то накидался? Ну-ну, я не против, все же в такой день не грех и выпить.
– Может, за стол? – растерянно предложила мама.
– А твой друг и ночевать останется? – не выдержал я. – А может, все же дождетесь, когда я в армию свалю?
Ответ я слушать не стал, ушел в свою комнату и закрылся. Мама через какое-то время постучала, начала звать меня, извиняться, но я лежал на кровати, лицом вниз, зажав уши ладонями. С меня реально хватит.
Я слышал, как хлопнула входная дверь. Видимо, мамин друг все же ушел. Но и это уже не могло как-то повлиять на мое настроение. Дождусь, когда мать уснет, уйду… сегодня же.
Через квартал от нашего дома набережная Клязьмы, длинный автомобильный мост перекинут через реку… Лучшего места не найти. Тем более я так и не научился плавать.
Вот и все. Точка».
Глава первая
«…Ее взгляды говорят сами за себя. Слова не нужны. И это молчаливое согласие на все, которое так легко читается в ее глазах, меня… отталкивает. И ее игра становится бесполезной и даже скучной для меня. Я читаю ее как раскрытую книгу. Нет, как бегущую строку рекламы на фасаде здания. И у нее даже не возникает мысли, что, возможно, я совсем не тот, за кого себя выдаю! Милая глупышка! Но… такая хорошенькая, свеженькая и аппетитная. Почему бы не подыграть ей?»
Виктор закончил предложение, улыбнулся, отодвинул тетрадь, поправил, чтобы она лежала ровно на столе, и аккуратно опустил ручку «Паркер» в антикварную подставку из узорчатого малахита с золотой, чуть стертой окантовкой по ободку стаканчика. На краю старинного письменного стола стояла ваза из китайского тончайшего фарфора, и его молочная белизна оттеняла крупную английскую розу бледно-желтого цвета. Рассеянный утренний свет, смягченный воздушной занавеской, падал из высокого окна на стол. Виктор достал из кармана шелкового халата белоснежный носовой платок и небрежно бросил его возле вазы. Он прекрасно изучил женщин и отлично знал, как они падки на подобные мелочи. Для мужчин, в основной своей массе, не играло никакой роли, что лежит на столе, как расставлены вещи, есть ли цветы в комнате, а вот женщины не выносили пустоту пространства и сразу хотели его обустроить. А если пространство холостого, свободного для отношений мужчины было уже заполнено всевозможными вещицами, то они настораживались, выискивали что-то принадлежащее другой – читай: сопернице, вели себя крайне скованно, ведь понимали, что эта территория уже кем-то завоевана, а значит, они тут чужие. И это давало ему преимущество. Женщины служили ему игрушками, он никого не любил, все его встречи были мимолетными и только ради секса. И ставя очередную подружку в такие условия, он быстрее проникал в ее суть и понимал, чего она на самом деле хочет.
Последние десять лет он только этим и занимался – старался увидеть суть любого человека, встреченного им на пути.
Виктор взял из вазы с фруктами пару красных крупных яблок и бросил их на небольшой полукруглый диван, стоящий в углу кабинета. Улыбка не сходила с его лица, ему доставляло удовольствие создавать своего рода театр даже из обычного кабинета. Хотя это помещение обычным назвать было нельзя. Виктор любил устраиваться на новом месте с комфортом, но следуя исключительно своему сиюминутному настроению.
Он приехал в Венецию неделю назад, решив именно здесь встретить свой день рождения. Через три дня ему должно было исполниться двадцать семь. Но поселился не в самом городе, а на «золотом» Лидо, длинном и узком мысе, разделяющем Венецианскую лагуну и Адриатическое море и славящемся фешенебельными отелями, песчаными пляжами и элегантными старинными виллами начала прошлого века. Именно одну из таких вилл Виктор снял на месяц, хотя не планировал столько времени провести в Венеции. Но он не любил зависеть от дат и предпочитал платить за больший срок, чем собирался жить. Франческа, менеджер риелторского агентства, респектабельная молодая женщина, уверяла его, когда они ехали на место, что эта вилла уникальна, в ней жили разные знаменитости, в том числе именно там Жак Казот написал роман «Влюбленный дьявол». Виктор сделал вид, что поверил, но достал планшет и набрал в поисковике фамилию писателя. Пробежав по ссылке, выяснил, что Казот родился во Франции в Дижоне, учился в Париже, по делам службы был отправлен на остров Мартиника. Ни о каком Лидо и речи не шло. Он хотел показать ссылку Франческе и уличить ее во лжи, но передумал, решив не тратить энергию на такие пустяки.
Машина уже въезжала в раскрытые кованые ворота. И вид виллы очаровал Виктора. Она оказалась небольшой, в два этажа, с прекрасной широкой лестницей, ведущей к стеклянным дверям, с основательной террасой, заменяющей балкон и увитой шпалерными розами, которые только что начали распускаться.
«Почему бы не поверить в сказку, выдуманную агентством? – размышлял Виктор, выходя из машины и глубоко вдыхая прохладный, пропитанный морскими терпкими ароматами воздух. – Конечно, цену подняли из-за этой псевдоистории с писателем, но мне-то что за дело! Для агентства это выгодный бизнес, рассчитанный на простодушных иностранцев. Почему бы не дать им заработать? Поживу здесь пару недель, а там видно будет. Главное, мне здесь нравится!»
С крыльца торопливо спускалась горничная, миловидная брюнетка, она вежливо поздоровалась на безукоризненном английском, взяла багаж и пригласила Виктора в дом. Он попрощался с Франческой, отказался от услуг личного водителя на все время пребывания в Венеции и двинулся за горничной, машинально оценивая ее хрупкую изящную фигуру в форменном белом костюме, состоящем из узкой юбки и короткого жакета. Виктор быстро осмотрел виллу, выбрал себе просторную спальню на втором этаже и велел оставить багаж там. Горничная спросила, чего еще изволит синьор, он ответил, что на сегодня она свободна. Было уже почти шесть вечера, Виктор немного устал от перелета, хотя он занял чуть больше часа. Но все эти процедуры в аэропортах всегда его раздражали. Он хотел приехать из Рима на машине, но путь в четыреста километров показался утомительным, и Виктор выбрал ближайший рейс до Венеции.
Когда горничная удалилась, заученно улыбнувшись и пожелав ему приятного отдыха, Виктор первым делом отправился в ванную комнату. Ему понравилось, что там есть большое окно с видом на сад, за которым синело море. Он набрал теплой воды, с удовольствием опустился в глубокую овальную ванну, добавил немного розовых лепестков, которые нашел в хрустальной круглой вазе, стоящей на столике. Виктор любил расслабляться и пожалел, что так опрометчиво отпустил горничную. О сексе он не думал, просто хотел, чтобы кто-то принес ему бокал красного вина. Но выбираться из воды было лень, к тому же он пока не знал, где находится бар. Виктор откинулся головой на край ванны и вытянулся. Розовые лепестки плавали в воде и иногда задевали его голую кожу. И это начинало возбуждать.
– Ой, простите! – раздался испуганный голосок.
Но Виктор и не подумал прикрыть низ живота хотя бы руками. Он лениво повернулся к открытой двери. В проеме стояла девушка и смотрела на него, округлив глаза.
– Ой! – растерянно повторила она.
Ее русский был с явным акцентом, выглядела девушка, как типичная итальянка: темные вьющиеся волосы, яркие карие глаза, красиво изогнутые брови, сочные красные губы. Все в ней было чрезмерно – насыщенность красок, данных от природы, пышная грудь, которую открывало большое декольте белого батистового платья, тонкая талия, затянутая красным пояском, высоченные шпильки ее красных туфелек.
– Привет! – спокойно сказал Виктор. – А ты не принесешь мне бокал красного вина? Хотелось бы местного… Тут должен быть где-нибудь бар… или внизу есть кухня?
– Вы решили, что я горничная? – спросила она и звонко рассмеялась.
Он улыбнулся, забавлял акцент девушки.
– А разве нет? – уточнил Виктор. – В штате, кажется, две… Одну я уже видел и отпустил ее до завтра. И она тоже была в белом. Приятно, что ты знаешь русский, – добавил он.
Виктор остро глянул на девушку, но она выглядела вполне жизнерадостной и довольной жизнью. Его обычно в первую минуту знакомства интересовало только это. За десять лет службы Ордену выработалась неизменная привычка мгновенно проникать в настроение новых знакомых и считывать их эмоциональное состояние. А при необходимости включать «внутреннее зрение» и сканировать их энергетическое поле. И гармоничные, довольные жизнью люди его мало занимали.
– Меня зовут Сибилла, – перестав смеяться, сказала девушка. – Вы так на меня посмотрели! Аж мороз по коже, – тихо добавила она.
– И что? – поскучнел Виктор.
– Мой отец владелец ресторана… здесь, неподалеку. Он тут всех знает… – неуверенно проговорила Сибилла, не сводя взгляда с молодого человека.
Виктор начал водить пальцами по остывающей воде, розовые лепестки зашевелились. Сибилла замолчала. Пауза становилась все неприятнее. Он неторопливо выбрался из ванны и невозмутимо посмотрел на девушку. Его обнаженное тело покрывали капельки воды. На животе алело пятнышко прилипшего лепестка.
– Ой! – вскрикнула Сибилла и жарко покраснела.
Ее взгляд задержался на красном лепестке, скользнул вниз живота. И девушка резко отвернулась.
Виктор взял банное полотенце.
– Принесу вам вина! – вдруг решила она и скрылась за дверью.
Виктор тщательно вытерся, глянул на свое отражение в большом овальном зеркале, висящем над раковиной. Однодневная щетина чернила щеки и подбородок. Но его настроение сейчас было таким, что ему даже нравился образ брутального мачо. Виктор зачесал влажные, слегка вьющиеся волосы назад, открыв высокий гладкий лоб. У него были выразительно изогнутые черные брови, на тон темнее волос, и такие же черные ресницы. А вот на радужку глаз словно не хватило пигмента, их прохладно-серый цвет казался странно светлым. И этот резкий контраст делал лицо запоминающимся и интересным.
Виктор накинул махровый халат и вышел на террасу. Тонкий аромат распускающихся роз, увивающих перила и забирающихся все выше почти до крыши, изменил его настроение. Подсвеченные солнцем цветы переливались всеми оттенками розового и алого и обрамляли открывающийся вид. Море синело вдали за кронами деревьев сада, серебристые искорки пробегали по легким волнам, быстрые чайки кричали над водой, воздух будто сам врывался в легкие и заставлял дышать полной грудью. Виктор замер и какое-то время смотрел в небо, забыв обо всем.
– Так вот вы где!
Звонкий голосок Сибиллы вывел его из медитативного состояния, и он обернулся с раздраженным видом. Но девушка стояла перед ним с подносом в руках, на котором возвышались открытая бутылка вина, хрустальный бокал, узкая вазочка с одной крупной алой розой. Блюдо с фруктами дополняло картину, и Виктор смягчился.
– Прошу, – мягко сказал Сибилла и поставила поднос на круглый столик, стоящий в углу террасы.
Виктор опустился на диванчик, девушка налила вино, пробормотав, что сама не понимает, зачем она это делает. Она смущалась так мило, румянец заливал ее упругие щечки, и Виктор все с большим интересом поглядывал на нее.
– Составишь мне компанию? – мягко спросил он. – Или, может, моя невежливость коробит и лучше обращаться на «вы»?
– Нет, нет, можно и на «ты», – окончательно смутилась Сибилла.
– Меня зовут Виктор, – представился он.
Она стояла, сжав руки, и явно не знала, на что решиться. Виктор пристально глянул на девушку, затем вынул розу, выплеснул воду и налил вина в вазочку.
– Ой, зачем? – тихо сказала Сибилла.
– Ты любишь ойкать, – засмеялся он и налил вино в бокал.
– Ойкать? – с недоумением повторила она. – Я знаю русский, но вот не все слова мне понятны.
– Не обращай внимания. Да садись же! – И Виктор потянул ее за руку. – Выпей со мной!
Сибилла опустилась рядом и взяла бокал из его рук.
– Вам как-то не пристало пить из вазы, – заметила она, глядя в глаза Виктору.
– Но ты же принесла всего один бокал, – лукаво проговорил он и легко коснулся вазой края ее бокала. – Чин-чин!
Она пригубила вино, не ответив. Виктор, не скрываясь, изучал ее лицо.
– Так что ты здесь делаешь? – после паузы спросил он.
Сибилла сбивчиво начала объяснять, что гости таких вилл часто заказывают еду у ее папы в ресторане, потому что у него лучшая кухня на Лидо, его повара выполняют любое пожелание, и доставка еды мгновенная, но если гости захотят, то могут нанять повара на все время проживания, и папа идет на это и отпускает ценных работников.
– Так ты своего рода менеджер у отца и ищешь клиентов? – рассмеялся Виктор. – Понимаю, понимаю… такой хорошенькой девушке легко договориться.
Сибилла вспыхнула и опустила глаза. Виктор с удовольствием поддался обаянию ее юной женственности. Присутствие добродушной милой симпатизирующей ему девушки помогло почувствовать себя как дома. А именно такое вот спокойное состояние зоны личного комфорта он ценил больше всего, ведь никогда долго не жил на одном месте. К тому же ему сейчас был необходим отдых от повседневных, почти всегда крайне тяжелых в эмоциональном плане обязанностей, и только рядом с гармоничным, довольным жизнью человеком он мог окончательно расслабиться. А он уже точно знал, что Сибилла как раз из разряда таких людей.
– Пьетро… ну охранник на входе… впустил меня, – тихо продолжила она. – Я позвала вас еще у лестницы, но никто не ответил. Тогда я поднялась на второй этаж… Простите мою бесцеремонность! – с чувством добавила она. – До вас эту виллу снимала одна семья из Англии, так они были очень довольны кухней нашего ресторана и постоянно заказывали еду только у нас. А жили они весь апрель! И вот нам сообщили, что виллу с середины мая занимает русский господин.
– И ты сразу примчалась! – весело ответил Виктор. – Не успел я приехать!
– Но ведь вам нужно поужинать! – заметила она уже более уверенно. – Вы же устали с дороги. И разве хочется идти искать ресторан? Вы уже были на Лидо?
– Впервые. У меня двадцатого мая день рождения, решил, что встречу его именно в Венеции.
– Так это уже через три дня! Хотите устроить праздник? – озабоченно поинтересовалась Сибилла. – Приедет много ваших друзей? Нужно заранее продумать меню!
– Нет! Не выношу шумные компании. Я люблю одиночество.
Сибилла внимательно посмотрела на него. Грусть, промелькнувшая на самом дне его глаз, заинтересовала и вызвала жалость к красивому, богатому, но одинокому иностранцу.
– Откуда ты знаешь русский? – спросил Виктор.
– От мамы, – после паузы ответила она. – Папа местный… они познакомились, когда он ездил в Россию. Он хотел открывать сеть итальянских ресторанов, но дела не пошли. У вас там все… нецивилизованно, так папа говорит. Это было в Санкт-Петербурге. Мама училась на кондитера…
– Их интересы совпали, – перебил ее Виктор. – Ресторатор и кондитер – что может быть лучше? Надеюсь, они счастливы в браке, – любезно добавил он.
– Мама умерла пять лет назад, – после паузы тихо ответила девушка и побледнела. – Мне тогда исполнилось тринадцать.
– Сочувствую, – холодно проговорил он.
Но его лицо на миг приняло напряженное выражение, от ленивой вальяжности не осталось и следа.
– Как это случилось? – спросил он.
– Она утонула… – тихо произнесла Сибилла. – Врач сказал, что ногу свело судорогой в воде, доплыть до берега мама не смогла…
– А что ж пляжные спасатели? – уточнил Виктор.
– Не успели ей помочь, она заплыла очень далеко от берега. Мама обожала плавать. И вот такая беда!
– Но, судя по туристическим проспектам, здесь очень мелко. Поэтому сюда любят ездить отдыхать с детьми, пляжи подходящие, – задумчиво проговорил он и пристально посмотрел в глаза девушки, словно хотел проникнуть в ее мысли.
От его взгляда она невольно поежилась и опустила голову. Стало отчего-то неприятно, будто все ее существо просканировала какая-то неведомая ей энергия и высветила самые потаенные уголки ее памяти.
– Здесь курице по колено, – четко произнес Виктор.
– На все воля Божья, – прошептала девушка, быстро перекрестилась и вытерла набежавшие слезы.
– Сочувствую, – более мягко повторил он и налил вина в бокал.
Она выпила и встала. На ее щеки вернулся румянец, глаза снова заискрились жизнью.
– Простите, синьор, что надоедаю вам, – с раскаянием проговорила Сибилла. – Вот визитка моего отца, там и адрес нашего ресторана. Звоните, если надумаете.
Девушка выглядела в этот момент жалко. Виктор понимал, что не оправдал ее ожиданий.
– Вообще-то зря извиняешься, – решил он приободрить ее. – Я же отлично понимаю, что как только ты узнала о приезде «русского господина», то вызвалась навестить меня с одной целью…
Он сделал паузу и глянул на Сибиллу. Она явно не понимала, куда он клонит, и смотрела с простодушным любопытством. Слезы окончательно высохли, она даже начала покусывать нижнюю губу в нетерпении, но нарушить паузу боялась.
– Знаю, знаю, – задорно продолжил он, – тебе не терпелось попрактиковаться в языке. Насколько я понял из твоего рассказа, ты очень трепетно относишься к своим русским корням.
– Я обожала маму, – прошептала она. – А сейчас мне, правда, не с кем практиковаться. Только с туристами, но русских на Лидо немного. Папа, конечно, тоже раньше говорил, но сейчас он начал забывать этот язык… за ненадобностью, – тихо добавила она.
Виктор задумчиво посмотрел на девушку. Ему хотелось прогуляться, да и не мешало где-нибудь перекусить. Но приглашать Сибиллу в его планы не входило. Он приехал сюда, чтобы побыть одному. Перед каждым днем рождения Виктора одолевала депрессия, с которой было трудно справляться, и он предпочитал в это время ни с кем не общаться. А уж этот день рождения был для него своеобразным рубежом. Прошло десять лет с его злополучного семнадцатилетия, и ему нужно было принять важнейшее судьбоносное решение.
– С удовольствием поболтаю с тобой как-нибудь еще… для твоей практики! – широко улыбнулся он. – Я позвоню.
– Arrivederci… ой! До свидания! – пробормотала она, вспыхнула и быстро ушла с террасы.
Следующие три дня новая знакомая так или иначе оказывалась в поле его зрения. Ему уже казалось, что Лидо ди Езоло – маленькое королевство, в котором владычествует одна лишь Сибилла. Когда он отправился поздним вечером в день приезда погулять, то в первом же кафе наткнулся на нее. Если бы девушка была одна, то он мог бы подумать, что это не случайно и она его просто-напросто выслеживает. Но за столиком Сибилла сидела в компании подруг. Виктор сделал вид, что не замечает ее, и покинул кафе. На другой день он поплавал в холодном пока море, затем прошелся по набережной, мельком изучая всевозможные отели, плотно стоящие на берегу. Было еще только начало сезона, и малолюдные пляжи его порадовали. Он прогулялся по улице, заглянул в магазинчик сувениров. Стройная девушка в коротких синих брючках и свободном белом топе стояла у большого зеркала. Ее лицо было прикрыто золотой маской Коломбины, классического персонажа комедии дель арте. Виктору понравилась ее изящная, но аппетитная фигура, к тому же закрытое наполовину лицо интриговало – он видел только пухлые красные губы. Он взял с полки маску Доктора Чумы с длинным носом-клювом, надел ее и встал позади «Коломбины». Их отражения выглядели эффектно. Улыбка тронула губы незнакомки, она пару секунд смотрела в зеркало, затем повернулась к Виктору и задорно проговорила на русском:
– Маска, а я вас знаю!
Акцент показался ему знакомым, Виктор отпрянул. Девушка сняла маску. Перед ним была Сибилла.
– А я вас нет, – глухо проговорил он, спокойно положил свою маску обратно на витрину и покинул магазин.
Он был в дурном настроении еще с утра, и даже купание не избавило от меланхолии и раздражительности. Виктор боялся, что раздосадованная его невежливостью девушка догонит его, и ускорил шаг. Но за ним никто не шел. Виктор остановил такси и уехал к себе на виллу. И до вечера не выходил из спальни.
Из дневника Виктора:
«Любить нельзя! Это запрещено! Но все еще трудно сопротивляться хорошеньким, лучезарным, манящим своей красотой девушкам. Я живой, я молод, здоров, природа требует свое. И я знаю, как это бывает: поначалу „химия“, то есть притяжение чисто на физическом уровне, затем втягиваешься все больше, чужая энергия будто засасывает, ты липнешь к противоположному полу, а потом буквально залипаешь… Узнаешь душу, очаровываешься внутренним миром чистой жизнерадостной девушки. И вот она, любовь! Тут как тут! Мне нужно быть осторожным и не позволять природе брать вверх. Я пока не вышел из Ордена, и мне запрещено любить! Это ослабляет».
Утром в его день рождения был доставлен изысканный фруктовый десерт с милой поздравительной открыткой от Сибиллы и ее отца. Виктор проснулся в приподнятом настроении и решил «сократить дистанцию». Он нашел карточку, набрал номер и поблагодарил обрадованную девушку. Она тут же предложила отметить его день рождения в их семейном ресторане, пообещала, что блюда будут готовить лучшие повара, но Виктор после краткого раздумья отказался. Правда, попросил привезти ему ужин на виллу. Он не сомневался, что Сибилла сама вызовется быть курьером. Но вечером приехал какой-то паренек, он молча и ловко накрыл на стол, получил по счету. Щедрые чаевые вызвали широкую улыбку, паренек горячо поблагодарил «синьора». И тут же удалился. Виктор был доволен своим одиночеством, но то, что Сибилла поступила не так, как он рассчитывал, слегка его раззадорило. Он изучил немало женских типов, отлично понимал, что она, как прирожденная кокетка, решила поиграть с ним по всем правилам. И это его против воли начало заводить. Виктор знал, что все его увлечения должны заканчиваться только сексом на один-два раза, и обычно прекращал знакомство, если чувствовал, что девушка может зацепить его.
Чего хотела Сибилла? Виктору и спрашивать не нужно было, он знал наверняка, что привлекает ее как потенциальный жених. Увы, на него только так и смотрели все без исключения женщины, и пока ничего другого он не чувствовал с их стороны. Молодой, красивый, свободный, богатый, закрытый и от этого загадочный – это была беспроигрышная комбинация для привлечения особей противоположного пола. Но главное – его ощущение внутренней свободы. Виктор давно понял, что это притягивает любого человека сильнее всего. Мы любим свободных. Независимость манит и рождает лишь одно желание – завоевать! А затем подчинить себе, овладеть, опутать и забрать в вечный плен. И он всегда четко расставлял акценты и сразу определял, кто и на что может рассчитывать.
Виктор поужинал в одиночестве, посидел в кабинете, сделав пару записей в своем дневнике, пригубил бархатистой коллекционной марсалы. И позвонил Сибилле. Она ответила сразу, голос был взволнованным.
– Если желаешь, то можешь лично поздравить меня с днем рождения, – мягко проговорил он.
– Мечтаю об этом! – пылко ответила Сибилла. – Жди!
Виктор вышел из кабинета, оставив тетрадь раскрытой на столе. Он хотел, чтобы Сибилла прочитала последнюю запись. Это сразу бы все расставило по местам и дало понять девушке, что она не должна ни на что рассчитывать.
Сибилла пришла очень быстро. Он слышал, как она зовет его с первого этажа, но не откликнулся. Был уверен, что она поднимется. Так и произошло. Сибилла подошла к раскрытой двери кабинета и заглянула внутрь.
– Ты здесь? – спросила она.
Виктор стоял в арке, отделяющей холл второго этажа от коридора, за задернутой портьерой. И в щель наблюдал за девушкой. Сибилла вошла в кабинет. Он был босиком, в накинутом на голое тело халате. Мягко ступая, приблизился к двери. Девушка находилась уже возле стола, она чуть наклонилась и явно читала раскрытую тетрадь. Виктор откашлялся. Она резко обернулась, ее щеки пылали, глаза были влажными. Его носовой платок, который он нарочито небрежно бросил на стол, был зажат в ее пальцах, покрасневших от напряжения.
– Ты… Вы…, – запинаясь, начала Сибилла, но не выдержала и всхлипнула.
Виктор наблюдал. Она прижала платок к глазам. Он, ступая мягко, по-кошачьи, двинулся к дивану и уселся на него, закинув ногу на ногу. Нащупал одно из яблок, которые сам бросил на диван, и начал крутить его в руках. Аромат яблочной кожуры резко усилился. Сибилла наконец успокоилась. Она бросила на стол скомканный платочек и выпрямилась. Ее четкие брови хмурились, придавая лицу суровое выражение, хотя заплаканные глаза выглядели страдальческими. Но Виктор продолжал молчать. Ему доставляло удовольствие наблюдать за изменениями настроения девушки. На что же она решится? На ее месте он бы ушел. Но ведь он был мужчина, а вот женские поступки часто ставили его в тупик полным отсутствием хотя бы какой-то логики. И это вызывало любопытство. Но Сибилла превзошла все его ожидания. Она резко развернулась в сторону дивана и четко проговорила:
– Ti amo! – Ее лицо вспыхнуло. – Я люблю тебя! И это не игра!
Виктор замер, внимательно в нее всматриваясь. Но она выглядела непритворно взволнованной и беззащитно искренней. Виктор улыбнулся, встал и подошел к девушке. Он надкусил яблоко и протянул ей. Сибилла вскинула на него удивленные глаза, но яблоко взяла.
– Это означает si?
Видимо, от сильного волнения она продолжала смешивать русские и итальянские слова.
– Я тебя хочу, – тихо ответил Виктор и глубоко заглянул ей в глаза.
– Ты сводишь меня с ума, – прошептала она, чуть приподняв подбородок.
– Я тебя хочу и не более того, – четко произнес он. – Но не люблю и никогда не смогу полюбить!
– Наплевать! – ответила она.
«20.05.2004. Это моя последняя запись. Хотелось оставить на странице только одно предложение: „В моей смерти прошу никого не винить“, как принято в любовных мелодрамах, но мне кажется это пошлым. Пусть будет эта запись, она завершит мой дневник. Кому нужно, тот прочтет.
Тяжело ли мне? Уже нет. Я дошел до той точки, когда мне реально все равно. И еще… мне противно. Жизнь – мерзкая штука.
Сегодня мне исполнилось семнадцать.
Лиза… Два года сильной, безответно мучительной любви. Самая популярная девушка не только в классе, но и в школе, самая красивая, при этом капризная. Лиза решила, что весь мир должен быть всегда у ее ног, вернее, под ее каблучком. И именно это сводит с ума. Она независима ни от чего и ни от кого, на всех смотрит свысока и кажется недостижимым идеалом. Магнит для всех парней. И для меня. Любовь жжет, все еще жжет, все мысли только о Лизе ежеминутно, ежесекундно… Два года… ловить ее взгляд, дрожать от звуков ее голоса, любоваться ее лицом… сидеть на ее страничках в соцсетях и лайкать все ее посты, комментировать фотографии, перед сном посылать СМС с пожеланием спокойной ночи и не получать в ответ даже стандартно краткое: „споки“. Два года мучений… И кто я для нее? Обычный, ничем не выдающийся парнишка, каких много, очередной поклонник в длинном ряду воздыхателей. Хватит!
Но расскажу про этот последний день моей жизни по порядку.
Мама… единственный мой родной человек, только это сейчас вызывает боль. Но разве ей не будет легче без меня? Она выбивается из последних сил, весь день работает на швейной фабрике на монотонной операции подрубания простыней, после смены моет полы в двух офисах и еще берет на дом заказы по индивидуальному пошиву одежды для знакомых. Обычно выполняет их в выходные, а если не успевает к сроку, то и по ночам. А все для того, чтобы у меня, ее единственного сына, ни в чем не было недостатка. Разве не легче ей будет, когда я покину этот мир? Она еще молода, устроит свою жизнь, а я ей только мешаю. И в этом я тоже сегодня убедился!
Мама разбудила меня утром, подарила рубашку, сшитую собственноручно, кожаную куртку, поцеловала и убежала на фабрику. А я отправился в школу. И надел обновки, так хотелось покрасоваться в кожанке, о которой я давно мечтал. Май очень теплый. Ковров – маленький город, кажется, он весь в цвету, воздух пропитан сладкими ароматами, но от этого на душе невыносимо тоскливо. В голове проносятся картины, как я гуляю с Лизой, держась за руки, по яблоневому саду, как смотрю в ее прозрачные голубые глаза, как целую ее розовые мягкие губы… Я не могу избавиться от этих картинок, они мешают дышать, вызывают сердцебиение…
В школе все прошло стандартно. Одноклассники поздравляли, дергали за уши, как маленького, шутили. Но мне показалось, что всем наплевать. Лиза подошла на перемене, подарила флэшку в виде забавного котенка и легко поцеловала в щеку. И тут я не выдержал и признался. Она смутилась, я видел по лицу, что ей неприятно.
– Вить, я ведь поцеловала тебя только в знак внимания, у тебя все же днюха! – сказала она, глядя мне в глаза.
– У меня нет шансов? – выдавил я из себя, находясь от волнения почти на грани обморока.
– Никаких… сорри… – тихо ответила она и погладила меня по щеке.
Лиза смотрела с нескрываемой жалостью, затем отвернулась и пошла по коридору. Я проводил ее взглядом, ее силуэт будто расплывался. Еще не хватало разреветься, как девчонке!
Не дождавшись окончания уроков, я покинул школу. Друзей у меня практически нет, такой я человек. Мне комфортнее быть одному. Я отправился в кафе, отметил свой день рождения чашкой капучино и мороженым. До вечера бродил по городу, мне казалось, что после отказа Лизы я умер, и по улицам движется только моя тень. Не помню как, но я оказался на центральной площади возле кинотеатра. Девушки легкого поведения тусуются там постоянно. Ко мне подошла одна и предложила поразвлечься.
– А то ты что-то грустный и бледный! – добавила она и расхохоталась, легко ударив меня в плечо. – Взбодрись, пацан! Жизнь прекрасна!
Не знаю почему, но я, глядя на ее молодое симпатичное, но сильно накрашенное лицо, вдруг разоткровенничался. Мне невыносимо захотелось рассказать именно ей обо всех моих несчастьях. Узнав, что у меня сегодня день рождения и к тому же мне отказала любимая девушка, проститутка стала серьезной. На миг маска девахи-веселухи спала с ее лица, оно приняло участливое выражение. Правда, меня напряг довольно странный цвет ее глаз, они были медово-желтыми, но мутными, словно в радужку насыпали песок. При угольно черных волосах и смуглой коже это выглядело жутковато. Но, видно, такой сегодня день, что все мне кажется ненормальным и неприятным. Однако девушка отчего-то невыносимо притягивала меня на физическом уровне. Я решил, что это специфика ее профессии так на меня действует. Пообщавшись несколько минут, я уже видел не ее мутные глаза, а только пухлые губы, покрытые слоем красной помады, пышную грудь, плотно обтянутую полупрозрачной, сильно декольтированной кофточкой, длинные стройные ноги, едва прикрытые коротенькой кожаной юбкой. Желание захлестывало, и с этим трудно было бороться.
– Меня зовут Моника, – тихо сказала она.
– Витя, – растерянно представился я.
– Сонька! – громко позвала она и помахала рукой стайке девушек, группирующихся на ступенях кинотеатра.
К нам подошла ее подружка, миловидная блондинка, на вид моя ровесница.
– Прикинь, у пацана днюшка, – с воодушевлением сообщила Моника. – Устроим праздник имениннику. А то он что-то грустит не по делу! А я очень люблю утешать несчастных мальчиков!
– У меня мало денег, – сказал я.
– А мы и бесплатно дадим по такому случаю! – практически хором ответили девушки, переглянулись и расхохотались. – Я тут рядом живу, – добавила Соня и взяла меня за руку.
Вот так я оказался в квартире проститутки. По пути все же купил бутылку шампанского и торт. Девушки не возражали. Я слышал, как Соня звонит кому-то, и подумал, что докладывает сутенеру. Я далек от этой сферы жизни, но из романов и фильмов почерпнул сведения, как все обычно происходит. Но мне было все равно, кому она звонит, что говорит. Резкий переход от привычной для меня пресной жизни к чему-то новому и увлекательному вывел из оцепенения и вызвал выброс адреналина.
Квартира оказалась маленькой, но уютной. Полумрак, огромная кровать, над ней постер порнографического содержания, красное шелковое покрывало… Девушки моментально разделись. Я оцепенел, глядя на их обнаженные тела. Они легли, приняв эффектные позы. Но на меня будто столбняк напал. Соня раздвинула ноги и начала ласкать себя напоказ. Моника играла со своими сосками и не сводила с меня глаз. Но я по-прежнему стоял возле кровати и даже не разделся. Соня уже так возбудилась, что упала на спину и громко стонала.
– Не поможешь, котенок? – чуть севшим голосом проговорила Моника. – Нам точно не хватает твоего твердого… как ты любишь его называть?
– Кого? – тупо спросил я.
– Орудие, кий, принц, лысый, молот, голова, жезл, мальчик… и еще кучу названий вы придумываете для своего драгоценного члена, – сказала Моника и хохотнула. – А ты как его называешь?
– Никак, – прошептал я и расстегнул рубашку.
– Наконец-то! – тихо засмеялась она и потянула себя за соски. – Голышом куда удобнее! Соня чуть не кончила, а ты все стоишь!
– Первый раз у меня, – признался я и чуть не задохнулся от смущения.
Шоу, устроенное девушками, вызывало смешанные чувства. Было стыдно, любопытно, но отчего-то противно. Голые тела притягивали открытыми взгляду потаенными уголками, все усиливающимся запахом разогретой плоти, соблазнительными формами. Но в то же время отталкивали казавшейся мне пошлой доступностью. Тайны уже не было, все напоказ, упругие груди с красными сосками, раздвинутые колени, бритые лобки… Мне трудно было отвести взгляд, но отчего-то начало тошнить.
„И такова любовь? – в смятении думал я. – И Лиза в кровати вот так же извивается и стонет от страсти? Неужели и она втихую удовлетворяет себя, закрываясь в ванной, ласкает свое тело…“
Эти мысли вызвали невыносимое омерзение, будто чистый прекрасный идеал вымазали чем-то отвратительным.
– Лапусик, что ж ты не сказал? Первый раз очень важен! – ласково произнесла Моника и соскочила с кровати. – С тобой нужна нежность!
Она обняла меня и прижалась. Запах ее волос, духов, вспотевшего тела проник, казалось, мне прямо в мозг. Она уже расстегивала мои джинсы. Когда я оторвался от ее губ, то заметил, что Соня исчезла из комнаты, и был ей за это благодарен. Моника уложила меня в кровать, притянула к себе. Ее пальцы продолжали ласкать, я закрыл глаза и позволил ей делать все, что она захочет…
Ушел я от девушек около десяти вечера. Что сказать? Первый раз всегда представлялся мне чем-то ошеломляюще фантастичным и прекрасным, но сейчас я ощущал лишь омерзение. Особой разницы между половым актом с женщиной и самоудовлетворением я не почувствовал. Разрядка была стандартной.
Когда я вышел из подъезда, то в темной арке меня встретили два парня.
– Сонька сказала, он будет в новехонькой кожаной куртке, типичный ботан и хлюпик на вид, – услышал я и остановился.
– Вроде он, – ответил второй голос.
Я оглянулся, бежать было некуда. Даже описывать все это не хочу! Да, прижали к стене, для острастки наподдали, сняли куртку, часы, забрали кошелек и смартфон.
Сейчас думаю, что надо было драться с ними. По крайней мере, они бы меня и прикончили. Хотя… мне все равно.
Пришел домой. Хотелось лишь одного: спрятаться в своей комнате, никого не видеть и не слышать. Но мать ждала меня за накрытым столом, она принарядилась, сделала прическу. И как-то враз, словно у меня открылись глаза, я увидел и убогую обстановку нашей квартиры в древней хрущевке, и обшарпанную мебель, приукрашенную вышитыми салфеточками и от этого кажущуюся еще более старой и жалкой, и стол, накрытый новой клеенчатой скатертью с выставленными на нем стандартными салатами и „праздничной“ курицей-гриль, и лицо мамы, неумело подкрашенное и от этого выглядевшее карикатурно некрасивым. Мне стало совсем худо, хотелось закрыть глаза и ничего этого не видеть. И тут из ванной вышел какой-то мужичонка. Я натянуто улыбнулся, стараясь изо всех сил подавить приступ истерического хохота.
– Витенька, – виновато начала мать, – давно хотела тебя познакомить… мой друг Николай Орестович. Ты только чего не подумай! У нас все серьезно, – тихо добавила она, с испугом на меня глядя. – Он кладовщик на нашей фабрике.
– Очень приятно! – пробасил Николай Орестович и крепко пожал мне руку. – Поздравляю, молодой человек! Семнадцать – это серьезно! И армия не за горами! – зачем-то добавил он и захохотал.
– Ждете, когда я уеду? – ехидно спросил я. – Чтобы не мешал любовным утехам с моей матерью?
– Э, полегче! – набычился он. – Оскорблять никого не надо! Людмилочка уговорила меня прийти сегодня в гости, отметить твой день рождения, так сказать, в семейном кругу, и с тобой заодно познакомиться. А ты сразу хамить? Да ты пьян, парнишка! Уже где-то накидался? Ну-ну, я не против, все же в такой день не грех и выпить.
– Может, за стол? – растерянно предложила мама.
– А твой друг и ночевать останется? – не выдержал я. – А может, все же дождетесь, когда я в армию свалю?
Ответ я слушать не стал, ушел в свою комнату и закрылся. Мама через какое-то время постучала, начала звать меня, извиняться, но я лежал на кровати, лицом вниз, зажав уши ладонями. С меня реально хватит.
Я слышал, как хлопнула входная дверь. Видимо, мамин друг все же ушел. Но и это уже не могло как-то повлиять на мое настроение. Дождусь, когда мать уснет, уйду… сегодня же.
Через квартал от нашего дома набережная Клязьмы, длинный автомобильный мост перекинут через реку… Лучшего места не найти. Тем более я так и не научился плавать.
Вот и все. Точка».
Глава первая
«…Ее взгляды говорят сами за себя. Слова не нужны. И это молчаливое согласие на все, которое так легко читается в ее глазах, меня… отталкивает. И ее игра становится бесполезной и даже скучной для меня. Я читаю ее как раскрытую книгу. Нет, как бегущую строку рекламы на фасаде здания. И у нее даже не возникает мысли, что, возможно, я совсем не тот, за кого себя выдаю! Милая глупышка! Но… такая хорошенькая, свеженькая и аппетитная. Почему бы не подыграть ей?»
Виктор закончил предложение, улыбнулся, отодвинул тетрадь, поправил, чтобы она лежала ровно на столе, и аккуратно опустил ручку «Паркер» в антикварную подставку из узорчатого малахита с золотой, чуть стертой окантовкой по ободку стаканчика. На краю старинного письменного стола стояла ваза из китайского тончайшего фарфора, и его молочная белизна оттеняла крупную английскую розу бледно-желтого цвета. Рассеянный утренний свет, смягченный воздушной занавеской, падал из высокого окна на стол. Виктор достал из кармана шелкового халата белоснежный носовой платок и небрежно бросил его возле вазы. Он прекрасно изучил женщин и отлично знал, как они падки на подобные мелочи. Для мужчин, в основной своей массе, не играло никакой роли, что лежит на столе, как расставлены вещи, есть ли цветы в комнате, а вот женщины не выносили пустоту пространства и сразу хотели его обустроить. А если пространство холостого, свободного для отношений мужчины было уже заполнено всевозможными вещицами, то они настораживались, выискивали что-то принадлежащее другой – читай: сопернице, вели себя крайне скованно, ведь понимали, что эта территория уже кем-то завоевана, а значит, они тут чужие. И это давало ему преимущество. Женщины служили ему игрушками, он никого не любил, все его встречи были мимолетными и только ради секса. И ставя очередную подружку в такие условия, он быстрее проникал в ее суть и понимал, чего она на самом деле хочет.
Последние десять лет он только этим и занимался – старался увидеть суть любого человека, встреченного им на пути.
Виктор взял из вазы с фруктами пару красных крупных яблок и бросил их на небольшой полукруглый диван, стоящий в углу кабинета. Улыбка не сходила с его лица, ему доставляло удовольствие создавать своего рода театр даже из обычного кабинета. Хотя это помещение обычным назвать было нельзя. Виктор любил устраиваться на новом месте с комфортом, но следуя исключительно своему сиюминутному настроению.
Он приехал в Венецию неделю назад, решив именно здесь встретить свой день рождения. Через три дня ему должно было исполниться двадцать семь. Но поселился не в самом городе, а на «золотом» Лидо, длинном и узком мысе, разделяющем Венецианскую лагуну и Адриатическое море и славящемся фешенебельными отелями, песчаными пляжами и элегантными старинными виллами начала прошлого века. Именно одну из таких вилл Виктор снял на месяц, хотя не планировал столько времени провести в Венеции. Но он не любил зависеть от дат и предпочитал платить за больший срок, чем собирался жить. Франческа, менеджер риелторского агентства, респектабельная молодая женщина, уверяла его, когда они ехали на место, что эта вилла уникальна, в ней жили разные знаменитости, в том числе именно там Жак Казот написал роман «Влюбленный дьявол». Виктор сделал вид, что поверил, но достал планшет и набрал в поисковике фамилию писателя. Пробежав по ссылке, выяснил, что Казот родился во Франции в Дижоне, учился в Париже, по делам службы был отправлен на остров Мартиника. Ни о каком Лидо и речи не шло. Он хотел показать ссылку Франческе и уличить ее во лжи, но передумал, решив не тратить энергию на такие пустяки.
Машина уже въезжала в раскрытые кованые ворота. И вид виллы очаровал Виктора. Она оказалась небольшой, в два этажа, с прекрасной широкой лестницей, ведущей к стеклянным дверям, с основательной террасой, заменяющей балкон и увитой шпалерными розами, которые только что начали распускаться.
«Почему бы не поверить в сказку, выдуманную агентством? – размышлял Виктор, выходя из машины и глубоко вдыхая прохладный, пропитанный морскими терпкими ароматами воздух. – Конечно, цену подняли из-за этой псевдоистории с писателем, но мне-то что за дело! Для агентства это выгодный бизнес, рассчитанный на простодушных иностранцев. Почему бы не дать им заработать? Поживу здесь пару недель, а там видно будет. Главное, мне здесь нравится!»
С крыльца торопливо спускалась горничная, миловидная брюнетка, она вежливо поздоровалась на безукоризненном английском, взяла багаж и пригласила Виктора в дом. Он попрощался с Франческой, отказался от услуг личного водителя на все время пребывания в Венеции и двинулся за горничной, машинально оценивая ее хрупкую изящную фигуру в форменном белом костюме, состоящем из узкой юбки и короткого жакета. Виктор быстро осмотрел виллу, выбрал себе просторную спальню на втором этаже и велел оставить багаж там. Горничная спросила, чего еще изволит синьор, он ответил, что на сегодня она свободна. Было уже почти шесть вечера, Виктор немного устал от перелета, хотя он занял чуть больше часа. Но все эти процедуры в аэропортах всегда его раздражали. Он хотел приехать из Рима на машине, но путь в четыреста километров показался утомительным, и Виктор выбрал ближайший рейс до Венеции.
Когда горничная удалилась, заученно улыбнувшись и пожелав ему приятного отдыха, Виктор первым делом отправился в ванную комнату. Ему понравилось, что там есть большое окно с видом на сад, за которым синело море. Он набрал теплой воды, с удовольствием опустился в глубокую овальную ванну, добавил немного розовых лепестков, которые нашел в хрустальной круглой вазе, стоящей на столике. Виктор любил расслабляться и пожалел, что так опрометчиво отпустил горничную. О сексе он не думал, просто хотел, чтобы кто-то принес ему бокал красного вина. Но выбираться из воды было лень, к тому же он пока не знал, где находится бар. Виктор откинулся головой на край ванны и вытянулся. Розовые лепестки плавали в воде и иногда задевали его голую кожу. И это начинало возбуждать.
– Ой, простите! – раздался испуганный голосок.
Но Виктор и не подумал прикрыть низ живота хотя бы руками. Он лениво повернулся к открытой двери. В проеме стояла девушка и смотрела на него, округлив глаза.
– Ой! – растерянно повторила она.
Ее русский был с явным акцентом, выглядела девушка, как типичная итальянка: темные вьющиеся волосы, яркие карие глаза, красиво изогнутые брови, сочные красные губы. Все в ней было чрезмерно – насыщенность красок, данных от природы, пышная грудь, которую открывало большое декольте белого батистового платья, тонкая талия, затянутая красным пояском, высоченные шпильки ее красных туфелек.
– Привет! – спокойно сказал Виктор. – А ты не принесешь мне бокал красного вина? Хотелось бы местного… Тут должен быть где-нибудь бар… или внизу есть кухня?
– Вы решили, что я горничная? – спросила она и звонко рассмеялась.
Он улыбнулся, забавлял акцент девушки.
– А разве нет? – уточнил Виктор. – В штате, кажется, две… Одну я уже видел и отпустил ее до завтра. И она тоже была в белом. Приятно, что ты знаешь русский, – добавил он.
Виктор остро глянул на девушку, но она выглядела вполне жизнерадостной и довольной жизнью. Его обычно в первую минуту знакомства интересовало только это. За десять лет службы Ордену выработалась неизменная привычка мгновенно проникать в настроение новых знакомых и считывать их эмоциональное состояние. А при необходимости включать «внутреннее зрение» и сканировать их энергетическое поле. И гармоничные, довольные жизнью люди его мало занимали.
– Меня зовут Сибилла, – перестав смеяться, сказала девушка. – Вы так на меня посмотрели! Аж мороз по коже, – тихо добавила она.
– И что? – поскучнел Виктор.
– Мой отец владелец ресторана… здесь, неподалеку. Он тут всех знает… – неуверенно проговорила Сибилла, не сводя взгляда с молодого человека.
Виктор начал водить пальцами по остывающей воде, розовые лепестки зашевелились. Сибилла замолчала. Пауза становилась все неприятнее. Он неторопливо выбрался из ванны и невозмутимо посмотрел на девушку. Его обнаженное тело покрывали капельки воды. На животе алело пятнышко прилипшего лепестка.
– Ой! – вскрикнула Сибилла и жарко покраснела.
Ее взгляд задержался на красном лепестке, скользнул вниз живота. И девушка резко отвернулась.
Виктор взял банное полотенце.
– Принесу вам вина! – вдруг решила она и скрылась за дверью.
Виктор тщательно вытерся, глянул на свое отражение в большом овальном зеркале, висящем над раковиной. Однодневная щетина чернила щеки и подбородок. Но его настроение сейчас было таким, что ему даже нравился образ брутального мачо. Виктор зачесал влажные, слегка вьющиеся волосы назад, открыв высокий гладкий лоб. У него были выразительно изогнутые черные брови, на тон темнее волос, и такие же черные ресницы. А вот на радужку глаз словно не хватило пигмента, их прохладно-серый цвет казался странно светлым. И этот резкий контраст делал лицо запоминающимся и интересным.
Виктор накинул махровый халат и вышел на террасу. Тонкий аромат распускающихся роз, увивающих перила и забирающихся все выше почти до крыши, изменил его настроение. Подсвеченные солнцем цветы переливались всеми оттенками розового и алого и обрамляли открывающийся вид. Море синело вдали за кронами деревьев сада, серебристые искорки пробегали по легким волнам, быстрые чайки кричали над водой, воздух будто сам врывался в легкие и заставлял дышать полной грудью. Виктор замер и какое-то время смотрел в небо, забыв обо всем.
– Так вот вы где!
Звонкий голосок Сибиллы вывел его из медитативного состояния, и он обернулся с раздраженным видом. Но девушка стояла перед ним с подносом в руках, на котором возвышались открытая бутылка вина, хрустальный бокал, узкая вазочка с одной крупной алой розой. Блюдо с фруктами дополняло картину, и Виктор смягчился.
– Прошу, – мягко сказал Сибилла и поставила поднос на круглый столик, стоящий в углу террасы.
Виктор опустился на диванчик, девушка налила вино, пробормотав, что сама не понимает, зачем она это делает. Она смущалась так мило, румянец заливал ее упругие щечки, и Виктор все с большим интересом поглядывал на нее.
– Составишь мне компанию? – мягко спросил он. – Или, может, моя невежливость коробит и лучше обращаться на «вы»?
– Нет, нет, можно и на «ты», – окончательно смутилась Сибилла.
– Меня зовут Виктор, – представился он.
Она стояла, сжав руки, и явно не знала, на что решиться. Виктор пристально глянул на девушку, затем вынул розу, выплеснул воду и налил вина в вазочку.
– Ой, зачем? – тихо сказала Сибилла.
– Ты любишь ойкать, – засмеялся он и налил вино в бокал.
– Ойкать? – с недоумением повторила она. – Я знаю русский, но вот не все слова мне понятны.
– Не обращай внимания. Да садись же! – И Виктор потянул ее за руку. – Выпей со мной!
Сибилла опустилась рядом и взяла бокал из его рук.
– Вам как-то не пристало пить из вазы, – заметила она, глядя в глаза Виктору.
– Но ты же принесла всего один бокал, – лукаво проговорил он и легко коснулся вазой края ее бокала. – Чин-чин!
Она пригубила вино, не ответив. Виктор, не скрываясь, изучал ее лицо.
– Так что ты здесь делаешь? – после паузы спросил он.
Сибилла сбивчиво начала объяснять, что гости таких вилл часто заказывают еду у ее папы в ресторане, потому что у него лучшая кухня на Лидо, его повара выполняют любое пожелание, и доставка еды мгновенная, но если гости захотят, то могут нанять повара на все время проживания, и папа идет на это и отпускает ценных работников.
– Так ты своего рода менеджер у отца и ищешь клиентов? – рассмеялся Виктор. – Понимаю, понимаю… такой хорошенькой девушке легко договориться.
Сибилла вспыхнула и опустила глаза. Виктор с удовольствием поддался обаянию ее юной женственности. Присутствие добродушной милой симпатизирующей ему девушки помогло почувствовать себя как дома. А именно такое вот спокойное состояние зоны личного комфорта он ценил больше всего, ведь никогда долго не жил на одном месте. К тому же ему сейчас был необходим отдых от повседневных, почти всегда крайне тяжелых в эмоциональном плане обязанностей, и только рядом с гармоничным, довольным жизнью человеком он мог окончательно расслабиться. А он уже точно знал, что Сибилла как раз из разряда таких людей.
– Пьетро… ну охранник на входе… впустил меня, – тихо продолжила она. – Я позвала вас еще у лестницы, но никто не ответил. Тогда я поднялась на второй этаж… Простите мою бесцеремонность! – с чувством добавила она. – До вас эту виллу снимала одна семья из Англии, так они были очень довольны кухней нашего ресторана и постоянно заказывали еду только у нас. А жили они весь апрель! И вот нам сообщили, что виллу с середины мая занимает русский господин.
– И ты сразу примчалась! – весело ответил Виктор. – Не успел я приехать!
– Но ведь вам нужно поужинать! – заметила она уже более уверенно. – Вы же устали с дороги. И разве хочется идти искать ресторан? Вы уже были на Лидо?
– Впервые. У меня двадцатого мая день рождения, решил, что встречу его именно в Венеции.
– Так это уже через три дня! Хотите устроить праздник? – озабоченно поинтересовалась Сибилла. – Приедет много ваших друзей? Нужно заранее продумать меню!
– Нет! Не выношу шумные компании. Я люблю одиночество.
Сибилла внимательно посмотрела на него. Грусть, промелькнувшая на самом дне его глаз, заинтересовала и вызвала жалость к красивому, богатому, но одинокому иностранцу.
– Откуда ты знаешь русский? – спросил Виктор.
– От мамы, – после паузы ответила она. – Папа местный… они познакомились, когда он ездил в Россию. Он хотел открывать сеть итальянских ресторанов, но дела не пошли. У вас там все… нецивилизованно, так папа говорит. Это было в Санкт-Петербурге. Мама училась на кондитера…
– Их интересы совпали, – перебил ее Виктор. – Ресторатор и кондитер – что может быть лучше? Надеюсь, они счастливы в браке, – любезно добавил он.
– Мама умерла пять лет назад, – после паузы тихо ответила девушка и побледнела. – Мне тогда исполнилось тринадцать.
– Сочувствую, – холодно проговорил он.
Но его лицо на миг приняло напряженное выражение, от ленивой вальяжности не осталось и следа.
– Как это случилось? – спросил он.
– Она утонула… – тихо произнесла Сибилла. – Врач сказал, что ногу свело судорогой в воде, доплыть до берега мама не смогла…
– А что ж пляжные спасатели? – уточнил Виктор.
– Не успели ей помочь, она заплыла очень далеко от берега. Мама обожала плавать. И вот такая беда!
– Но, судя по туристическим проспектам, здесь очень мелко. Поэтому сюда любят ездить отдыхать с детьми, пляжи подходящие, – задумчиво проговорил он и пристально посмотрел в глаза девушки, словно хотел проникнуть в ее мысли.
От его взгляда она невольно поежилась и опустила голову. Стало отчего-то неприятно, будто все ее существо просканировала какая-то неведомая ей энергия и высветила самые потаенные уголки ее памяти.
– Здесь курице по колено, – четко произнес Виктор.
– На все воля Божья, – прошептала девушка, быстро перекрестилась и вытерла набежавшие слезы.
– Сочувствую, – более мягко повторил он и налил вина в бокал.
Она выпила и встала. На ее щеки вернулся румянец, глаза снова заискрились жизнью.
– Простите, синьор, что надоедаю вам, – с раскаянием проговорила Сибилла. – Вот визитка моего отца, там и адрес нашего ресторана. Звоните, если надумаете.
Девушка выглядела в этот момент жалко. Виктор понимал, что не оправдал ее ожиданий.
– Вообще-то зря извиняешься, – решил он приободрить ее. – Я же отлично понимаю, что как только ты узнала о приезде «русского господина», то вызвалась навестить меня с одной целью…
Он сделал паузу и глянул на Сибиллу. Она явно не понимала, куда он клонит, и смотрела с простодушным любопытством. Слезы окончательно высохли, она даже начала покусывать нижнюю губу в нетерпении, но нарушить паузу боялась.
– Знаю, знаю, – задорно продолжил он, – тебе не терпелось попрактиковаться в языке. Насколько я понял из твоего рассказа, ты очень трепетно относишься к своим русским корням.
– Я обожала маму, – прошептала она. – А сейчас мне, правда, не с кем практиковаться. Только с туристами, но русских на Лидо немного. Папа, конечно, тоже раньше говорил, но сейчас он начал забывать этот язык… за ненадобностью, – тихо добавила она.
Виктор задумчиво посмотрел на девушку. Ему хотелось прогуляться, да и не мешало где-нибудь перекусить. Но приглашать Сибиллу в его планы не входило. Он приехал сюда, чтобы побыть одному. Перед каждым днем рождения Виктора одолевала депрессия, с которой было трудно справляться, и он предпочитал в это время ни с кем не общаться. А уж этот день рождения был для него своеобразным рубежом. Прошло десять лет с его злополучного семнадцатилетия, и ему нужно было принять важнейшее судьбоносное решение.
– С удовольствием поболтаю с тобой как-нибудь еще… для твоей практики! – широко улыбнулся он. – Я позвоню.
– Arrivederci… ой! До свидания! – пробормотала она, вспыхнула и быстро ушла с террасы.
Следующие три дня новая знакомая так или иначе оказывалась в поле его зрения. Ему уже казалось, что Лидо ди Езоло – маленькое королевство, в котором владычествует одна лишь Сибилла. Когда он отправился поздним вечером в день приезда погулять, то в первом же кафе наткнулся на нее. Если бы девушка была одна, то он мог бы подумать, что это не случайно и она его просто-напросто выслеживает. Но за столиком Сибилла сидела в компании подруг. Виктор сделал вид, что не замечает ее, и покинул кафе. На другой день он поплавал в холодном пока море, затем прошелся по набережной, мельком изучая всевозможные отели, плотно стоящие на берегу. Было еще только начало сезона, и малолюдные пляжи его порадовали. Он прогулялся по улице, заглянул в магазинчик сувениров. Стройная девушка в коротких синих брючках и свободном белом топе стояла у большого зеркала. Ее лицо было прикрыто золотой маской Коломбины, классического персонажа комедии дель арте. Виктору понравилась ее изящная, но аппетитная фигура, к тому же закрытое наполовину лицо интриговало – он видел только пухлые красные губы. Он взял с полки маску Доктора Чумы с длинным носом-клювом, надел ее и встал позади «Коломбины». Их отражения выглядели эффектно. Улыбка тронула губы незнакомки, она пару секунд смотрела в зеркало, затем повернулась к Виктору и задорно проговорила на русском:
– Маска, а я вас знаю!
Акцент показался ему знакомым, Виктор отпрянул. Девушка сняла маску. Перед ним была Сибилла.
– А я вас нет, – глухо проговорил он, спокойно положил свою маску обратно на витрину и покинул магазин.
Он был в дурном настроении еще с утра, и даже купание не избавило от меланхолии и раздражительности. Виктор боялся, что раздосадованная его невежливостью девушка догонит его, и ускорил шаг. Но за ним никто не шел. Виктор остановил такси и уехал к себе на виллу. И до вечера не выходил из спальни.
Из дневника Виктора:
«Любить нельзя! Это запрещено! Но все еще трудно сопротивляться хорошеньким, лучезарным, манящим своей красотой девушкам. Я живой, я молод, здоров, природа требует свое. И я знаю, как это бывает: поначалу „химия“, то есть притяжение чисто на физическом уровне, затем втягиваешься все больше, чужая энергия будто засасывает, ты липнешь к противоположному полу, а потом буквально залипаешь… Узнаешь душу, очаровываешься внутренним миром чистой жизнерадостной девушки. И вот она, любовь! Тут как тут! Мне нужно быть осторожным и не позволять природе брать вверх. Я пока не вышел из Ордена, и мне запрещено любить! Это ослабляет».
Утром в его день рождения был доставлен изысканный фруктовый десерт с милой поздравительной открыткой от Сибиллы и ее отца. Виктор проснулся в приподнятом настроении и решил «сократить дистанцию». Он нашел карточку, набрал номер и поблагодарил обрадованную девушку. Она тут же предложила отметить его день рождения в их семейном ресторане, пообещала, что блюда будут готовить лучшие повара, но Виктор после краткого раздумья отказался. Правда, попросил привезти ему ужин на виллу. Он не сомневался, что Сибилла сама вызовется быть курьером. Но вечером приехал какой-то паренек, он молча и ловко накрыл на стол, получил по счету. Щедрые чаевые вызвали широкую улыбку, паренек горячо поблагодарил «синьора». И тут же удалился. Виктор был доволен своим одиночеством, но то, что Сибилла поступила не так, как он рассчитывал, слегка его раззадорило. Он изучил немало женских типов, отлично понимал, что она, как прирожденная кокетка, решила поиграть с ним по всем правилам. И это его против воли начало заводить. Виктор знал, что все его увлечения должны заканчиваться только сексом на один-два раза, и обычно прекращал знакомство, если чувствовал, что девушка может зацепить его.
Чего хотела Сибилла? Виктору и спрашивать не нужно было, он знал наверняка, что привлекает ее как потенциальный жених. Увы, на него только так и смотрели все без исключения женщины, и пока ничего другого он не чувствовал с их стороны. Молодой, красивый, свободный, богатый, закрытый и от этого загадочный – это была беспроигрышная комбинация для привлечения особей противоположного пола. Но главное – его ощущение внутренней свободы. Виктор давно понял, что это притягивает любого человека сильнее всего. Мы любим свободных. Независимость манит и рождает лишь одно желание – завоевать! А затем подчинить себе, овладеть, опутать и забрать в вечный плен. И он всегда четко расставлял акценты и сразу определял, кто и на что может рассчитывать.
Виктор поужинал в одиночестве, посидел в кабинете, сделав пару записей в своем дневнике, пригубил бархатистой коллекционной марсалы. И позвонил Сибилле. Она ответила сразу, голос был взволнованным.
– Если желаешь, то можешь лично поздравить меня с днем рождения, – мягко проговорил он.
– Мечтаю об этом! – пылко ответила Сибилла. – Жди!
Виктор вышел из кабинета, оставив тетрадь раскрытой на столе. Он хотел, чтобы Сибилла прочитала последнюю запись. Это сразу бы все расставило по местам и дало понять девушке, что она не должна ни на что рассчитывать.
Сибилла пришла очень быстро. Он слышал, как она зовет его с первого этажа, но не откликнулся. Был уверен, что она поднимется. Так и произошло. Сибилла подошла к раскрытой двери кабинета и заглянула внутрь.
– Ты здесь? – спросила она.
Виктор стоял в арке, отделяющей холл второго этажа от коридора, за задернутой портьерой. И в щель наблюдал за девушкой. Сибилла вошла в кабинет. Он был босиком, в накинутом на голое тело халате. Мягко ступая, приблизился к двери. Девушка находилась уже возле стола, она чуть наклонилась и явно читала раскрытую тетрадь. Виктор откашлялся. Она резко обернулась, ее щеки пылали, глаза были влажными. Его носовой платок, который он нарочито небрежно бросил на стол, был зажат в ее пальцах, покрасневших от напряжения.
– Ты… Вы…, – запинаясь, начала Сибилла, но не выдержала и всхлипнула.
Виктор наблюдал. Она прижала платок к глазам. Он, ступая мягко, по-кошачьи, двинулся к дивану и уселся на него, закинув ногу на ногу. Нащупал одно из яблок, которые сам бросил на диван, и начал крутить его в руках. Аромат яблочной кожуры резко усилился. Сибилла наконец успокоилась. Она бросила на стол скомканный платочек и выпрямилась. Ее четкие брови хмурились, придавая лицу суровое выражение, хотя заплаканные глаза выглядели страдальческими. Но Виктор продолжал молчать. Ему доставляло удовольствие наблюдать за изменениями настроения девушки. На что же она решится? На ее месте он бы ушел. Но ведь он был мужчина, а вот женские поступки часто ставили его в тупик полным отсутствием хотя бы какой-то логики. И это вызывало любопытство. Но Сибилла превзошла все его ожидания. Она резко развернулась в сторону дивана и четко проговорила:
– Ti amo! – Ее лицо вспыхнуло. – Я люблю тебя! И это не игра!
Виктор замер, внимательно в нее всматриваясь. Но она выглядела непритворно взволнованной и беззащитно искренней. Виктор улыбнулся, встал и подошел к девушке. Он надкусил яблоко и протянул ей. Сибилла вскинула на него удивленные глаза, но яблоко взяла.
– Это означает si?
Видимо, от сильного волнения она продолжала смешивать русские и итальянские слова.
– Я тебя хочу, – тихо ответил Виктор и глубоко заглянул ей в глаза.
– Ты сводишь меня с ума, – прошептала она, чуть приподняв подбородок.
– Я тебя хочу и не более того, – четко произнес он. – Но не люблю и никогда не смогу полюбить!
– Наплевать! – ответила она.
Оставьте ваш отзыв
Отзывы читателей
15-12-2017 в 18:07
прекрасный роман, я была удивлена. Увлекает, захватывает, а самое приятное - что это серия из 3-х книг, можно продлить удовольствие от чтения. Буду искать другие книги этого автора, мне понравилось!
09-12-2017 в 08:24
Я не назвала бы эту книгу ромфант. Жанр определить трудно, скорее это психологическая фантастика. Это произведение стоит особняком, и такие книги должны быть! Тема самоубийств сама по себе сложная и неоднозначная, Ярослава Лазарева нашла баланс и подала ее занимательно и без нарочитых ужасов и сентенций. Орден Ловцов - настоящее тайное общество и веришь, что оно существует. Главный герой Виктор Романов - мечта любой женщины, красив, богат, загадочен и холоден. И все это помогает ему "найти и обезвредить" очередного клиента, потенциального самоубийцу. А в нашем сумасшедшем мире их ох как много.Эта книга не совсем для развлечения, она заставляет задуматься о вечных ценностях, хотя читается легко. Советую всем и без каких-либо возрастных ограничений.