Всё было ещё хуже, чем я предполагала...
Кромешная серость этого мира поглотила меня, вырвав из цепких когтей небытия Агарты. Всё было залито серым туманом, горьким, как дым, и таким тяжёлым, что невозможно дышать.
Перемена оказалась настолько внезапной, что я закашлялась, сдирая горло, и упала на колени. На плечи со всей мощью навалилась сила тяготения, пришпиливая к земле.
Здесь было...
Так много различных оттенков цветов...
Никогда прежде я этого не замечала...
Протирая слезящиеся глаза, я рассматривала с блаженной улыбкой горящие пронзительным золотом купола церквей, матово мерцающие печати на стенах домов и зеленоватое небо в прорехах перепутанных проводов.
Неужели я пробыла там так долго, что наш мир изменился?
Невдалеке проехал трамвай, разбив тишину протяжным звоном, и я со стоном зажала уши. Здесь у меня была плоть, настоящая плоть, и она умела чувствовать. После Агарты кожа зудела, а губы спеклись и кололи.
Я сглотнула тугой комок в горле и обернулась к Рэйну.
– Верну... лись, – слова вырвались откуда-то из грудины, и я ощутила саднящую боль в горле. – Да?
Он сузил аквамарины глаз и зашипел, глядя куда-то поверх моей головы. Шерсть на его загривке, багровая и иглистая, стала дыбом, мышцы напряглись, проступив буграми под полосами, из-под тёмно-красных губ выпирали воспалённые дёсны с жёлтыми кривыми клыками.
В груди дьявола нарастал зловещий рокот, и у меня внутри всё также завибрировало.
– Рэйн? – слова давались с трудом, но мне стало слишком жутко. – Что с то...
Резкий свист разорвал воздух на две части, меня окутало вонью мокрой псины и гнили, а лицо утонуло в жёсткой шерсти.
В следующее мгновение меня отбросило на «лиса», а по краю уха прошлась раскалённая волна, подпалив волосы на висках.
Целую вечность я сжимала ухо, пытаясь унять пронзающую лезвиями боль, и лишь потом до меня дошло, что я могу её просто отключить. Я сосредоточилась и убедила себя, что ничего не чувствую.
Сработало отчасти – боль утихла, но по губе заструилась кровь.
Зажав нос ладонью, я робко выглянула из-за лапищи архонта, но в дыму различила лишь тёмные силуэты да редкие жёлтые вспышки.
Рэйн рокотал, как дракон...
Нет, он тяжело дышал, пытаясь в то же время выглядеть грозным, однако с ним было что-то не так. Его лапы дрожали, а из пасти падали комья густой пенистой слюны. На правом плече запеклась кровь, и вздулись волдыри. Шов на груди едва разошёлся, и в нём уже виднелись неровные края клыков, но дьявол почему-то не спешил разевать вторую пасть.
Но мы ведь вернулись домой, здесь нам не угрожала никакая опасность!
Здесь же не было архонтов!
Рэйн вёл себя очень странно и явно не хотел, чтобы я высовывалась.
Я и не возражала, еле держась на ногах. Лёгкие разрывались от кашля.
– Ждали, – с горькой иронией просипел «лис», глотая слюну. – Сволочи.
– Архонты? – также сипло шепнула я.
– Эй, ты там! – из дымной завесы выдвинулся тёмный силуэт, я насторожилась и вновь спряталась за лапу дьявола. – Ты что, болтать умеешь?
Этот голос...
Моя кожа покрылась мурашками, а кровь замёрзла. Сердце забилось в грудной клетке, как пойманная пичуга. Никогда ещё мне не было так жутко, даже в пасти Агарты, вечном аду. Как будто я стояла на виселице, и из-под меня резко выбили стул.
Конец. Страх. Смерть...
Нужно было ответить, как-то оправдаться...
Но какие могли быть оправдания у человека, вышедшего из червоточины под ручку с архонтом?
Земля уходила из-под ног...
Я уже сто раз пожалела, что поддалась соблазну дьявола и согласилась на эту авантюру.
Что на меня нашло?
Я могла бы соврать, что демон обманул меня и потащил силой...
Мысль была мимолётной, но мне всё же стало стыдно – не из-за того, что подставила под удар Рэйна, а из-за собственной низости. Настоящий охотник не стал бы спасать свою шкуру ложью.
А я...
Я провалилась, как охотник...
Это – действительно конец!
– Давай, говори уже им, – прохрипел архонт, скосив на меня парочку глаз. – Может, и спасёшься.
– Я не собиралась ничего такого... – я ощутила себя последней сволочью, ведь, если откинуть наши различия, дьявол только что защитил меня от боевой печати...
Хотя – не должен был.
С того самого момента, как мы переступили врата Агарты, с ним творилось что-то неладное. Чтобы кровожадное чудовище позволило каким-то жалким людишкам себя ранить?
Помнится, что лишь одному охотнику удалось его задеть и при этом остаться в живых – мне.
– Болтающего архонта я ещё не встречал, – к нам медленно приближался человек в чёрной рясе, подпоясанной перевязью с кобурами, держа в вытянутой руке «Отца Михаила».
Он бы давно выстрелил, но, похоже, увиденное поразило и его – архонт в обличье человека?
Смело...
– Я – не архонт! – отчаянно выкрикнула я, но из горла донёсся лишь слабый писк, сухой, как песок. – Я тоже охотник! Курс четвёртый, группа «Диез»!..
Точно ведь. Я сбежала вместе с дьяволом прямо из окна общежития, и пол-университета было тому свидетелями. Раскрывать себя было не лучшей идеей, но у меня начиналась паника.
Похоже, что священник был настроен серьёзно и жаждал спустить курок, не разбираясь: кто есть кто.
Если бы Рэйн напал на них и расчистил дорогу...
Господи Триединый! О чём я только думаю?!
Я только что пожелала гибели ближнему своему!
Что Агарта со мной сотворила?
Я схватилась за голову, а архонт не переставал рычать, но по-прежнему дрожал. Ему катастрофически не хватало миазмов. Ему не хватало дыхания.
– Серьёзно? – с иронией переспросил мужчина и сделал к нам ещё два шага, так что нос дьявола обожгло сиянием печати, и он вжался в землю, как зашуганный кот. – Ба, да у нас ведь все охотники катаются на крысах первого уровня!
Что я могла возразить?
Поникнув, я сжала шерсть Рэйна, всё ещё липковатую после Агарты. Со всех сторон нас окружали золотые ореолы заряженных печатей – десятка три, не меньше. Если выстрелят все вместе – не только мы поджаримся, даже в асфальте останется выжженная дыра на несколько метров вглубь.
На соборе томно прогудел колокол, знаменуя полдень. Пасмурное небо закрывали сплошные серые облака, но туман уже рассеивался, и в нём проступали синие камзолы с серебряными разговорами и высокие чёрные сапоги, блестящие, будто натёртые маслом.
Я всё отчётливее видела каждое направленное на нас дуло и горящий над ним крохотный символ – печать. И не сдержала горькой усмешки – это были охотники, те, кто учил меня целых четыре года.
И вот теперь я в одночасье стала для них врагом.
– Что мне делать, Рэйн? – прошептала я одними губами, зная, что он всё равно услышит. – Они в тебя стреляли и готовы сделать это снова. Я не знаю, что делать...
– Они стреляли в тебя! – гаркнул он, дёрнув ухом.
– Они бы не стали, не разобравшись... – я не договорила: «Сперва стреляй, затем расспрашивай!», – таков был девиз этих фанатиков-священников.
Я сразу узнала мужчину в чёрной рясе – это был брат Георг.
Отлично, лучшего варианта просто не придумаешь!
Он меня всегда, с самого первого дня ненавидел.
Но как они разузнали, где и когда мы собираемся пересечь червоточину?
Они ведь определённо поджидали именно нас!
А если сказать Георгу, кто я?..
Нет, это было ещё хуже. Священник ждал того часа, когда сможет наконец растереть меня в пыль, но мне не хотелось доставлять ему такую радость в последние минуты жизни.
– Послушайте... – я жалобно всхлипнула. – Всё правда не так... Я всё объясню, вы должны понять...
– Заткнись, демон! – нарочитая весёлость Георга сменилась угрюмой решимостью.
Я выглянула из-за лапы Рэйна, и душа ушла в пятки: взгляд мужчины, его улыбка принадлежали голодному вампиру.
– Да постойте же! – когда он направил на меня револьвер, я импульсивно вскочила, но запуталась в длинных космах архонта и упала, умирать совершенно не хотелось, я не могла умереть сейчас, так было нельзя! – Стойте! Я своя, клянусь! Я – Сана, слышите? Сана!
Печать взорвалась вспышкой янтарного пламени в каком-то полуметре от меня, и Рэйн гортанно, страшно завыл, а его лапа и левая часть морды обуглились и задымились. По заляпанной кровью шерсти заплясали электрические разряды.
Демон припал на левую сторону, придавив меня, и я заорала, пытаясь выбраться из-под тяжеленной туши, воняющей миазмами и гарью, а его свалявшаяся шерсть лезла в рот и глаза. По ноздрям резанул едкий запах горелой плоти.
Я понимала, что следующий выстрел превратит меня в дымящийся кусок мяса, и тогда даже раненый Рэйн не сможет ничем помочь.
– Стойте!.. – сперва я подумала, что мне показалось, что это воспалённое сознание порождало надежду на спасение, но крик повторился. – Отставить стрельбу!
Печати в револьверах всё ещё горели, однако пока что не спешили превращать меня в стейк. В строю священников возникло замешательство – в щель между лапой архонта и его телом мне открывался небольшой обзор.
Вот вперёд выбежал один из охотников и схватил Георгия за плечо. Его лицо скрывала защитная маска, улица куталась в клубы дыма, и всё казалось спутанными и размытым. С каждой секундой я видела всё хуже.
А я-то, наивная, была уверена, что по возвращению домой моё состояние сразу улучшится, ведь вокруг больше не будет вредоносных миазмов!
Мне было дурно, как никогда в жизни, тело ныло во всех членах, казалось чужим. И оно реагировало на боль совсем иную, нежели ментальную.
– Что такое? – жёлчно поинтересовался священник.
– Это – человек! – заорал охотник. – Это – моя ученица! Сана!
Он меня знал?
Душу всколыхнул слабый лучик надежды. Это был рядовой охотник, не из числа учителей, без опознавательных нашивок.
Я сощурилась и внимательно уставилась на вновь прибывшего.
Если снять респиратор...
Пепельные волосы, карие глаза, худощавый...
Это же не мог быть...
Тони?
Нет, только не он! Его я сейчас меньше всего желала видеть!
Примирение, нахлынувшее на меня в Агарте, исчезло, и меня вновь затопило ядовитое отчаяние, а ещё – стыд, но намного менее жгучий, чем обида.
– Да плевать, – ухмыльнулся Георг, он стоял демонстративно без маски, защищённый лишь своими молитвами. – Оно вылезло из разлома, какие тут могут быть сомнения?
Мужчина вновь навёл на меня дуло револьвера.
Я сглотнула, ожидая разрешения их спора.
– С минуты на минуту прибудет отряд «Альфа»! Вы не имеете права ничего предпринимать до того, как они явятся! – упорствовал парень, крепко удерживая руку святослова.
Между ними происходила скупая борьба, но Георгий был старше и сильнее, а ещё – опытнее, он пнул Тони острым локтем под дых, и тот, охнув, отпрянул.
Священник развернулся к ожидающим приказа подчинённым и кивнул на парня.
– Заберите его! Он подвергся влиянию скверны!
Тони тут же с обеих сторон подхватили под руки и завели их за спину.
Выронив оружие, парень яростно засопел. Он извивался в захвате, но священники превосходно знали своё дело.
– Так-так-так... – пропел брат Георг и поглядел мне прямо в глаза. – Значит, архонты вербуют теперь и наших, прости Господи? Даже знать не желаю, как тебе удалось дважды пересечь червоточину, девчонка, но от божественного возмездия никому не скрыться.
– Настроены серьёзно, – вымученно засмеялся Рэйн.
Вся левая сторона его тела выгорела до кости, а с морды свисали тёмно-красные лохмотья мяса, обнажая жёлтые челюсти. Половина глаз была закрыта и обильно сочилась чем-то белым. Архонт отвратительно смердел, ещё хуже, чем обычно, но стоял прямо и скалился.
Боком я ощущала, как тяжело поднимается и опускается его грудная клетка, растрачивая последние миазмы, и с ужасом осознала, что он уже не сможет нас вытащить.
А я ведь свято верила во всемогущество дьяволов его уровня!
Однако сейчас он был всего лишь израненной зверюгой...
– Не тронь её, Георг! – надрывался Тони, маска слетела с его перекошенного лица, а глаза налились кровью, он всё пытался вырваться, но тщетно. – Тебе так просто не спустят, если ты убьёшь человека!
Кажется, последние слова таки затронули в душе священника некую струну. Его безумная улыбка угасла. Обернувшись, он вперился в охотника долгим взглядом.
– Человек или нет... – философски произнёс мужчина. – Но она вышла из Того места. Из прослойки архонтов, мира искажённого сознания. Она – предатель, как ни посмотри. И она – заражена. Она – угроза для всего города.
По строю охотников прокатился ропот, некоторые уже не столь уверенно держали револьверы, а их печати потускнели.
Я знала, что на подобную ситуацию в своде правил не имелось инструкций. Нас учили убивать без раздумий любую тварь из Агарты, однако молодые охотники явно были практикантами. В их сознаниях ещё не воцарилось чистое правосудие, однобоко определяющее зло по черноте отбрасываемой тени.
– Лучше и правда подождать, Георг! – невысокая охотница выскользнула из задних рядов и подбежала к священнику, став таким образом, что невольно заслонила и меня. – Пускай Коран сам...
– Отойди, малохольная! – он наотмашь ударил девушку по лицу, и та отлетела, чуть не упав, с недоверием она накрыла щеку, а её глаза мокро заблестели. – Лучше вообще не высовывайся, охотница. Коран – мне не начальник. Мой единственный начальник – Бог.
– Но, брат! Она же и правда... – девушка вновь упёрто выскочила перед Георгием, расставив руки. – Я её знаю! Мы не можем так...
– Вы, охотнички, никогда ничего не можете! – он бесстрашно наставил револьвер на серебряную застёжку её воротника. – Потому и мрёте пачками, жалкие неудачники. В вас давно нет Бога. У нас, избранных Им, есть лишь один путь – уничтожать зло, жёстко и быстро! Отойди, женщина, или я застрелю и тебя!
Молодая охотница – по-моему это была Мю – задрожала, но с места не сдвинулась. Отсюда мне была видна лишь её спина и струящиеся волосы, в пасмурной мгле блеснувшие орехово-красным. Она не пыталась достать оружие, да и что бы она сделала брату?
И всё же её поступок вызвал в строю внезапную неразбериху: брат Георг и священники были настроены решительно, ни у одного не дрогнула рука, а поток сознания, подпитывающий печать, ни на секунду не ослабел, но молодняк же, напротив, заволновался. Начальником охотников являлся Коран, и они не желали убивать без его непосредственного приказа.
– Нет, – сухо произнесла Мю.
Георгий выругался и грозно двинулся на сестру. Подойдя вплотную, он внезапно двинул девушку рукоятью револьвера по плечу, и та, взвыв от боли, упала на колени, а священник в тот же миг нажал на спусковой крючок...
Всё произошло так быстро и неожиданно, что я не успела ничего сообразить...
Ярко вспыхнула печать, и мне показалось, что я ослепла, всё вокруг стало ослепительно-белым, а потом обухом навалилась темнота, словно весь свет стянулся к исходной точке. Я схватилась за шерсть архонта, чтобы меня не снесло. В ушах раздался запоздалый хлопок, словно от разорвавшейся петарды.
Я всё ожидала боли, разрыва сознания, но ничего такого не происходило. В мир возвращались краски, проступали чёткие линии домов и каждая волосинка на лапе Рэйна. Я всё ещё была оглушена, однако краем уха улавливала какие-то крики и испуганные голоса, слишком неясные, чтобы разобрать слова.
Синие фигурки охотников сновали туда-сюда, а брусчатка под их сапогами окрашивалась узорами красного.
Кто-то лежал поперёк улицы, и над ним склонился человек с поднятым револьвером, из дула которого вился жёлтый дымок.
Потом, проморгавшись, я сумела рассмотреть лежащего, вернее, лежащую – это была Мю.
Из её лба...
Из того места, где был её лоб, теперь сочилась густая красно-серая масса, а глаза закатились, но в тонких щелях меж веками виднелись подрагивающие радужки.
Георг наконец опустил «Отца Михаила» и с омерзением посмотрел на труп, над которым уже склонились перепуганные охотники. Они ломали голову, что предпринять, не желая признавать того факта, что девушка уже мертва.
– Идиотка! Зачем было лезть под руку? Сама виновата! – рычал он без тени сожаления. – Это будет всем вам уроком!
Однако на охотников его речь возымела обратный эффект. Отряд забурлил, послышались возмущённые выкрики.
Воспользовавшись всеобщим замешательством, Тони вырвался из захвата и упал на колени перед убитой сокурсницей. Положив ладонь на щеку Мю, он провёл её вниз, до плеча, оставив четыре красные дорожки на молочной коже. Из его глаз закапали слёзы.
– Что же ты, Мишка... – в ступоре прошептал парень.
У меня у самой сердце защемило, а глаза наполнились влагой.
Мю, Мирослава, эта весёлая девчонка...
Как он...
Как он мог?
Она ведь была и его сестрой...
Я с отчаяньем посмотрела на Георга, желая увидеть хотя бы тень скорби, но он был зол и абсолютно равнодушен. Только сжимал крест так сильно, что костяшки на пальцах позеленели.
– Это всё её вина, этой вашей Саны, – процедил он с ненавистью. – Убейте её, сию же минуту...
– Никто никого не убьёт, – раздался спокойный голос, от которого привычно стыла кровь в жилах.
Все, в том числе и мы с Рэйном, повернулись к говорившему, и меня одолели смешанные чувства: некое подобие облегчения, которое было не скрыть за волной панической обречённости.
Король сделал свой ход, главная фигура вышла на доску...
– Коран, – по-змеиному прошипел священник, скалясь в плотоядной улыбке. – Будем жалостливыми, да? Вот что происходит с такими жалельщиками...
– Она была твоей и нашей сестрой, Георгий, – я услышала, как зловеще затрещал лёд, но лицо Главы оставалось гладкой маской. – Имей хоть каплю уважения.
Он сокрушённо поглядел на труп девушки. Вздохнул, на мгновение смежив веки. Ободряюще похлопал по плечу застывшего на коленях Тони. И затем повернулся к нам с Рэйном – при этом во взгляде его не пылала ненависть, как у большинства охотников.
– Это – действительно моя ученица, – наконец сухо произнёс он.
Архонт зарычал, когда мужчина приблизился на расстояние в несколько метров, словно пары миазмов его ничуть не смущали.
Глава был без защитной маски, и чёрные глаза казались дырами на бледном лице.
– И что? – выплюнул Георг. – Она выползла из червоточины! Оттуда! О чём это, по-вашему, говорит?!
– В этом я и хочу разобраться, – невозмутимо возразил Коран. – Дитя просто запуталось. Я хочу ей помочь.
– Да вы что, смеётесь?! – священника аж перекосило.
– Я похож на шутника? – холодно вопросил мужчина и, не разворачиваясь, приказал. – Не приближаться. Маски не снимать. В ребёнка не стрелять.
– Коран... Может, вам тоже стоит надеть?.. – вперёд выступил молоденький охотник. – Уровень заражения достигает 500 ар.
В руках парень держал прибор для измерения миазмации, издающий противный пищащий звук.
Я почти не замечала миазмов, после Агарты они воспринимались легче. Наоборот, теперь именно кислород забивал лёгкие глиной.
– Нет нужды, – мужчина жестом велел ему отойти, и чёрные воронки глаз вперились мне в лицо. – Сана?
Я вздрогнула и до кончиков волос покрылась ледяным потом. Под гладким голосом зазвенел металл, которому невозможно было противиться. Даже Рэйн опустил голову, но не переставал выпячивать налитые кровью десна и гортанно ворчать. Я прижалась к его шерсти, не спеша высовываться. Если уж этот психованный святоша застрелил собственную сестру, мне точно ничего хорошего не светит!
– Иди сюда, Сана, – декан протянул руку и совсем безоружный сделал ещё два шага вперёд. – Пойдём домой. Они тебя не тронут.
«А как же Рэйн?!», – чуть не выпалила я вслух и пришла в ужас.
Архонт, видимо, поняв моё смятение, произнёс:
– Не верю я им... Они специально хотят нас разделить.
А я уже и не знала: кому здесь можно верить. Лишь в одном я была убеждена наверняка: сознания боевых священников были девственно чисты и полностью готовы для воплощения печати. Они готовы были выстрелить.
– Георг, опусти оружие, – не оборачиваясь на коллегу, сухо приказал Коран. – Иначе это никогда не закончится.
– Нет! – взвизгнул священник. – Это закончится лишь тогда, когда я размозжу их святой печатью!
– Мои люди не выполнят твой приказ, – с напором ответил декан. – От первой печати архонт увернётся, а вторую – ты не успеешь выпустить.
Лицо Георга налилось бордовым, а щёки пошли белыми пятнами. Ногтями он впился в хромированную рукоять «Отца Михаила». Печать всё-таки допустила крохотный сбой – взвинченность священника дала свой результат, и один из внутренних кругов – кажется, скорость? – поблёк и скукожился в погнутый овал. Символы по его очертанию заскакали.
– Вы решили отпустить архонта? – делая длинные паузы между словами, дрожащим голосом поинтересовался святослов, которого трусило от гнева.
– Я решил забрать девочку, – Глава охотников раздражённо цокнул. – Ты не имеешь права в неё стрелять, покуда студентка факультета охоты находится под моим патронажем.
Этот удар оказался решающим – Георг задохнулся, не в состоянии что-либо возразить. Его глаза налились кровью, а от былой сосредоточенности не осталось и следа. Печать на его револьвере смазалась, расслоилась на кольца, которые медленно таяли в сыром воздухе.
– Сана, – позвал он меня вновь. – Пойдём. Тебе необходимо лечение. Я не подпущу их к тебе, клянусь. Если не оказать срочную помощь – ты можешь умереть.
Он протянул мне сухопарую ладонь и сделал ещё один шаг. Оружие он так и не достал, хотя Рэйн кипел, подобно сгустку пламени.
А меня трусило от одной лишь мысли о том, что я попаду в руки к коллегам-охотникам. Они меня схватят или убьют, что, в принципе, являлось одним и тем же. Я плохо понимала, откуда взялась такая уверенность, но моё чутьё непривычно обострилось, как ранее в Агарте.
– Сана, – повторил Коран мягко, как мог. – Иди ко мне.
Я бросила взгляд на Тони, инертно нависшего над бездыханной Мю. Тот вообще ни на что не реагировал, лишь сжимал в ладонях белые пальцы девушки. На него у меня надежды уже не было.
– Они тебя... Угробят, Са, – шумно выдохнул демон, и кровь гранатовыми каплями посыпалась из его раззявленной пасти.
Интересно, а архонты чувствуют боль?
– Я знаю, – наконец ответила я, и собственный голос показался мне хрипом глубоко прокуренного старика. – Открой разлом... Ты можешь?
– Ха-а-а... – при каждом выдохе в груди у него что-то свистело, как будто он проглотил спущенное колесо. – Я – на пределе. Са... Ты могла бы мне довериться в последний раз?
– В последний раз? – сердце отчего-то сжалось, хотя до сих пор я не испытывала тёплых чувств к этому существу. – Рэйн...
– Беги, Са.
– Да о чём ты?..
«С чего вдруг в тебе вообще проснулось это долбаное благородство? Ты же – архонт! Зло в чистом виде и тому подобное! Рэйн!», – если бы мне только хватило сил выкрикнуть это ему в лицо...
Дьявол вздыбил шерсть на загривке, как взбешённый дикобраз, и встал на дрожащие лапы во весь свой немаленький рост. Драный хвост хлестал по брусчатке, выбивая каменную крошку. Его глаза – те, что уцелели после печати – загорелись настоящим огнём Геенны, обжигающе-лазурным и при этом девственно-чистым, превратившись в трещины на серой шкуре, под которыми бурлил океан голубой лавы.
Он разинул пасть – я просто не могла смотреть на его изуродованную сторону, представлявшую собой кость, облепленную кусками сгоревшего мяса – и оттуда повалили зеленоватые испарения.
И он бросился вперёд, в самую гущу охотников!
Я в ужасе заорала, испугавшись за Тони и Корана, понимая, что уже не смогу его остановить, и что люди обречены. От его мощного прыжка меня отбросило в сторону, и я сильно приложилась затылком о камни, аж искры посыпались из глаз...