Марка подвели к горной выработке и грубо толкнули вперед. Уставшее тело подвело, и Марк бухнулся на колени. Это было очень больно – коленями об острую каменную крошку.
- Ну, вот. Мы и пришли, – сообщил сопровождающий.
Марк повертел шеей и плечами, потом поднялся. Ему никто не препятствовал. Через несколько минут он увидел группу рабов – пять человек волокли тележки с рудой, закатывали их на платформу и высыпали в огромный ковш. За ними из штрека вышли человек семь – видимо, надсмотрщики. Один из них отделился от группы и подошел к Марку и его сопровождающим. Остальные поглядывали в их сторону, но не подходили.
- Новенький? – спросил надсмотрщик. - Чей это?
- Неет, - неохотно ответил сопровождающий. - Милость Его Величества.
- Как? – брови надсмотрщика взлетели на лоб. – Его? И в забой?
- А это Его Величество не уточнили. Велел доставить тебе. Я доставил.
Надсмотрщик внимательно оглядел Марка. Потом схватил за подбородок и вздернул вверх. Марк чуть не взлетел в воздух от мощного рывка. Надсмотрщик так же грубо заставил его наклониться, потом отпустил и обошел сзади. Марк почувствовал, как ему задрали рубаху, ветерок лизнул спину, и унялся.
- Ладно, – прозвучал сзади недовольный голос, и Марк сразу же пожалел, что родился на свет. – Возьму. Не выживет – туда ему и дорога. Так? – вдруг грозно спросил он.
- Неет, – еще более неохотно ответил страж. – Велели – не до смерти.
- Ну, это будет видно. Все, доставил? Иди!
В это время пять человек с тележками, ритмично позвякивая цепями, скатили тележки с деревянной платформы, и мимо строя охранников бодро побежали в забой. Надсмотрщики некоторых подгоняли пинками, некоторых – огрели плетью, а в иных кидались камушками. Марк тяжело вздохнул.
- Что, нравится перспектива? – хохотнул рядом веселый бас.
Марк поглядел на дюжего детину, поигрывающего хлыстом. Он только что испытал на себе его силу, и злить будущего хозяина совсем не хотелось.
- Между прочим, – доверительно сообщил бас. – Ты присутствуешь при высочайшей тайне! И детина гулко рассмеялся над озадаченным Марком.
- Все те, кого ты видишь с тележками и в цепях, – продолжил надсмотрщик. – Это есть… - он выдержал паузу, заставив Марка взглянуть ему в лицо. – Это есть их Высочества наследные Принцы!
Марк поглядел в забой, потом на ноги надсмотрщика, еще раз в забой, и опустил голову.
- Эй, ты чего?
- Ничего, – сквозь зубы ответил Марк. - Я – раб, поэтому мне можно парить мозги. Я – ничего.
- Ты – не раб, - ответил надсмотрщик. – Поэтому ты – здесь. И ежели ты мне не веришь – у тебя будет скоро возможность меня проверить. Спросишь у них самих. А пока отвечу лишь: во лжи меня упрекать тебе смысла нет. Эта «высокая тайна» известна каждому зайцу в лесу. Ну что поделать, если традиция требует относиться к этому факту, как к тайне? Но вот те трое, что спереди (в этот момент появилась пятерка рабов в цепях и с тележками) – это дети нашего короля, Аристарх, Еримей и Форгот. А двое сзади – близнецы, дети короля Елиссара. И Елиссар, и наш, когда-то работали вот тут же, таскали руду, да потом из нее плавили да отливали. Я тебе потом покажу их изделия – не шибко, но смотреть можно.
- Да, у богатых свои причуды, – глубокомысленно протянул Марк. За что тут же схлопотал кнутом по плечам.
- Не берись судить, ты еще не король! – сказал надсмотрщик. – Богатство тут ни при чем! И причуды – тоже. Этой традиции много лет, однако жить сейчас при таких королях – одно удовольствие. Раньше ведь как было, каждая сопля желала на трон сесть, кто сильнее, тот и прав. И ладно бы, если бы сильнее, а то ведь хитрее… Однажды трон занял человек гордый, умный, сильный – Его Величество король Патр. Он и выдумал традицию – для своих детей все самое лучшее. И что бы дети его за трон меж собой не перегрызлись, всех (а было их у него пятеро!) загнал в этот рудник. Девочки на третий день взмолились – не можем больше! Не можете – не надо, их выпустили. А двое сыновей почти год отработали…. Под конец их тоже отпустили. Но – как бы. То есть просто сняли цепи. Один ушел, а второй сначала забой укрепил, все сложил, чтобы не испортилось, печи вычистил и в погребке все убрал – лишь потом домой вернулся. Сказать тебе, какой из них королем стал?
- Не надо, - сказал Марк, размышляя, чего это его байками кормят?
- Вот и умница. Тем более, что с тех пор были попытки дворцового переворота. Аж два раза! И каждый раз графья да купцы были единодушны – месяц в забое, а потом – на трон. Ни разу никто не выдержал! Так и правят те только, кто здесь отработал. А каждый новый король отбирает лично надсмотрщиков сюда – что б никакой поблажки, что б били – так от плеча, чтоб унижали – так по-полной… Что, жаль тебе царевичей? – спросил вдруг надсмотрщик.
Марк ответил не сразу.
- Нет, наверное. Это не жалость, это по-другому…
- А сам шестым хотел бы стать?
Марк думал еще дольше.
- Наверное, да. Не знаю только – я ведь не королевской крови, не будет ли это оскорблением Их Высочествам?
Хохот и свист бича были ему ответом.



Сейчас, вспоминая, как впервые пробовал ЛСД, он до глубины души поражался, как же он был наивен и доверчив. Верил, что с этим «можно завязать» как только придет нужда или когда он захочет. Во всех справочниках диэтиламид лизергиновой кислоты значился как «не вызывающий физического привыкания». Поэтому Марк и решился на пробу именно этого вещества, никакой другой наркотик он не стал бы даже пробовать. Если бы кто ему сказал, что «кислота» вызывает зависимость психическую.. Он бы не поверил. А если бы и поверил бы – просто не понял.
Ему нравилось состояние измененного восприятия. Ему нравилось тешить свою совсем нехилую фантазию в состоянии «улета». Улет каждый раз был разным, от простого «разноцветья» окружающего, до действительно «улета», когда Марк куда-то летел, с кем-то разговаривал, спорил, доказывал….
В этот раз все было не так. Продавец, маленький, плотный дядечка, ранее Марку не встречался. И цену он запросил странную, не назвал сумму, как обычно, а запросил с Марка все, сколько тот сочтет нужным. Марк несколько подивился такому торгашу, обычно заигрывания с клиентом плохо для того кончались, но не стал рисковать - отдал стандартную цену. Когда случился Переход (так Марк называл для себя произошедшее) он долгое время считал его одним из результатов действия «кислоты». До вечера Марк издевался над окружающим миром, ожидая возвращения в реальность - к курсовой работе по экономике и гоп-компании в общежитии. Через три часа устав от боли и мытарств он поразился собственному ожиданию – никогда «под кайфом» не случалось ему желать возвращения и тем более – ждать его. Промелькнули мимолетно десяток драк, одна попытка изнасилования, несколько лекций окружающим и куча еще более идиотских поступков, странных для студента 4 курса Марка Аврелева. И совершенно нормальных для «испытателя измененных реальностей» и начинающего наркомана. Вот только разговор с Его Величеством никак не вписывался в рамки происходящего в сознания Марка. Точнее, было в разговоре что-то такое, во что Марк верить не хотел. Поэтому окончательно отказался от мысли о наркотическом бреде. Когда стражи в начищенных доспехах втолкнули его в камеру, он собирался сказать своим видениям все: «Ах вы, волки позорные, менты поганые…» и в таком духе, но увидев, как стража истово перекрестилась и молниеносно удалилась – заткнулся. Привычные менты надавали бы тумаков. Но креститься не стали бы. Исследовав камень темницы, Марк хотел сквозь него пройти. Опять стало больно. Марк повыл. Было жутко и прикольно одновременно. Потом он услышал шаги, увидел факелы, и, наконец, рассмотрел подошедших к решетке . Священник, мужчина в роскошной одежде и три стража.
- Плохо тебе? – спросил мужчина.
- Еще чего?! – возмутился Марк. Потом подумал, склонил голову и согласился:
- Плохо.
- Ты веруешь в Бога Истинного, единого, Вседержителя нашего? – снова спросил мужчина.
Марк еще немного подумал. Как отвечать в данной ситуации – он не знал. Тем более, как отвечать галлюцинации. Поэтому ответил:
- Иногда.
Мужчина недоуменно посмотрел на священника. Тот развел руками, но кивнул. Тогда допрос продолжился:
- Ты темный маг?
Марка этот вопрос насмешил до слез.
- Ах, если бы... – сквозь смех выдавил он. – Мы бы говорили совсем иначе!
Священник снова кивнул, а Марк перестал смеяться. Мужик остался совершенно спокоен, он просто спросил:
- Ты – белый маг?
- Нет.
Снова кивок священника.
- Тогда кто ты?
- Я – Марк! – гордо сказал Марк.
Сановник посмотрел на священника, но тот не спешил кивать, пожевывая губами. Тогда сановник уточнил:
- Ты в этом ТОЧНО уверен?
- Нет, – легко согласился Марк. - Но всяких там демонов или еще кого – во мне нет.
Это священник снова подтвердил.
- Тогда зачем ты здесь?
- Ну, немного повздорил с местными, и не сошелся во мнении с ментами, – сказал Марк.
- Нет, я не про это, – нетерпеливо сказал мужчина. – Не «почему» ты здесь, а зачем!
- Я хотел выйти за пределы себя, – пожаловался Марк. – Переборщил с «кислотой» и потерял дорогу назад. Выведите меня, а?
Мужчина долго изучающе глядел на него. Потом поглядел на священника. Тот едва заметно пожал плечами. Мрака передернуло, по плечам пополз жуткий озноб. Вот именно сейчас он поверил в реальность происходящего. Он вдруг осознал, что вокруг него не кажущийся – настоящий камень. И что «менты поганые» не придут, не будут требовать документов, прописки, не будут составлять протокол… Его просто оставят здесь, и уйдут. Марку стало страшно настолько, что он вцепился в прутья решетки обоими руками - ноги отказались его держать. Еще секунду – и он взвыл бы по-щенячьи: «Простите меня! Я больше не буду!»
Тут мужчина сказал:
- Ты не стал лгать и выгораживать себя, хотя знаешь о провинностях своих и наказаниях за них. Это многого стоит. При этом ты не наш, а это стоит еще больше. Я дам тебе шанс. Возьмешь ли ты его?


Не раз еще Марк проклинал свою «возвышенность» и жажду к экспериментам. Чего бы ему не послать всех и вся, не остаться дома, в уютном, привычном и таком спокойном мире? Где все было так просто – эти мелкие проблемы: политика, инфляция, бюрократия, декан, сессия, сокурсники-алкаши, наркоманы-убийцы и гении-пропойцы… Родившись в нем и впитав с молоком матери, Марк легко находил общий язык с тем миром. Этот мир имел иную речь, и Марк не понимал, как себя вести, что делать, на какие ценности опираться. Королевичи, таскающие руду, уголь для печи, потом плавящие металл и отливающие из него всякую фигню… И все для того, что бы взойти на престол. Полные внутреннего достоинства рабы, закованные в цепи благородные, благодарящие за каждый побой, грубое слово и грубую еду. Плохой едой Марк это бы не назвал – миска каши без соли, иногда – вяленая рыба, часто масло и молоко. По праздникам (так думал Марк, разницы в днях он не ощущал) давали хлеб и вино. Нескоро, ох как не скоро смирился Марк с работой в руднике! Сжиться с ней было куда легче – через неделю перестали ныть руки и плечи, движения стали автоматическими, ладони загрубели, шишки на голове перестали множиться. Не раз Марк вспоминал то, что он натворил в первый день пребывания здесь. И разговор с Королем. Тогда он не знал, что говорит с настоящим королем настоящего королевства. Потом ему сказали. Поверив в реальность этого мира дальше было легче. Дальше было просто – король? Отлично. Маг? Великолепно. Водяные? Лешие? Нет, пока он их не видел, но уже не удивился бы. Это другой мир, и в нем можно было все. Ему, миру, а не Марку. Он не раз мысленно благодарил Его Величество за доброту и щедрость души, как не раз и проклинал мысленно за этот вот рудник. Обещали шанс, а дали… Он свыкся с ним, но вот так же благородно относиться к себе, безродному рабу, как это делали принцы… Марк так и не смог. А королевичи пинали его, толкали его, душили его – но не физически, а духовно. Марк бесился. Марк отрешенно терпел. Марк плакал…. А надсмотрщики качали головами и снова сдирали с него бичами недавно отросшую шкуру. И снова – работа, иногда брошенные слова благодарности (Марк научился их произносить!) советы принцев, настолько же правильные, насколько и непонятные, еда, работа, злость, сон….
Не раз Марк размышлял о высшем предназначении данного Королем шанса. Будучи в одной связке с принцами (естественно, фигурально выражаясь, ибо цепи сковывали движения, но никак не высокородных рабов), он не раз представлял себя таким же принцем. Может быть, ему уготована судьба занять королевский трон? Эта мысль тешила, придавала хоть какой-то смысл происходящему, но сладкий самообман не давал наркотической эйфории, и даже заманчивая перспектива стать Королем тускла в свете факелов. Воздушные замки, которые Марк строил в процессе рубки руды или угля каждый раз рассыпались в дым, когда он пытался обсуждать их с принцами. У них была подготовка. У них был опыт. У них было имя. У Марка не было ничего.
Почти год! Почти год прошел, пока не случилось в однообразной и скучноватой жизни рудничного каторжника События, эту жизнь изменившего. Событие было вызвано обыденной, в общем-то, причиной. Младший из близнецов после Литейного дня вдруг повелительным голосом позвал старшину надсмотрщиков и повелел снять с него цепи. И это было сделано незамедлительно! После чего его, как настоящего принца, с оказанием всех почестей проводили куда-то. Когда же Марк попытался сделать то же самое – после недоуменных взглядов и обидного хохота Марк получил очередную порцию плетей и насмешек. Вот именно тогда он вскочил, раскидав держащие его руки и закричал:
- Будьте вы прокляты! Чтоб вам… Чтоб вам…
И замолчал. Ибо то, что секунду назад он хотел сказать стало вдруг мелким и незначительным. Он вдруг растерялся, не зная, чего он хочет своим обидчикам, не зная, чего он хочет вообще - боль в спине стала пустяшной а надсмотрщики с бичами и цепи на руках – вроде случайной уличной грязи. Есть, ну и ладно. Марк отрешенно смотрел на склон горы, покрытый жесткой травой и залитый ярким солнечным светом. Вдруг, словно забыв обо всем, только что произошедшем, Марк подошел к своей тележке и влился в череду работы – забой, кирка, тележка угля, помост, полный ковш – значит, надо толкать к Печи… И никто ему не препятствовал. Никто не наказывал, не бил, и даже не поучал – Марк провел день в такой оглушающей тишине, что были слышны ему каждый стук сердца, каждый скрип колеса и скрежет падающих обломков угля. Под вечер он вкатил тележку на помост, опрокинул ее в ковш, потом положил тележку на помост и уселся на нее сверху. Остальные королевичи объезжали его, с трудом балансируя на краю помоста, но ни разу не попросив подвинуться. Когда они ушли в забой, Марк услышал над собой голос:
- Отдыхаем?
- Нет, – ответил Марк, глядя в закатную даль. – Мечтаю.
- О чем? – спросили его сзади.
- О свободе, – вздохнул Марк.
- А на кой она тебе? – спросил настойчивый собеседник.
- А просто так! – зло ответил Марк.
Марк услышал, как человек сзади повернулся, и спрыгнул с помоста. Только тогда Марк вскочил с тележки и обернулся. Только сейчас до него дошла абсурдность ситуации – въезд на помост перед глазами, никто по нему не входил, да и голос не знаком… Помост обходил высокий немолодой человек в дорожном плаще грязного цвета, подпоясанный грубой веревкой. Роскошные волосы светлых оттенков ложились на откинутый капюшон. Пришелец подождал, пока из забоя не выйдет цепочка рабов, сопровождаемых надсмотрщиками (Марк поспешно скатил тележку вниз) и остановил старшину.
- Я его забираю, – сказал человек, кивая на Марка.
Надсмотрщик, щурясь под вечерним солнцем, окинул взглядом Марка, как будто первый раз его увидел и сказал:
- Нет.
- Да, – сказал человек. - Он не твой.
- Не мой, - легко согласился старшина. – Он куплен в рабы.
- Я выкупаю его. Вот тебе за него, – и он что-то положил в ладонь старшине. Надсмотрщик покривился, взглянул в ладонь, присвистнул, почесал в затылке и опять покривился.
- Негоже это… Не сам, не своей волей…
- Раб пришел к тебе, раб уходит. А что его – так оно его и останется!
- Эх, хотелось бы верить. Лады. Я выпью вечером за упокой его души.
На это странный человек подошел к Марку, стал у него за спиной, за левым плечом и сказал старшине:
- Сними с меня цепи!
Марк поразился, как к месту и уверенно прозвучали слова. Наверное, именно так сказал тогда Елиссарович, когда уходил из забоя. А надсмотрщик тряхнул головой, будто оценивая этот жест пришельца, подошел к Марку и отстегнул цепи. Еще раз тряхнул головой, искоса поглядел Марку за спину и отправился в забой.
- И что дальше? – спросил Марк.
- Не знаю, - сказал человек.
- Зачем ты меня тогда освободил?
- Я тебя не освобождал. Я тебя купил, – был ответ.
- Я сменил одно рабство на другое?
- Ты ничего не менял. Пока.
- И что мне теперь делать?
- Хороший вопрос, раб. А ты все здесь сделал?
- Не знаю, – растерялся Марк. Он не задумывался что ему надо здесь. Его били, заставляли работать, но что бы он САМ чего-то хотел? Нет, такого не было. Он ждал обещанного шанса, только обещание Короля держало его здесь. Обещание шанса и привычка. Но чтобы ему самому?
- Тогда подумай. Все ли ты здесь сделал?
Марк поглядел на собеседника. Потом – вокруг. Потом – в сторону забоя.
- Наверное, да…
Человек очень глубоко и огорченно вздохнул. Потом повернулся в сторону и сказал в пустоту:
- Отвяжись! Я сам знаю, что надо. Я сам вижу. Чего пристал, его вон толкай.
Повернулся, несколько минут смотрел на Марка. Потом очень мягко сказал:
- А ты цепи за собой убрал?