С крыши весело капала весенняя капель, а я смотрел на резвящегося Ворона и улыбался. Этот хитрющий жеребец опять меня обманул! Когда я пришел вывести его на пробежку и только зашел в конюшню — был вылизан его бархатистым языком. И ведь как он все проделал-то? Сделав два шага в конюшню, я оказался между стойлом и стеной; вот тут-то Ворон с карканьем и появился во всей свое красе. Он одним прыжком перегородил мне все пути к отступлению, своим боком прижав меня между стеной и стойлом, а потом, изогнув длинную шею, принялся за дело. Целую минуту я ничего не мог поделать! Конечно, мог бы, но, честно говоря, растерялся. Конь тоже не стал долго искушать судьбу, и через минуту с веселым ржанием выскочил на улицу. Я даже не смог ему слова сказать! Ладно, пусть порезвится! А то зима выдалась снежная и холодная, мы с ним редко выезжали на прогулку, и большее время он находился в конюшне. А так ― моя первая зимовка в собственном поместье прошла без серьезных происшествий. Случилось, правда, несколько неприятных моментов.
Первый — двоих моих крестьян задрал медведь. Одного насмерть, а второго мужика удалось выходить. Но в том происшествии они сами виноваты. Им, видите ли, захотелось поохотиться! При том, что охотниками они никогда не были! А тут сразу на косолапого пошли. Выживший рассказал, как все произошло. Они еще по осени, когда заготавливали дрова, приметили, как мишка делает подготовку к зимовке. Вот и решили разжиться медвежатинкой, да и подзаработать на его шкуре. Расспросили у бывалых охотников, как завалить косолапого «на берлоге» и отправились, когда снег уже улежался, а мишка должен был крепко спать. Делали все как надо, но вот только рогатина-то их не сумела сдержать рассерженного хозяина леса. Изготовляли рогатины эти горе-охотники сами, вот одна из них и не выдержала свирепого напора зверя. Тот, кто держал медведя, умер от одного удара лапой. Второму же повезло больше. Он, с небольшого расстояния, расстреливал мишку из лука; тем не менее, уйти от разгневанного медведя ему не удалось. Получив раздирающий одежду и кожу удар когтями по спине, он отлетел на пару метров, а мишка, взревев на весь лес, умчался. Второй спасся благодаря моему смотрителю. В это время я зубрил очередной набор рун истинных и надеялся, что наконец-то смогу правильно написать эти руны. А ведь этим я большую часть зимы и занимался. Мне они стали даже по ночам сниться. Руны — это очень хорошо: ведь зная их предназначение, смогу создавать сложные артефакты. Но были и разочарования: читать книги истинных у меня пока получалось с трудом. Креун просто не сумел дать точного определения некоторым словам и фразам: он лишь знал, как это должно звучать на моем родном языке. Но с горем пополам кое-что прочесть и понять я мог. От воспоминаний меня передернуло, но все мучения ― в прошлом, теперь могу с легкостью воспроизвести все сто двадцать рун; правда, не все их взаимосвязи запомнил. Вот только пока Креуну об этом знать незачем, а то опять устроит мне проверку знаний, которая плавно перейдет в его нравоучения и мою зубрежку… Да, а тогда я просто подпрыгнул на стуле, когда Креун воскликнул в моей голове:
— Рэн! С твоими крестьянами беда!
— Что? Что случилось? Откуда ты знаешь? — спросил я его.
— Я могу следить за ними по ауре, на такой случай у меня поставлена метка, — ответил он. — Одна аура угасла, вот и узнал о проблеме. Вторую ауру сразу же напитал угрозой всем хищникам, так как двуногих тут быть не должно.
— И что? — уточнил я у него, поспешно натягивая меховую куртку.
— Один твой человек ранен, второй, к сожалению, мертв. Они находятся где-то в лесу, наверное, поохотиться решили.
— Почему ты так решил?
— Рэн, — в голосе Креуна послышались нотки, осуждающие мою тупость, — зная, где находится аура, легко и мгновенно определю местонахождение человека, тем более на подконтрольной мне территории. Твой подданный, с угасшей аурой, как и раненый, находятся в лесу. Что им там еще делать, как не охотиться? Не грибы же собирать под метровыми сугробами?
— Ну, уж прямо и метровыми, — пробубнил я на ходу, спеша в конюшню.
До моей деревеньки было рукой подать, но идти пешком не хотелось, да и дольше бы получилось. К тому же ― вдруг потом на Вороне в лес придется ехать?
До деревеньки доскакал за десять минут, благо заставлял расчищать дорогу от поместья до обиталища крестьян. Они у меня еще и на территории поместья снег с большой площади убирали, чтобы Ворон спокойно мог порезвиться. Обрисовал старосте ситуацию, а там уже мужики все без моего непосредственного участия сделали. По следам горе-охотников в лес отправились и, через пару часов, принесли и раненого, и мертвого. На следующий день устроили облаву на зверя-подранка, которая завершилась без происшествий. На похоронах (а это моя первая потеря подданного) мне было не по себе. Очень неприятные ощущения. Я поморщился от воспоминаний. Семья покойного была немноголюдна, всего-то двое — отец да мать, но они и остальные бабы устроили такие завывания… Понять их можно, вот только сделать уже ничего нельзя, к сожалению. Да, я им пообещал, что они никогда ни в чем не будут нуждаться, но для всех остальных объявил, что если еще кто-то по дурости отправится к богам, то их близкие на мою помощь могут не рассчитывать.
Второй неприятный момент — это делегация моих же крестьян. Они, видите ли, решили, что негоже мне жить одному без слуг в поместье. И просили принять в услужение их дочерей и… даже жен. Для какой такой цели мне подсовывали женский пол, меня насмешливо просветил Креун, хотя и без его ехидного голоска все было понятно. Еще бы; во главе колонны женщин всех возрастов стоял староста с тремя хмурыми и самыми крепкими мужиками. А вот за ними ― человек пятнадцать девиц, начиная от почти девочек и заканчивая женщинами в довольно зрелом возрасте, лет под сорок. Женский пол вырядился во все свои лучшие одежды и разукрасился так, что с пяти метров было понятно, что подсобную косметику они не жалели. Кто нарумянил себе щеки свеклой, кто подчеркнул толстым слоем угля брови… И стояли-то они все нараспашку и без головных уборов ― при том, что на улице был приличный «минус» и дул пронизывающий ветер. Н-да, интимной близости у меня давно не случалось, но вот не до этого мне сейчас. Я так выкладывался в учебе, что даже и думать-то о дамах было некогда, все силы уходили на магические потоки и попытки начать использовать свой магический источник в полную силу. По подсказкам Креуна я никак не мог взять его под контроль, а те жалкие крохи, которые мне подчинялись, были лишь небольшой частью. Хотя, Креун мог меня просто успокаивать: как измерить источник ― он не знает, да и получить к нему доступ не в состоянии.
— Господин Рэн, мы тут для вас привели служанок. Негоже жить молодому человеку одному в таком домине: его ведь и убирать надо, да и готовить вам, — стащив с головы шапку, сказал староста, как только я показался на пороге.
Пару мгновений я молчал, размышляя о том, не попросить ли Креуна устроить иллюзию пострашнее. К моему сожалению, сам я в построении иллюзий не преуспел. Ничего не выходило, хоть тресни. Да и вообще, не очень-то у меня с магией истинных складывается. Нет, получается ― но не так, как хотелось бы. На сегодняшний день я с легкостью могу создать маленький огонек и подвесить его перед собой, или запалить костер; могу заморозить блюдце с водой, стрельнуть сосулькой, создать легкое дуновение ветерка, вызвать небольшой дождик. К сожалению, все эти приобретенные умения не могут создать никому проблем; да, огонек может быть брошен во врага, но лишь обожжет того, сосулька и вовсе не причинит никакого вреда. Все эти умения и навыки могут помочь только в быту, но, тем не менее, я рад своим успехам. Такими знаниями и умениями похвастаться никто, кроме меня, не может! Я, так сказать, один такой во всем свете! Хотя... Креун-то может намного больше. Еще у меня получалось усилить свой слух ― могу видеть в темноте; но, правда, очень непродолжительное время, не более пяти минут, потом мои силы заканчиваются и наступает такая слабость, что часа два не могу создать вообще ничего… Староста смотрел на меня с хитринкой в глазах, как бы намекая, что они очень заботятся о своем господине.
— Маркен, я могу справиться со всем сам, а там, где мне надо ― обязательно дам тебе знать, — ответил старосте, но делегация расходиться не собиралась, а все так же стояла.
Староста осуждающе покачал головой, а потом вдруг выдал:
— Народ волнуется, как бы вы здоровье свое не подорвали. Вы уж уважьте, возьмите в услужение кого-нибудь!
Хм, это больше походит на бунт. Наверняка моим крестьянам больше заняться нечем, как обсуждать своего господина. Но в чем-то они правы: ни у одного знатного человека нет недостатка в слугах, а уж о том, чтобы в доме никого из челяди не было ― и говорить не приходится. Да и кухарка мне была бы нужна, а то разносолами Креун не слишком балует. Так, и чего ж делать-то? Надо выкручиваться, но о слугах подумать придется.
— Ты прав в своих словах. — Сделав серьезное лицо, я стал прохаживаться перед шеренгой моих подданных. Маркен прямо на глазах расцвел. — Вот только есть одно «но»… — не закончил фразы и взглянул на старосту.
— Говорите господин Рэнион, мы все сделаем! — воскликнул Маркен.
— Как ты знаешь, заселялся я по глубокой осени и просто не успел набрать себе слуг. Мне их хоть много и не надо, но есть у меня к ним определенные требования. — Я пнул сапогом ком снега и исподлобья бросил взгляд на женский «отряд», который при моих словах зарделся. Понятно, каждый о своем думает.
— И какие требования? — учтиво поинтересовался староста.
— Мне нужны двое или трое слуг. Первый слуга должен знать правила этикета и быть управляющим в доме. Второй — готовить всякие разносолы и быть способным удивить своими кухарскими изысками влиятельных господ. Конечно, ко мне в гости не заезжал пока ни один знатный и важный человек, но не сомневайся ― как только закончится зима, они обязательно начнут наносить визиты. Сейчас, сам видишь, дороги так засыпало, что и гонцам-то с донесениями к нам не добраться… Такие мне нужны слуги. Если у тебя кто-то на примете есть, то устроим ему, или им, испытательный срок. — Я взглянул в глаза старосты.
— Н-да, — крякнул тот, а потом предложил: — Может, хоть служанку для приготовления постели и уборки по дому…
— Боюсь, что моя жена, узнав об этом, будет сильно против, — усмехнулся я, хотя и глубоко сомневался, что Кин есть какое-то дело до меня, но сослаться на нее легче всего.
— Господин Рэн женат?! — удивленно воскликнула одна из женщин и злобно уставилась на старосту.
— Пойду, пожалуй. — Я взялся за ручку двери. — Хотя нет; Маркен, пойдем со мной, мне надо тебе задание дать.
Староста поспешно пристроился следом и, не обращая внимания на злобное шипение женщин, поспешил скрыться следом за мной. Маркена провел на кухню и полчаса выведывал у него, как обстоят дела в деревне, какие настроения и разговоры. Тот отвечал подробно и, похоже, был благодарен мне за то, что я решил с ним поговорить, уведя от женщин. Напоследок приказал ему, чтобы впредь о подобных визитах я был извещен заранее, а лучше, чтобы такого больше не повторялось без моей на то инициативы. Староста легко согласился с моими словами (хотел бы я посмотреть, как бы он этого не сделал) и поспешно ретировался, не забывая осматривать убранство дома.
Конечно, назвать это неприятным моментом ― может, и слишком, но повод к размышлению дало. Нельзя списывать со счетов мнение своих крестьян, и надо обзаводиться слугами. Если на крестьян не обязательно обращать внимание, то вот посетители мгновенно подметят такую несуразицу. От друзей мне особо скрывать нечего ― ну, за некоторым исключением, но вот от других… А другие будут, точно; никто не оставит в покое человека, который сумел потрясти своим приездом окружение короля. Ну да ладно, на моей территории мне опасаться следует только регулярной армии, а от нападения какой-либо банды поместье и так защищено очень хорошо. Одни ловушки чего стоят, да Креун не даст и мыши проскочить! А смотритель-то мой и советчик был полностью доволен. За эту зиму его стена подросла так, что по его словам ― процентов тридцать сил простаивало, и применить их для каких-либо умений он не мог. Вот если бы найти новые знания… Тьфу, уже его словами заговорил! Ведь это он постоянно ноет, что от его бывших знаний остались лишь крохи (мне бы такие крохи!) и мол, надо искать книги истинных, вот в чем сила. Ага, искать, зимой. Хотя он и не отправлял меня на поиски безотлагательно, но морально подготовил очень хорошо. У меня и самого были планы на поиски древних знаний, но жизнь вносит свои коррективы. Не за горами свадьба сестры, а являться на такое мероприятие без подарка как-то несолидно. Но где сыскать подарок, да еще такой, который придется ей по душе? Н-да, не знаю что, но что-то ценное (не в смысле денег) надо найти. Есть у меня одна идея, но вот как ее реализовать? Эту идею мне подсказал Креун: невольно, конечно, но узнавать на расстоянии состояние дел мне очень понравилось. Вот и задумал я создать амулеты связи. Легенды ходили, что истинные могли связываться между собой на огромных расстояниях. Говорят, что и сейчас существуют такие амулеты, но их очень мало, и у кого они есть ― неизвестно. Вот и задумал я создать или отыскать такие амулеты, чтобы в любой момент мог связаться с сестрой, а та в свою очередь ― с Генером. Было бы превосходно, чтобы еще и Креун мог с ними общаться, но это уже просто предел мечтаний. Еще надо разобраться со своей супругой. Что-то там между нами произошло на встрече у короля… но вот что? Память так и не желала пролить свет на то темное пятно в моем мозгу. Даже с помощью Креуна ничего не вышло. А ведь он погружал меня в транс и пытался все выведать. Да еще и перед королем отчет держать. Хотя, перед Вукосом я выполнил все условия. Дом у меня есть, крестьяне ― тоже. Но сильные мира сего всегда могут переменить свои взгляды, как дав слово, так и забрав. Правда, документы-то у меня имелись, а это даже и короля хоть к чему-то обязывает.
— Рэн, — раздался в моей голове голос Креуна. — к нам гости.
— Кто и где? — спросил я, вглядываясь в направлении моста.
Зрение я пока не стал улучшать ― смысла нет, советник и сам все расскажет. Да и толком все равно ничего не увидеть.
— Гонец какой-то, наверное, — предположил Креун. — Он только что пересек границу твоих земель. Скачет один, аура спокойная, хотя в ней и видно, что он находится в недоумении.
— Что ж, подождем, — ответил я и, свистнув Ворону, отправился в сторону дома.
— Рэн, еще один гонец, — в голосе Креуна сквозило уже неподдельное удивление.
— Еще один? — тоже удивился я.
— Ага, — подтвердил советник, и через мгновение добавил: — Второй гонец — Бурк. Аура спокойная, не спешит, — поторопился успокоить меня Креун, поняв, что я занервничал, узнав, кто едет.
Выходит, я был прав в своих догадках, что как только дороги станут более или менее проезжими, у меня начнет появляться множество гостей.

Глава 1
ГОНЦЫ

Первый верховой показался минут через двадцать после того, как от деревни прибежал весь в мыле один из дозорных. Сделав вид, что ничего не знаю о гостях, я покивал головой и, похвалив его за службу, отпустил. Я не очень понимал необходимость в выставлении дозоров, тем более что перекрыть-то такими малыми силами мы могли только главную дорогу. Но Креун настоял, пояснив, что не дело, если гости будут задавать вопросы о моей осведомленности, да и других путей-то к поместью и нет. Это на вид кажется, что речушка безобидная, а поди сунься — вмиг течение с ног собьет. Конечно, если еще в быструю воду вложить пару заклинаний, усиленных магическими потоками, то точно унесет. Даже я мог такое сотворить, для этого мне надо только объект найти и воздействовать конкретно на него, но тут и Креун так делать собирается. Единственное отличие между нашими подходами — он раскинул свои сторожевые сети по периметру моих земель и может отслеживать и активировать ловушки непосредственно по ауре. Мне же необходимо ауру видеть, а следовательно ― нужен зрительный контакт. Вот и гонец: серый, не очень-то бодрый коник, на котором ехал всадник, аккуратно переступал копытами, обходя лужи. Ворон презрительно заржал и пару раз пробежался до своей конюшни и обратно, как бы показывая, что нормальному коню никакая распутица не помеха. Я лишь усмехнулся: ему-то тут уже каждая ямка известна. А как бы он повел себя, будучи впервые на такой местности? Подозреваю, что точно так же.
— Здравствуйте, — тем временем поздоровался подъехавший ко мне верховой.
— Добрый день, — кивнул я, внимательно осматривая гонца.
Хм, тот в свою очередь внимательно осматривал меня. Пожилой мужик с недельной щетиной, в новой, но не дорогой одежде, с длинным кинжалом за поясным ремнем и арбалетом за спиной; явный боец. Хотя… бывший, в таком возрасте тяжело соперничать с молодыми. Тем не менее, он приехал ко мне. Краем глаза заметил приближающую лошадь с Бурком.
— Вы будете Рэнион Агугрон, муж графини Кинэллы Рамайявы? — спросил он меня.
— Возможно, — усмехнулся я, — а вот кто ты такой?
— Я простой гонец, — ничуть не смутившись, ответил мужик.
— Врет! — завопил Креун в моей голове. — На ауру его глянь!
— Вижу, — не подавая вида, ответил я мысленно своему советнику. Аура у гонца была хоть и спокойная, но когда он мне ответил, полыхнула красным, а потом опять успокоилась. Этому-то меня Креун хорошо обучил. Демонстративно оглядев мужика, смотря тому в глаза, я произнес: — На гонца ты не тянешь, слишком уверен в своих силах, спокоен и никуда не торопишься. Так кто же ты?
— Рэн! Приветствую, как перезимовал-то? — улыбаясь и спешиваясь, радостно произнес Бурк.
— Привет, — улыбнулся я тоже и пожал ему руку. — Нормально перезимовал. Как в Лиине дела, как Анлуса?
— Нормально все, — тряся мне руку, оживленно произнес Бурк. — Все живы, здоровы, к тебе вот послали.
Я даже про непонятного первого гонца забыл, настолько был ошарашен переменой в молчаливом Бурке. И ведь прошло-то всего ничего, а таким радостным и разговорчивым еще никогда его не видел.
— Вот и славно, — проговорил я. — Ты давай в дом иди, перекуси чем-нибудь, а я пока тут поговорю.
Бурк подобрался, бросил внимательный взгляд на приезжего, но мгновенно расслабился. Что-то он «прочитал» в незнакомце и понял: опасаться того не стоит. Телохранитель Генера отправился в дом, а я внимательно изучал гонца. Тот же хранил молчание, и только когда за Бурком закрылась входная дверь, сказал:
— У меня для вас письмо от вашей супруги, — заметно, что последнее слово далось ему с трудом.
— Думается мне, что не только письмо, — ответил я. — Надо бы тебе говорить начистоту ― ты приехал ко мне и правила устанавливать тут могу только я.
Гонец, наконец-то спешился, что далось ему с некоторым трудом. Было видно, что дорога его вымотала.
— Да, вы правы, — кивнул он, — мне хотелось бы поговорить с вами, если вам не трудно будет выслушать старика. Я ведь, в какой-то мере, Кинэлле прихожусь наставником, пусть и бывшим, но тем не менее. Зовут меня Ивлус, когда-то имел честь командовать у ее отца гарнизоном замка, вернее воинами охраняющими замок.
— Вот оно как… — протянул я.
О том, что у Кин остался в замке наставник, она не рассказывала, но и убежать без чьей-либо помощи из замка, как она говорила, было проблематично. Она тогда явно не все поведала.
— Последнее время жил в деревне, недалеко от замка, но когда Кин вернулась, ей потребовались проверенные люди, и меня она позвала одним из первых, — продолжил Ивлус.
— И что: она сбежала от преследовавшего ее князя без твоей помощи? — спросил я. — В том ее рассказе не все так было прозрачно, — обронил, намекая, что кто-то ведь должен был Кин помочь?
— Это отдельная история, — мотнул головой Ивлус. — Сейчас речь не об этом. Вот письмо, — он вытащил из-за пазухи сложенный вчетверо лист и протянул мне.
Хм, письмо даже не запечатано ― Кин доверяет своему человеку; правда, я еще не знаю содержимого, но думаю, что просто так она не погнала бы его в такую дорогу. Явно что-то случилось.
— С Кин все в порядке? — уточнил я.
— Да, — коротко кивнул тот.
— Пошли тогда в дом, не дело хозяину держать на пороге гостя, не предложив тому отдых с дороги, — сказал ему и указал в сторону дома.
— А лошадка моя? — не двигаясь с места, спросил Ивлус.
— Не волнуйся, в конюшне места хватит. К вечеру конюхи подойдут, а пока за лошадьми Ворон присмотрит, — ответил я.
— Ворон? — удивился Ивлус, подозрительно покосился на меня и стал озираться по окрестностям, смотря в небо.
Ворон же, находившийся невдалеке, радостно закаркал и погнал лошадей гонцов в сторону конюшни.
— Так вот оно как… — удивленно глядя вслед моему коню, протянул Ивлус и поспешил следом за мной.
Расположились мы на кухне, и некоторое время я приглядывался к Ивлусу. Того поразило, что слуг в доме не было, но он лишь удивленно вскинул брови и как-то странно покачал головой, не сказав ни слова. Он вообще был немногословен, хотя это и понятно: за столом, который накрыл мой советник, было на что посмотреть даже мне. Так он меня никогда не потчевал, а на мое замечание, что так с хозяином нельзя поступать, ехидно ответил, что старался исключительно для гостей. А стол ломился от яств, по которым я очень соскучился. Запеченный в корочку гусь, зажаренная в хрустящие ломтики картошка, сало, печеная и копченая рыбка, всевозможные соленья, компоты и вино. И каково же было мое изумление, когда Бурк пробурчал:
— Да, не очень-то тебе тут живется. Стол-то бедненький!
Я даже поперхнулся от такого заявления. Вот это ― бедный стол?! Да это, это… просто шикарный стол! Обычно меня потчевали серой массой (которую Креун именовал то картошкой, то кашей без названия), всевозможными блюдами из яиц, чаем и парой булок; еще иногда крестьяне приносили свежего мяса с охоты. Вот и весь стол. А, про молоко забыл: вот чего-чего, а его было вдоволь. Немного успокоившись и поразмыслив, как все выглядит со стороны, вынужденно согласился с бывшим телохранителем главы ночной гильдии Лиина. Стол действительно бедный ― в Лиине в любом трактире ассортимент намного лучше и больше. А как же тогда назвать то, чем меня все время потчевал Креун?
— Надо чью-то стену уменьшить, — хмыкнул я, обращаясь к своему советнику.
— Рэн, ты чего? Обиделся что ли? — озабоченно спросил меня тот. — Я ведь не кухонный артефакт, а все это богатство тебе сегодня Маркен принес; в деревне свадьба, они и тебя приглашали.
— А что ж ты мне про свадьбу-то не сказал? — успокоившись, спросил я.
После той памятной процессии женщин на роль моих служанок, староста часто стал предлагать различные услуги ― когда надо и не надо. Вот мы с Креуном и решили общаться с ним с помощью записок. В основном всю переписку вел мой советник, рассказывая мне ключевые моменты жизни в деревне. А так староста приходил к нам через день и оставлял на кухонном столе свежее молоко, куриные и гусиные яйца. Если была какая-то потребность, то на столе лежала записка с указаниями для старосты, сам он иногда тоже оставлял послание. О том, что в доме находится много артефактов, он знал, да и вообще крестьяне считали, что я занимаюсь изготовлением очень дорогих и сложных магических предметов. Разуверять их не собирался, пускай считают.
— А чего говорить, если она только завтра состоится? — удивился Креун. — Да и что в этом такого? Подумаешь, жениться кто-то там собрался. Тебе-то какое до этого дело? Если ты по каждому случаю будешь у своих подданных на поводу идти, то они из тебя скоро веревки вить будут.
В словах советника был определенный смысл: нельзя своих подданных распускать ― только слабину покажешь, так они на шею сядут и ножки свесят. Уважили господина ― и ладно.
Бурк тем временем стал выспрашивать Ивлуса, как живется Кин. Старый вояка юлить не хотел, он просто на многие вопросы не отвечал, лишь качал головой. Понимай как хочешь.
— Ивлус, Бурк вместе со мной и Кин был на королевской охоте, если ее можно так назвать. Мне кажется, что моя супруга не стала бы скрывать от него такие вопросы, — сказал я, давая понять, что говорить он может свободно.
— Да я ничего и не скрываю, — пожал тот плечами, — она многое в письме написала.
— Точно! — хлопнул я себя по лбу и, достав листок, быстро углубился в чтение.
Письмо было небольшим, всего на полстраницы. Официально и сухо поздоровавшись, Кин отчитывалась передо мной, что с ней произошло с момента нашего расставания. Пятерка, воинов данная ей в сопровождение королевским капитаном, сопроводила Кин до замка и пребывала там и по сей день в качестве ее охраны. Дорога прошла спокойно, в замке ее встретили благосклонно. Интересно, а как еще можно встретить хозяйку? Всех ставленников своего дальнего родственника, который был управляющим, она выгнала, и дела у нее обстояли нормально. Налоги в казну собраны и готовы к отправке. Под конец письма она спрашивала меня, что я намерен делать дальше и как ей себя вести в обществе. Что значит ― как вести, и про какое общество она говорит? Такого текста я никак не ожидал. За что же она на меня так обиделась? Бросив задумчивый взгляд в сторону Бурка, решил, что ответ на этот вопрос сегодня обязательно узнаю.
— Ивлус, или чего-то не понимаю, или Кин не все написала, — задумчиво обратился я к бывшему наставнику моей жены. — Она что-то на словах передала?
— Ничего, только сказала, что примет любое ваше решение, — ответил тот, чем поставил меня в тупик.
— Какое решение? — уточнил я.
— Не знаю, — пожал тот плечами.
— Так… что-то мне ничего не понятно, — мой взгляд остановился на Бурке, который как-то странно смотрел в сторону, будто боясь встретиться со мной глазами. А ведь именно у него Анлуса все узнала о нашем визите к королю! Вспомнилась мне последняя встреча с сестрой. — Бурк, давай я тебе покажу кое-что! — сказал и, поднявшись, не оглядываясь, прошел в гостиную. До меня только тяжелый вздох бывшего моего телохранителя долетел.
— Креун, Ивлус не должен услышать наш разговор, — предупредил я своего советника.
— Хорошо, а мне можно? — озадачил меня тот.
— Тебе? — переспросил я. — Тебе можно. — Подумав, решил, что о тех событиях наверняка знают все мои друзья, кроме меня самого.
Бурк вошел в гостиную и с самым искренним интересом стал озираться, выискивая, что я ему собрался показать.
— Бурк, что произошло у короля? — спросил я его.
— На королевской охоте? — уточнил он и, заметив мой кивок, продолжил: — Так ты сам все знаешь, ведь меня к замку отослали, а ты с Вукосом о чем-то говорить стал, а потом…
— Я не про это спрашиваю! Дурака-то не валяй! — я стал терять терпение, подошел к нему вплотную и, глядя в глаза, сказал: — После того, как я пришел от придворного артефактчика, наутро Кин странно себя повела, быстро собралась и уехала в свой замок. У меня никаких воспоминаний не осталось от той ночи. А ты, — обвинитльно ткнул его пальцем в грудь, — что-то знаешь! Говори!
— Не могу, — пробубнил тот, — я Кинэлле обещал молчать.
— Ага, а сестре моей все рассказал!.. — прошипел я. — Говори давай, а то… — не нашелся чем ему пригрозить, и не закончил фразы.
— …то что? — заинтересовался тот.
— В жабу превращу, — буркнул, отступая от него и плюхаясь в кресло, а потом принялся его увещевать: — Ты все равно уже нарушил слово, а ведь Кин просила тебя никому не говорить, подразумевая, что я-то все знаю. Если приеду к ней и начну все выяснять, при этом сославшись на то, что моя сестра знает о тех событиях, да мне кажется ― и Генер уже тоже в курсе, то она догадается, кто всем растрепал.
Телохранитель Генера тяжело вздохнул и пожаловался:
— Твоя сестра ― очень умная женщина. Она пару раз ко мне подходила и пыталась узнать, что произошло у вас с Кин, я молчал как рыба. А вот после совещания у кровати умирающего мэра она по секрету рассказала часть разговора, а потом потребовала обменяться информацией. Я решил, что у тебя секретов от сестры нет. Да и что там, в общем-то, скрывать? — он опустил голову. — Рассказал, как было дело. Рэн, ну не знал я, что ты ничего не помнишь. Не говори Кин об этом, а?
— Продолжай, — махнул я рукой, но все же добавил: — Кин не скажу.
— В общем, ты тогда пьяный пришел…
— Угу, помню, как ты меня до двери доволок, — хмыкнул я. — А вот дальше… — пожал плечами.
— Дальше ты стал разглагольствовать о том, какая же красавица Кин, — усмехнулся Бурк.
— О чем?.. — уставился я на него.
Так, вот же сволочь Кринт со своими помыслами о бабах: довел таки меня тогда до слюноотделения. Ведь мне придворный артефактчик предлагал еще выпить, а одним из последних его предложений было пойти по девкам. Вот я, видимо, и пошел. Ой, как же неправильно все… Так, а дальше-то что?
— Ну, ты что-то такое про ее глаза, волосы, фигуру плел, что она тебе сразу понравилась, все в таком ключе. Потом ты целоваться полез, за что был бит.
— Что? — опять не поверилось мне.
— Ударила она тебя; куда и как ― не знаю, но голос твой в тот момент стал тоньше, чем обычно, хотя поползновений своих ты не прекратил. Не напейся ты так сильно, то что-то, возможно, у тебя бы и получилось. Когда Кин позвала меня, то ты спал полураздетый, да и она была не совсем одета.
— Так, может?.. — выдавил я вопрос, надеясь, что натворить ничего дурного не успел.
— Нет, я все слышал. После нанесения тебе «легких телесных повреждений» Кин извинилась, стала оправдываться и просить прощения. Ты же говорил, что сам во всем виноват и прощать ее не за что. Потом ты вновь поклялся ей в любви и даже, как я понял, вы успели немного разоблачиться. Кин, вероятно, потеряла голову от такого напора, но сумела взять себя в руки и заявила, что если и станет твоей настоящей женой, то только после проверки чувств и нормального предложения. Ты ей обещал, что как только протрезвеешь — сразу же повторишь свои слова. Она тогда рассмеялась и ответила, что только тебе решать ― быть ей твоей женой или нет. Ну, а утром…
— Не надо, — поднял я руку, — это помню.
Сказать, что меня удивили такие вести — значит соврать; они меня ошарашили! Как я мог так поступить?! Вернее, чуть-чуть не добиться Кин? Как бы смог смотреть ей в глаза? Хотя, смог бы, если бы… но ведь жениться-то я никак не планирую, не входит это в мои планы на ближайшие лет этак десять. И что делать? Да еще и решать что-то надо… Как-то мне взгрустнулось. Ситуация, из которой выхода совершенно не видно. Предать нельзя, но и… Н-да, засада…
— Креун, вина бы покрепче, — мысленно попросил я советника. — И может, что посоветуешь? — с надеждой спросил я.
— Вино в шкафу, на кухне, — ответил мой советник и замолчал.
Понятно; даже он советовать ничего не хочет. Ладно, попозже подумаю, надо узнать, что там еще у нее происходит, не даром же Ивлус такую дорогу преодолел.
— Пошли на кухню, — махнул Бурку.
Вино действительно оказалось в шкафу; выбрав самую большую бутылку, я молча разлил вино по бокалам, но пить не стал, решив сначала надо узнать от гонцов все, что их привело ко мне.
— Ивлус, как я понял, ты приехал не только из-за письма. Что еще? — обратился к гонцу от Кин.
— Да, она неохотно меня отпустила, даже слово взяла, кое о чем не говорить. Я слово дал, но про себя сделал оговорку: кроме тех случаев, если увижу, что нарушив его, это пойдет ей на пользу…
— И что ты увидел? — спросил я.
— В доме не видно женской руки, ты живешь один. Крестьяне от тебя в восторге, — начал перечислять он.
— С чего ты решил, что крестьяне от него в восторге? — удивился Бурк.
— Так, — он усмехнулся, — живут-то они рядом, справно в дозоры ходят, а как обо мне сообщить ― дозорный к Рэну поспешил.
— И что? — не понял я.
— Я ― верхом, дозоры только для сообщений господину выставлены, если бы крестьяне службу выполняли плохо, то спешить нужды бы не было, — пояснил он.
— Но ведь я бы за это мог их наказать, — удивился я.
— Так я же верхом, — растянул губы в улыбке Ивлус.
Логики старого вояки я не понял, но спорить не стал; пусть думает о чем хочет, главное ― чтобы выводы правильные делал.
— Так что там с Кин? — поторопил я его.
Ивлус задумался, потом выпил вино и, собравшись с духом, начал говорить:
— Не все так уж и хорошо у Кинэллы. Вроде и налоги она для казны собрала, и народ доволен, что старая хозяйка вернулась, но на обеспечение замка и себя самым необходимым средств у нее нет. Через месяц, как она стала управлять замком, приехал князь Гунер, старый друг ее отца…
— Я знаком с князем, — склонил я голову.
— …ну, тогда вам будет понятнее, — махнул он рукой. — При князе вообще все шло идеально, большинство налогов были собраны, запасы на зимовку у крестьян сделаны. Все хорошо, но пару месяцев назад Гунер уехал, вот тут-то и началось. Соседи-помещики начали выставлять неоплаченные бывшим управляющим счета, дошло до того, что один из них, граф, предъявил права на деревню близ замка: мол, он ее в кости выиграл. Долги принято отдавать, или могут признать тебя негодным управленцем, и неважно, что они не тобой сделаны. Кин стала отдавать деньги, вскоре казна замка опустела, остались только королевские налоги. Хозяйка отказалась взять оттуда даже медяк, уволила почти всю обслугу. Оставила минимум слуг и воинов, чтобы хоть как-то содержать замок и обеспечить безопасность своих земель, да еще пятерых воинов, с которыми приехала; те всегда ее охраняют.
— Почему «всегда»: были попытки нападения или угрозы? — прищурился я, помня о том, что Кин ― не любительница устраивать показуху.
— Были, — повесил на грудь голову Ивлус, — и угрозы, и пара покушений. Угрозы посыпались, когда еще Гунер не приехал. Охрану я ей посоветовал оставить: сам-то уже не молод, вряд ли смогу защитить, а у воинов и амулеты магические есть. Первое покушение было больше предупреждением, она тогда проверить свою дальнюю деревню отправилась. Вот на первом привале, аккурат возле ее головы, стрела в дерево и вонзилась. Второе покушение после отъезда князя произошло, прямо в городе…
— В каком? — влез в разговор внимательно слушавший Бурк.
— Недалеко от замка, в паре часов верхом, небольшой городок — Илаг называется. Мы князя проводили и заехали на местный базар. Кин в окружении охраны была, в нее нож кто-то метнул; хорошо, что воины активировали защитный амулет, нож мимо прошел, — пояснил Ивлус.
— А из-за чего все это? Кто и что хотят от нее? — задумчиво спросил я. — Неужели месть? Или что, Вукос князя Викона не наказал?
— Да нет, — отрицательно мотнул головой Ивлус, — князя Викона на охоте кабан задрал, а ближайшие его сторонники как-то странно и быстро сгинули. Кто в пьяной драке ножом получил, кого разбойники убили, в кого-то на охоте случайная стрела попала, а многие просто исчезли ― растворились, как будто и не было их никогда, — понимающе усмехнулся старый воин.
— Мне кажется, что кто-то хочет прибрать к рукам замок и земли графини, — сказал Бурк.
Хм, на это возразить нечего; самое простое, что приходит на ум. И как мне кажется ― самое верное. Если бы хотели бы просто убить, то не загоняли бы в такое финансовое положение, а покушения… покушения, как мне кажется, просто для острастки.
— Да, ты прав, — подтвердил Ивлус, — Кинэлле предложили продать замок и все деревни; мол, она ― замужняя дама, управлять своими угодьями не в состоянии, да и незачем такая тяжелая работа молодой женщине. Муж доволен опять же будет, что сумела избавиться от приносящего убытки замка. К ней все три соседа заявились ― два старых графа и один молодой, и каждый хочет лапу наложить, чуть между собой не передрались.
— Понятно… — протянул я, а потом указал им обоим на стол: — Вы почти ничего не ели, а я тут с вами разговоры разговариваю. — Видя, что они продолжают смотреть на меня, раздраженно махнул рукой: — Давайте, давайте! Мне подумать надо.
Так, что получается: Кин угрожают и хотят отобрать земли и замок, под предлогом продажи или разорения — не важно, важно другое, что таким образом все это наносит удар и по мне. Я-то ее муж как-никак. Хотя на мнение окружающих мне, в общем-то, наплевать, но могут возникнуть проблемы уже с королем. Вукос не будет разбираться во всех тонкостях; если получится, что Кин не справилась, а я не помог, то вновь вспомнит разговоры о нашем фиктивном браке. Это ему точно не по душе придется. Что может сделать король? Отобрать мои земли? Вряд ли, хотя… может не утвердить мой титул; следовательно, земли к короне отойдут. Так, а ведь мы с Кин ему в глаза врали… а за такое можно и не только земель лишиться, он даже на заслуги наши не посмотрит. Тем более что заслуг-то не так и много. А ведь еще и рейтинг претендентов на престол есть, в котором я под вопросом записан, анализ-то крови не вышел. Подсказывает мне кто-то сверху — при следующей встрече Вукос добьется от Кринта точного ответа о составе моей крови. Если только король не будет к этому моменту ждать наследника.