Маленький отряд втянулся в лес. Перекликались редкие птицы. Пахло влажной молодой листвой. Ветви плотно сомкнулись над головами путников. Серый день делал полутьму леса еще неуютнее. Поскрипывала телега, звучно бурчало в брюхе у кобылы. Катрин увидела первые следы, пересекающие дорогу. Небольшие отпечатки копыт принадлежали косуле или молодому подсвинку. Или кому-нибудь еще. М-да, тут и нормальную фауну паршиво знаешь, а уж местный бестиарий…

Двигались без остановок. В основном шли в молчании. Сначала напряженно косились на заросли по сторонам. Особенно Ингерн и Энгус. Хотя места были относительно знакомыми. Мастер Даллап частенько бывал здесь во время ближних разведок, имеющих целью хоть как-то обучить городских стражников. Да и Энгус не раз ездил на ближайшие хутора. В принципе, можно было заночевать на одном из хуторов. Но Катрин не хотелось вставать на первую ночевку в относительно благоприятных условиях. Если кто-то из этих троих решит, что пустился в путь опрометчиво, пусть быстрее трезвеет. Ночь без крова над головой живо ума прибавит.
— Как только место с водой найдем, остановимся. Торопиться некуда. Дотемна с вещами разберемся, а то тащимся, как старьевщики, — Катрин кивнула на груду вещей и припасов, беспорядочно наваленных на телеге. — Энгус займется лошадью, мастер Даллап поразмыслит об охране, Ингерн проверит продукты. За мной — общее руководство и координация. Возражения есть?
На нее посмотрели с уважением. Мысль об общем руководстве восприняли серьезно. Вот что значит правильная формулировка. Вообще-то стыдно над темными людьми издеваться.

Скоро вошли в густой ивняк. Здесь крошечный ручеек журчал вдоль дороги. Катрин глянула вверх сквозь переплетение ветвей. Солнце за день так и не появилось, но по внутреннему ощущению до темноты оставалось еще часа два. Стоило посчитаться с физической формой новоявленных путешественников. Девушка вздохнула и посмотрела на Даллапа.
— Неплохое место, — пробормотал мастер.
— Давайте дух переведем и будем устраиваться. Сворачивай вон туда, Энгус, — Катрин показала на полянку у ручья. Густые заросли с одной стороны, ручей с другой символически прикрывали тыл и фланги.
Парень свел телегу с дороги. Кобыла не протестовала, может быть, тоже устала, а может, вообще отличалась сугубо фаталистическими взглядами на жизнь. С таким-то жизненным опытом это неудивительно.
Ингерн немедленно плюхнулась на траву и привалилась спиной к колесу. Энгус тут же подпер другое колесо. Старый мастер еще оставался на ногах, но колени его явно подгибались. Вот богадельня.
Катрин спустилась к ручью. Серебряное журчание омыло запылившиеся носы сапог. Обувь пока вела себя выше всяких похвал. И ведь не натерли ничуть. Ладно, посмотрим, как сапожки проявят себя в условиях посложнее.

Спутники несколько оклемались. Энгус выпряг лошадь. Отдышавшаяся Ингерн возилась на телеге. Ветеран озабоченно расхаживал вокруг, прояснял диспозицию. На поляне виднелись пятна старых, должно быть, еще прошлогодних кострищ. Удобное место.
Место не нравилось. Правда, объяснить, чем именно, Катрин не могла. Может, просто с нервов все не таким кажется. Ничего, ночью станет понятно.
Каждый занимался своим делом: Энгус притащил ведро воды, чтобы напоить лошадь, а пока вместе с мастером собирал хворост. Ингерн перекладывала вещи с таким сосредоточенным видом, что предлагать ей помощь было явным оскорблением…

— С солониной нужно что-то срочно сделать. Бочонок открыт, засол плохой, испортится быстро. Масло горчит. Сухарей нет вообще. Хлеб в основном черствый, порезать и подсушить будет трудно. Есть хорошая вяленая рыба и мед, но совсем чуть-чуть. Еще печенье, оно хранится долго. Маленький бочонок пива. Это то, что даровала леди Нидд, — Ингерн докладывала, точно по бумажке читала.
— Сволочь ваша леди Нидд, — прямолинейно объявила Катрин. — Скаредная притом. Наверняка рассчитала, что через пару дней мне вообще продукты не понадобятся. Предвзятого она обо мне мнения.
Спутники смотрели с некоторым испугом. «Сволочью» хозяйку замка еще никто не называл. По крайней мере, вслух.
— У нас еще то, что вы купили на рынке, моя леди. И я взяла сухофруктов и муки и еще сыр. Еще у меня есть четыре «короны», — поспешно пролепетала Ингерн.
— Деньги нам пока не понадобятся. А у вас, воины, что прихвачено из съестного?
— У них только сухари, сушеное мясо и сало. Сало желтое, — отрапортовала Ингерн.
— Еще сухие яблоки. И кувшин мы принесли, — уточнил Даллап.
— Ну да, яблок-то две горсточки, — ехидно отметила хозяйственная девица.
— Мы не успели подготовиться. И до хозяйских кладовых нам добираться посложнее, чем некоторым.
— Мы все не успели подготовиться, — прервала многообещающую дискуссию Катрин. — И придется о той нашей нерасторопности еще не раз вспомнить. А вот о кувшинчике придется забыть. Исключительно для медицинских целей. Что у нас с оружием?
— Там есть лук и топор… — начала Ингерн, но ветеран глянул так, что пухлая девица поперхнулась.
— Топор подойдет дрова рубить. Если, конечно, наточить, как следует. Лук действительно нам от щедрот милордовых сунули. Поработать над ним, можно попробовать стрелять куропаток или фазанов. Правда, такими стрелами попасть во что-нибудь поменьше замковых ворот нечего и думать. И наконечники никуда не годятся. Древки — будто в узел завязывали. У нас с Энгусом имеется по копью и ножу. У парня неплохой топор. Таким можно не только сучья обрубать. У меня есть правильная железочка, — ветеран хлопнул себя по потертым ножнам на бедре. — Этому клинку можно доверять. Испытанный меч.
На взгляд Катрин, испытанный клинок претендовал в лучшем случае на звание добротного тесака. Впрочем, хозяину виднее.
С оружием дела обстояли не так уж плохо. Ночь можно пережить. Приготовили три костра, — равнобедренным треугольником, как настаивал Даллап. Ветеран уверял, что от правильного расположения огней напрямую зависит защищенность ночлега. «Серые» всегда придают треугольности первостепенное значение. Еще бы заклинание ихнее знать…
Попахивало профессиональным запудриванием мозгов. Но Катрин давно зареклась спорить со специалистами. По крайней мере, Даллап не раз видел «серых» за работой.
Костры пока зажигать не стали. Было еще светло. Мужчины склонились над никчемным луком, Ингерн возилась с солониной, кобыла щипала траву. Пахло сосновой смолой, помятой травой и слегка подванивающей солониной, которую расковыряла деятельная Ингерн.
Лес кругом. Катрин поглаживала темное дерево рукояти глефы. Пальцы скользили по ровным кольцам оковки. Это успокаивало, как прикосновение к любому хорошему оружию. Но унять беспокойство все равно не удавалось. Может, причина в этих людях? Одно дело замок, где уйма народу, и совсем необязательно доверять всем подряд. А здесь, под открытым небом, Катрин привыкла быть или в одиночестве, или с теми, кому веришь, как себе.
Кобыла первой навострила уши. Катрин оказалась на ногах, вслушиваясь, перехватила оружие. Топот копыт донесся сзади, оттуда, откуда пришли путники. Даллап поднял голову.
— Ингерн! — Катрин оказалась у телеги, оттолкнула служанку подальше к кустам у ручья.
Из-за поворота лесной дороги вылетели трое всадников. Через мгновение разгоряченные кони танцевали посреди лагеря. Копыта разбросали аккуратно сложенные сучья для костра.
— Не очень-то далеко вы ушли, — гаркнул один из всадников. — Стоило ноги топтать, повернули бы сразу в сторону кладбища. Все ближе.
Двое других засмеялись, горяча коней. Энгусу и ветерану пришлось пятиться к телеге.
Катрин гостей узнала: рожи телохранителей леди Нидд объединяла общая мужественная приятность. Вот черт, трудно было догадаться, что изгнанников захотят проведать?
— Ну, что, изменники, нагулялись? — Старший воин, откровенно издеваясь, помахивал плетью.
— Мы не изменники, — хрипло возразил Даллап. Ему приходилось уклоняться от хрипящей конской морды.
— Болтать будешь? — прикрикнул всадник. Светлые волосы его слиплись, видимо, гнать телохранителям пришлось вовсю. К седлу коня были привязаны тушки двух зайцев. Понятно, на охоте были, все как обычно. Алиби на всякий случай обеспечено. Да и вряд ли леди Нидд всерьез опасается, что кто-то с Базы вздумает вести настоящее следствие.
— Эй, вы двое да девка, бегом в замок. Может, до темноты поспеете, свиньи неблагодарные. Вещи бросайте, они вам не понадобятся.
— Мы не успеем, — пробормотал Даллап. Он тоже начал догадываться, чем разговор закончится, — бросил взгляд на копье, лежащее на телеге.
— Не успеете, так винить-то некого, — гвардеец двинул коня вперед.
— Я никуда не пойду! — крикнула Ингерн из своих кустов. — Я с леди останусь.
— Да кто тебя спрашивает, шлюха? Леди Катрин продолжит свой путь. И да будет он долгим, — всадник ухмыльнулся. — А вы, тупорылые твари, отправляетесь выпрашивать прощение у своей истинной леди. Слышь, девка, будешь быстро бежать, может, еще и поживешь.
— Мы так с вашей хозяйкой не договаривались, — Катрин чуть опустила острие глефы. Конь всхрапнул, отпрянул.
— Договор-то был с вами, а не с этим отродьем. Вы, леди, свободны. Можете отправляться на все четыре стороны.
— Мы в город не вернемся, — негромко сказал Энгус.
— Да, сами убирайтесь отсюда, — крикнула зачем-то присевшая на корточки Ингерн.
Старый ветеран молчал, уцепившись двумя руками за борт телеги.
— Вон оно как? — Гвардеец белозубо улыбнулся. — Упрямитесь? Тогда прирежем вас прямо здесь.
Одновременно лязгнули извлекаемые из ножен мечи.
— Красотку-то не сразу портите, — озабоченно предупредил старший, глянув на Катрин.
В это мгновение Энгус метнул в него нож. Бросок вышел отвратительный. Нож плашмя стукнулся в грудь, обтянутую кольчугой. Всадник так и не сообразил, что случилось, просто его напуганный конь попятился. Приготовившейся атаковать Катрин пришлось перестраиваться уже в движении. Она сильно врезала тупым концом древка промеж конских ляжек. Жеребец, как и все особи мужского полу, удары по столь чувствительным местам не любил. Эффект был впечатляющий — конь взбрыкнул и прыгнул чуть ли не в ручей. С оглушительным ржанием поднялся на дыбы. Не удержавшийся в седле всадник грохнулся на землю, а оскорбленный коварным ударом скакун рванул прочь…
Как всегда в драке, все происходило одновременно. Даллап с натужным хрипом кинул свое тело на телегу, перекатился… Двое всадников с поднятыми мечами наезжали… Уклониться ни вправо, ни влево Катрин уже не успевала, поэтому присела, заслоняясь глефой. Один из мечей лязгнул по наконечнику… За телегой Даллап и Энгус, мешая друг другу, ухватились за копья… Катрин снизу попробовала достать глефой бок гвардейца, но, сидя на корточках, толково ударить было сложновато. Правда, и телохранители не могли дотянуться клинками. Зато конское копыто задело ногу девушке. Катрин заорала. Тут один из всадников с проклятием выронил меч — запущенный с изрядной силой камень угодил ему в плечо. Ага, — у Ингерн открылся неожиданный талант камнеметателя. Катрин отбила прямолинейный удар меча, обратным движением резанула противника по бедру ниже кольчуги. Сталь глефы не подвела — ткань штанов и живая плоть разошлись под лезвием с удивительной легкостью. Всадник взвыл, рванул повод, пытаясь уйти от нового взмаха глефы. Пришлось отвлечься, — на Катрин бежал спешенный и разъяренный хозяин пострадавшего коня. В сторону гвардейца просвистел камень — от первобытного снаряда воин увернулся. По его глазам Катрин поняла, что оставлять ее «на потом» уже не станут. Слева появились, наконец, разобравшиеся с оружием мужчины. Энгус метнул копье. Это у парня получилось получше, чем курьезный эксперимент с ножом. Но готовый к броску гвардеец уклонился с весьма неприятной ловкостью. Но зачем он продолжил прямолинейную атаку, Катрин так и не поняла. Щита у красавчика не было, и шансов устоять против глефы и еще одного копья не оставалось. Ветеран и девушка ударили одновременно. Глефу меч гвардейца парировал — лезвие лишь скользнуло по кольчужному рукаву. Зато трехгранное острие копья глубоко вонзилось благородному любовничку в бок Телохранитель покачнулся. На лице мелькнуло удивление. И тут же пропало, потому что Катрин без церемоний полоснула врага по шее. Запрокинулась отрубленная голова, толчком плеснула яркая кровь…
…Все это происходило под непрерывный вой раненого телохранителя. Этот еще держался в седле, пытаясь зажать длинную рану на бедре. Кровь лилась сквозь пальцы…
…Ни вслушиваться в проклятья, ни оценивать происходящее у Катрин не было времени. Все-таки эра автоматического оружия приучает думать чуть быстрей. Девушка сильно ударила плечом в грудь Даллапа. Ветеран отлетел, сшиб на землю своего молодого товарища. Над головами свистнула стрела, вонзилась в бочонок на телеге. Третий гвардеец не замедлил взяться за лук. Уже тянул из колчана следующую стрелу… До него было далековато, да еще шея и голова лошади прикрывали цель. Катрин все равно метнула нож. Черт, чуть выше, чем нужно. Движение танцующей лошади разве угадаешь? Некогда оправдываться…
Шпионка покатилась по земле — стрела свистнула над светлой макушкой. Вот, сукин сын, натренировался на зайцах… Сзади метнул копье Даллап. Тоже не очень лихо, но прицел стрелку сбил. Катрин успела подняться на колени, выхватить и метнуть второй нож… Регулярная тренировка — великая вещь. И совершенно зря они не носят металлические ошейники-воротники — нож по рукоять торчал в горле, гвардеец запрокинулся, сполз с седла. Нога застряла в стремени, и конь, недовольно фыркая, потянул тело за собой…
Вой раненого оборвался. Уцелевший телохранитель направил коня прочь. Застучали копыта по дороге. Гвардеец сидел в седле криво, и шансов добраться до города у героя оставалось немного. Насколько помнила Катрин, при таком кровотечении парню без медицинской помощи жить минут десять. Хрен с ним.
— Энгус, держи лошадку, — скомандовала Катрин.
Парень побежал к пытающемуся освободиться от мертвого хозяина скакуну. Катрин подхватила глефу и метнулась к кустам, — боялась потерять улетевший в заросли нож.
Нож нашелся, к счастью, почти сразу. Шпионка с облегчением спрятала в ножны клинок и выбралась из зарослей. Энгус с довольно глупым видом топтался, держа коня под уздцы.
— Что, покойников не любим? — спросила Катрин, высвобождая из стремени застрявший сапог убитого гвардейца.
— Ну, — пробормотал побледневший парень.