Жизнь седьмая. Старые знакомые

Жрать хотелось до слез, до зубовного скрежета, до совсем уж позорного состояния, когда в сторону разлагающегося на солнцепеке трупа поглядываешь с мыслями гастрономической направленности.
А уж этот труп выглядел так, что самый отъявленный каннибал побрезгует. Еще при жизни этот зараженный, по традиции, остался без нижней части гардероба. Только благодаря столь пошлому факту Читер смог определить, что перед ним женское тело, хозяйка которого не считала нужным хотя бы минимально расправляться с растительностью в "зоне бикини". Всё прочее у нее пребывало в таком состоянии, что пол определить уже не получится. Замызганная майка разодрана на груди так, будто в неё не один десяток раз из дробовика выстрелили. Крови при этом выплеснулось столько, что голова покрыта засохшей коркой полностью, даже цвет волос не разобрать, от корней до кончиков изгвазданы. Убитая пролежала на асфальте не один день, вороны или другие падальщики успели неплохо попировать, расхватав самые доступные куски, включая глаза.
При этом, большая часть тела сохранилась. С одной стороны — хороший признак. Это значит, что рядом не появлялись сильно голодные зараженные, ведь такие до костей всё обглодают. С другой — плохо. Мертвяки сами по себе не умирают, да и состояние груди подсказывает, что это не только клювы и мелкие зубы сотворили, в женщину и правда стреляли. Убийцы могли покинуть это место, а могли засесть где-нибудь неподалеку, оставив труп в качестве приманки. Нечто подобное пытался проворачивать Читер, когда качался посреди пшеничного поля.
Ему здесь не нравилось. Несмотря на уверения Марта, что здесь безопасно, Читер не торопился выбираться из кустов. Инстинкт требовал держаться аккуратнее там, где на открытом месте валяется расстрелянный труп. То, что ни одной вороны рядом сейчас не видать, не нравится больше всего. Эти птицы оперативно находят еду такого рода и любят оставаться возле нее до последнего.
Приняв, наконец, решение, осторожно, стараясь не потревожить ветки, отступил в заросли и скрываясь за кустами, начал обходить железнодорожный тупик, назначенный Мартом местом встречи. Здесь выходящий из леса рельсовый путь нырял под огромные ворота, установленные в стене из бетонных плит. Поверх нее протянулась спираль колючки, за которой проглядывали козловой кран и одинокое большое здание непонятного назначения, явно не жилое. Вот туда-то ему и надо.
Но как попасть на территорию незамеченным? Или, хотя бы, не светиться возле ворот для поездов, ведь именно рядом с ними мухи жужжат над трупом.
Крадучись за кустами, вышел к другой стороне. Там располагалась пустая автостоянка, в стене напротив нее устроены еще одни ворота, но уже для машин. Калитка сбоку от них чуть приоткрыта, трупы поблизости не наблюдаются. Вот только незаметно туда попасть не так-то просто, ведь придется пересечь несколько десятков метров открытого пространства.
Недоверчиво таращась на гостеприимно приоткрытую створку, Читер вызвал в чате Марта:
— Привет. Я на месте. И это место мне не нравится. Я бы в такое соваться не стал. Уверен, что здесь всё чисто?
Товарищ отозвался через десяток секунд:
— В этой жизни я уверен только в том, что холодное пиво повкуснее теплого. Но там тебя ждут трое ребят, и тревогу они не поднимали. И вообще, я могу тебя в пати принять, будешь с ними напрямую общаться.
Читер последний совет даже комментировать не стал. С пати у него всё сложно, ведь он не может приняться к Марту. Нет, технически это не сложно, но для этого придется, для начала, стать одиночным игроком. А это подразумевает исключение из отряда Няши, что он не станет делать ни при каких раскладах. Можно, конечно, взять Марта и передать ему лидерство, пускай потом набирает, кого надо. Но есть риск, что непредсказуемый товарищ, первым делом, удалит девушку, так что, этот вариант тоже недопустим.
Решившись, выбрался из кустов, припадая на правую ногу, проковылял через автостоянку походкой раненого краба и юркнул за калитку. За ней не стал задерживаться, столь же неуклюже поспешил к дверям в единственное здание. Быстрее передвигаться не получалось, сказывалось ранение. То, что он вообще на ногах стоит, заслуга законов Континента и черного яйца регенерации — редкого трофея, который приберег на черный день. За такую штуковину можно выручить несколько сотен споранов, и она того стоит. Пусть и самая слабая, но мгновенно останавливает кровотечения, за срок до десяти часов полностью затягивает рану от пули небольшого калибра, ускоряет заживление более серьезных повреждений на срок около суток. Если покалечило не конкретно, быстро в норму придешь.
Однако, есть у этой панацеи одна неприятная особенность. Ускоренная регенерация подразумевает полный покой и усиленное питание. Ни того, ни другого Читер предоставить не смог. Слишком мало времени оставил ему неумолимый Март, а после схватки с элитой сил почти не осталось. Он едва мог передвигаться налегке, нечего и думать тянуть рюкзак с припасами. Да и откуда им взяться? Лодка пропала, а путь, как назло, пролегал по ненаселенной местности, где разжиться едой не получилось. Вот и добрался до места в столь плачевном состоянии, что сам себя грызть готов. Перед глазами то и дело расплывалась картинка, живот нездорово ввалился, малейшие усилия приводили к одышке. Организм пожирал сам себя, латая дыру, проделанную костяным шипом элиты. Хоть ничего жизненно важного, вроде, не задело, но рана не из пустяковых.
Внутри Читера встретила тишина и полумрак. Многочисленные окна, в линию протянувшиеся поверху, были покрыты столь солидным слоем пыли, что едва пропускали солнечный свет. Но этого хватило, чтобы разглядеть стеллажи, заставленные разнокалиберными картонными ящиками. Они занимали половину помещения, на оставшейся площади не просматривалось ничего, только возле запертых ворот стоял небольшой погрузчик.
— А ну стоять, если жить не надоело! — негромким уверенным голосом проговорили прямо над головой.
Попытавшись туда взглянуть, Читер был остановлен вторым приказом:
— Даже не думай шевелиться.
— О! Да это же наш Робин Гуд! — знакомым голосом произнесли из полумрака.
— Физик?! — уточнил Читер.
— Он самый. Ты что, за нами следил?
— Да нахрен вы мне сдались. Я сюда по делу пришел. Думаю, вы тоже...
— Тогда пароль назови, — потребовал скрывающийся в темном углу Годя.
— Рывок.
Из-за стеллажа вышел Физик, опустил автомат, покачал головой:
— А чего ты сразу не сказал, что в команде?
— Когда сразу? Когда вы в меня стрелять при встрече начали?
— Да не, когда сидели у ботов в стакане.
— Откуда я знал, что вы в команде? Вы об этом ни слова не сказали.
— Ну да, чего болтать. Да и команда какая-то мутная.
— Так он что, свой, получается? — спросили сверху.
— Да Толстый, это свой. Помнишь Читера? Мы про него только что рассказывали.
— Ты говорил, что он семнадцатый или около того. А этот двадцать первый.
— И точно, — удивился показавшийся Годя. — Это каким домкратом тебя так быстро приподняло?
— Да так... повезло маленько, — туманно ответил Читер и спросил: — Пожевать есть что-нибудь?
— А где ты тут видел вывеску "Столовая"? — буркнул Физик, присаживаясь на ящик. — Свое надо носить.
— Так получилось, что пустой остался. Даже живчик не в чем развести, ломает уже без него.
Годя протянул флягу:
— Хлебни, братан. Что-то и правда выглядишь хреновато, будто тебя месяц не кормили. Совсем высох. И чё с одеждой? Ты весь в крови. Как ты такой красивый ходишь? Тебя же даже безносые почуять могут.
— Могут, — согласился Читер и хорошенько отхлебнув из фляжки, пояснил: — Но вас быстрее почуют. Тут мертвяк под воротами лежит.
— Ну и пусть себе лежит, он жрать не просит, в отличие от тебя. Так что с тобой такое?
— Да говорю же, пустой остался. Бабло у меня есть, да только магазины по пути не встретились. Здесь, вообще, пустовато.
— Верно, — кивнул Физик. — Тут даже захудалых деревень рядом нет, только тупик этот посреди чистого поля. Тоскливо, народу здесь неинтересно.
Читер, тоже присев на ящик, поднял голову, взглянув, наконец, на Толстого. Тот расположился на мостках, протянувшихся под сплошным рядом запыленных окон. Удобная позиция для наблюдения за окрестностями, с этого места все ворота просматриваются. Вопреки прозвищу, незнакомец оказался болезненно худым. Можно сказать — скелет ходячий. Видимо всё в рост ушло — под два метра вымахал. Только плечи ненормально широкими выглядят, да и пулемет в руках держит с такой непринужденностью, будто это пластиковая игрушка, а не тяжелое боевое оружие.
Сверля Читера недоверчивым взглядом, Толстый сказал:
— На тебе одежда, как на вешалке висит. Это истощение. Серьезное истощение.
— Я о том и говорю.
— Ладно, в рюкзаке у меня возьми тушняка пару банок. Можешь даже разогреть, там в боковом кармане пачка сухого спирта лежит.
Через несколько минут Читер вовсю уминал предложенную пищу, одним ухом прислушиваясь к речам новых спутников.
Особенно словоохотливым был Физик:
— Мы грузовик бросили километрах в пяти отсюда. Старший не разрешил ближе подъезжать. Пешком остаток топали и чуть на стаю не нарвались. Вовремя заметили, повезло, что не на нас пошла. В общем, мы эти пять километров часов семь полировали, с приключениями всякими. Толстый уже думал, что хана нам, влетели куда-то, ему ведь старший сказал, что вот-вот появимся. Ну а тебя где столько носило?
— Да мне с транспортом не повезло. Из пулемета досталось в самом начале, сгорел грузовик.
— И ты что, пешком всю дорогу?
— Типа того.
— А где это тебя так потрепало?
Рассказывать о том, что в одно рыло завалил элитника, Читер, разумеется не стал, отделавшись полуправдой:
— Да нарвался на одного бойкого товарища. Попортил он мне шкуру.
— Хреново, что ты в таком тряпье. В крови оно, а ты и без того маловат уровнем, сильно светишься.
— А тут нет другого?
— Там, в углу, спецовки висят. Так себе рванина, но лучше такое, чем кровавое. Посмотри на свой размер.
— Посмотрю.
— А как тебя, такого, на рывок взяли?
— Рывок?
— Ты что, заблудился? Не в курсе, куда вписался?
— Я попал в команду, которая за границу пойдет.
— Ну так это и есть рывок. Ну, так, как мы ходим, называется рывком. Но старший говорил, что нижняя планка приема — двадцать пять. А ты двадцать первый. Не сходится что-то.
— Старшим ты Марта зовешь?
— Ну да, он это заварил.
— Значит, со мной Март решил сделать исключение.
— Странный ты. Как-то слишком быстро двадцать первый взял. И помалкиваешь на эту тему.
— Меньше болтаешь, дольше проживешь.
— Тут ты прав.
Читер поспешил увести разговор от скользкого момента:
— Слушайте, ребята, я не в курсе деталей. Первый раз в таком деле. Почему именно рывком назвали? И вообще, расскажите, что мне надо знать. Я ведь не в теме.
— Как ты вообще сюда попал, не представляю, — протянул сверху Толстый. — Знаешь, как нормальные люди через границу ходят?
— Вроде с торговыми караванами проще всего.
— Ага, — подтвердил Физик. — А те, кто вот так, как мы, нагло, командой случайной. Вот это рывком и называется.
— У меня уже шестой рывок, — сказал Толстый. — Все предыдущие пять сливался, как дерьмо в толчке. Даже издали на границу не посмотрел.
— Так зачем тебе это? — удивился Читер. — Если так сильно надо, накопи споранов и заплати торгашам.
— Это несколько сотен виноградин. И они не всех берут. Меня вот, вряд ли возьмут.
— А что с тобой не так?
— А с тобой что? Почему так рискуешь? Заплати, и тебя провезут, как человека.
— Да так... Сложности есть.
— Здесь у всех сложности есть. У тебя свои, у меня свои. О таком не спрашивают. Не принято спрашивать.
— Понял.
— А у нас с Пауками терки, — признался Годя. — На бабки нас поставили по беспределу, счетчик тикает. Проще свалить отсюда, чем такое решить.
— Да здесь скоро у всех с ними терки будут, — буркнул Толстый. — Многоногие цену себе никак не сложат, первыми во всем стать хотят, а это напрягает.
— Я правильно понял? — спросил Читер. — Март набрал людей, которым надо на ту сторону? Случайных людей? Первых попавшихся? Где он вас нашел?
— Найти несложно, ведь на ту сторону всем охота, — сказал Физик.
— Всем? У меня там, допустим, дело важное. А остальным что надо?
— Ты что, только из яйца вылупился, что ли? Не знаешь, что получается, когда границу пересекаешь?
— Думал, что знаю. Но, похоже, чего-то не понимаю.
— Это точно — не понимаешь. Капитально не понимаешь. Пересечь границу — достижение. Сечешь?
— Плюшки дают?
— Вот-вот. Первоклассные плюшки. Ячейку к инвентарю могут докинуть, а то и две-три. Говорят, некоторым даже новое умение активировало, да еще и крутое.
— Гонят, — вмешался Годя.
— Может и врут, а может и нет.
— Это что, переходя туда-сюда, можно навариться неплохо? — удивился Читер. — Шаг туда, шаг назад. Или ограничения есть?
— Это же Континент, тут всегда и на всё ограничения выставлены. Если ты из региона в регион перешел, эта граница сдувается. Можешь бегать туда и обратно по сто раз за час, больше ничего не обломится.
— А если в следующий регион перейти?
— На новой границе получишь свой бонус. Есть ребята, которые только этим и занимаются: из региона в регион перебираются. Опасное дело, даже если бабки на караваны есть, но можно нехило подогреться. Зачем ты вообще в рывок полез, если нихрена не знаешь?
— Есть причина.
— Не знаю, что у тебя за причина, но хрен ты пройдешь. Маловат, светишься от горизонта до горизонта.
— Я везучий.
— Если сильно повезет, попытки с пятой проскочишь. Но это вряд ли. Ты и правда маловат для таких дел.
— Ты тоже не сороковой.
— Ага, есть такое. Толстый среди нас самый крутой, у него тридцать третий. Про старшего не знаю, но, вроде как, сороковник у него, или около того. Вот у него шанс хороший, а мы так... вроде прицепов при таких грузовиках. Как только сложности попрут, нас отцепить можно.
— Вижу мертвяков, — бесстрастно произнес Толстый.
— Сколько?! Какие?! — напрягся Физик.
— Пара бегунов. Чешут мимо. Если не свернут, перейдут через рельсы недалеко от ворот. Могут дохлятину учуять.
— С бегунами даже Читер справится, они не проблема, — расслабился Физик.
— Старший написал, что ещё три часа, и выдвигаемся на общий сбор, — сказал Толстый.
— Так еще одного нет.
— Старший пишет, что тот по чату не отзывается.
— Может, передумал?
— Или так, или без сознания валяется, или на воскрешение улетел, или спит... Или на контроле у кого-то.
— Контроле? — не понял Читер.
— Подавление сознания. Есть такие умения у некоторых нехороших ребят, — пояснил Толстый.
— Зачем кому-то надо какого-то нуба контролить? — спросил Физик.
— У тебя, вроде, терки с Пауками? — вопросом на вопрос ответил Толстый.
— Да, походу, тут у всех терки с Пауками.
— Вот и не держи Пауков за тупых. Если они тему с рывком просекут, им захочется всех нас накрыть.
— Тогда какого хрена здесь торчать еще целых три часа?! Сваливать надо.
— Да вали хоть сейчас, — буркнул Толстый.
— Куда? Да я даже не представляю, в какой заднице у нас устроят общий сбор.
— Физик, если ты еще не понял, это никто не знает. Старший сказал через три часа даст информацию, значит, через три часа. Ждем.