Верхний мир Творец отдал Року,
И он стал отцом всех орков.
Нижний мир он отдал Кураме,
И он стал отцом всех демонов...
Поучения старого шамана

Пролог

Открытый космос. Приграничная станция «Созвездие-57Т»

В камере было всегда темно, свет включали только для приема пищи, а потом опять наступала тьма. Заключенная уже свыклась с ней. Ее не тревожили, не вызывали на допрос, казалось, ее забыли в эти четырех стенах навсегда. Она не знала, какой теперь час и какое время суток. Бездушный автомат выдавал скудную порцию пищи и забирал пустую упаковку от брикетов.
Время в ожидании перемен тянулось неимоверно долго, и по большей части она лежала, свернувшись на кровати. Ей было жалко себя, а еще больше — случайно погибшую сестру. Но чем больше она думала, тем яснее понимала, что эта смерть была не такой уж случайной.
В полной темноте отворилась дверь, и она почувствовала, как кто-то вошел в камеру. Она приподнялась на кровати и тут же упала обратно, получив разряд парализатора. Женщина видела смутные тени в темноте, слышала шаги, ощутила на себе чье-то дыхание, но не могла пошевелиться
В помещение вошли двое, они сноровисто сняли с нее блузку и лифчик.
«Зачем они это делают?» — в зарождающейся тревоге подумала она.
— Пожалуйста, не надо! — тихо взмолилась женщина.
Ее подняли с кровати и положили на пол. Чего хотят эти люди? Сердце стучало набатом, готовое вырваться из груди. Потом она почувствовала на шее веревку.
— Не надо, прошу вас! Мне обещали жизнь! — пролепетала женщина, и все внутри у нее похолодело от ужаса. — Не-ет! — в следующий момент уже закричала она, почувствовав боль от затянувшейся удавки, но крик сразу оборвался хрипом от наступившего удушья, а потом у нее померкло сознание.

Блюм Вейс сидел у себя в кабинете. Напротив него, опустив плечи и пряча глаза, пристроился на стуле Штифтан. Вейс долго рассматривал бывшего зама Краса, не начиная разговор. Он видел, что тот подавлен и практически сломлен ударами судьбы. Без Вейса у этого парня не было будущего, а Вейсу нужен был этот несомненно умный, но показавший слабый характер сотрудник. И нужен по нескольким причинам. Штифтан — единственный свидетель, дававший показания против него, и, оставив его в департаменте, Блюм показывал тем самым свою беспристрастность и справедливость. Во-вторых, он вместо противника приобретал лояльного сотрудника, полностью зависящего от него. При повторной проверке, а он был уверен, что таковая будет, паренек скажет, что его заставили свидетельствовать против начальника.
— Давай поговорим начистоту, сынок, — начал разговор Вейс. Он закурил сигарету, давая оперативнику возможность переключить внимание на его слова. — Ты здорово облажался. Я понимаю, если бы меня сняли, то ты мог бы оказаться нужным этим прохвостам из центрального офиса. Но я остался на своем месте, а твоя карьера закончилась. Тебя не возьмут в другой департамент, потому что никому не нужен предатель в собственных рядах. Даже если ты уволишься, то не найдешь нового места. Нас, людей из АДа, никто не любит, потому что мы стоим на страже закона и караем беспощадно. АДа боятся. За это нам платят большие зарплаты, а мы, в свою очередь, стали закрытой кастой. — Блюм потушил сигарету. — Это ты знаешь и без меня. Говорю это для того, чтобы ты не забивал себе голову пустыми надеждами. — Он остро посмотрел на понурившегося паренька. — Я единственный, кто может тебе помочь.
Штифтан поднял голову:
— Вы хотите мне помочь?
На его лице отразилась вся гамма чувств, теснившихся в его душе, от неверия до надежды.
Блюм улыбнулся:
— Как ни странно, хочу.
— Но почему? — в голосе парня сквозило неприкрытое удивление.
— Правильный вопрос, сынок, и я не буду от тебя скрывать ответа: потому что ты будешь мне преданней всех других. Твоя жизнь, твой успех будут зависеть только от меня. Формула проста: есть я — есть ты, нет меня — тебя тоже нет. Теперь, когда ты знаешь весь расклад, тебе осталось ответить только на один вопрос: ты готов к такому сотрудничеству?
Блюм видел, как в глазах сидящего напротив оперативника маленькими искорками разгоралась надежда.
— Да шеф, готов, — ответил он.
— Ну, тогда приступай к работе исполняющего обязанности начальника оперативного директората. А я подам рапорт на назначение тебя начальником.
Штифтан сидел с открытым ртом, уставившись на Вейса.
— Меня начальником?
После всех событий в департаменте, когда он почувствовал себя презираемым всем коллективом, униженным, обманутым и брошенным, он не мог поверить такому повороту в своей судьбе.
— Крас не был глупцом, выбирая себе заместителя, — усмехнулся Блюм. — По департаменту я пущу слух, что ты сотрудничал с комиссией по моему распоряжению. Конечно, в открытую я этого признавать не буду. Но у нас дураков нет. Твое назначение и слухи свяжут воедино, поэтому проблем на работе у тебя не появится, — Вейс с отеческой улыбкой смотрел на сбитого с толку Штифтана.
— Спасибо, шеф! Я не знаю, что сказать…
— Ничего не говори, иди отрабатывай. Работа по закрытому сектору только начинается.
После ухода оперативника в кабинет вошла секретарь.
— Шеф, у нас проблема! — выглядела при этом она очень загадочно.
Вейс пристально посмотрел на девушку:
— А если без предисловий?
— Если без предисловий, то в камере повесилась Бруз!
— Как она могла повеситься? — недоуменно спросил начальник департамента АДа. Он не сразу понял, о чем говорит его секретарша.
— На бюстгальтере! — голос Рины был полон драматизма, а глаза широко открыты. — Я никогда не могла бы поверить, что такое возможно, шеф!
— То, что модно носить лифчики? — спросил, невесело усмехнувшись, Блюм, задумавшись на несколько секунд
— Фу, как грубо, господин Вейс! — покраснела девушка. — Просто снова мода на них появилась недавно, и стоят они очень дорого. Смотреть пойдете?
— А чего я там не видел? — Вейс был угрюм. — Доктор был?
— Был, — ответила девушка.
— Из тебя что, клещами слова тащить надо? Что констатировал? — разозлился Вейс.
— Смерть от удушья, — ответила секретарь, ни капельки не смутившись. — Просто так необычно — повеситься с помощью лифа на спинке кровати! — всплеснула она руками.
— Что, смерть дорогая? — посмотрел на нее, скривившись, Блюм.
— Да ну вас шеф, — отмахнулась Рина, — принимайте пакет.

Глава 1

Королевство Вангор, провинция Азанар

Последняя неделя перед каникулами была заполнена зачетами, которые я сдал без особого напряжения, а к концу ее мой счет в банке пополнился на десять тысяч золотых илиров. Старый мастер сдержал свое слово, а я стал более осторожным, хотя и понимал: свою месть лесовики могли отложить на годы или даже десятилетия.
Постепенно академия пустела. Студенты разъезжались по домам, оставались только те, кому некуда было ехать. Среди них были Штоф, Верил и Полли. Их я пригласил погостить у Овора в поместье, которое он достроил и превратил в небольшую крепость. Полли немного помялась, сильно краснея, и согласилась. Она так и продолжала держаться от меня в стороне, а я не старался идти на сближение, мне вполне хватало девчонок, которые жаждали повысить свой статус. В полдень за нами заехал Борт, и мы отбыли к Овору. Всю дорогу ребята болтали, а я дремал, не влезая в их разговоры, меня занимали мысли о предшествующем дне.
Вчера, перед самым отбытием из академии, меня вызвал по амулету связи Кувалда. Он стоял возле проходной, сильно смущенный и встревоженный.
— Надо поговорить, — сказал он.
— Пойдем в студенческий трактир, там и потолкуем, — предложил я. Таким встревоженным мне Кувалду видеть еще не приходилось, он не находил себе места, руки суетливо дергались, создавалось впечатление, что они живут сами по себе.
— Нет, ваша милость, пошли поговорим в экипаже. Все равно нам ехать надо будет, — не согласился Борт.
Я с интересом посмотрел на своего помощника в бандитских делах. Что могло его так растревожить?
— Хорошо, пошли в экипаж, — не стал спорить я.
Когда мы уселись, с успокаивающими интонациями в голосе я спросил:
— Что случилось, Борт? На тебе лица нет.
Он схватился за голову и стал ощупывать свое лицо. Я с изумлением смотрел на здорового мужика, который судорожно хватал себя за нос, трогал глаза и щеки.
— Ваша милость, вы так не шутите, у нас и без того неприятностей хватает.
— Каких неприятностей? — я подобрался, как кот, готовый к прыжку.
— Тихой сходку собрал, требует вашего присутствия, — мрачно ответил Кувалда.
— Давай выкладывай по порядку, — я понял, что разговор будет непростой. — Кто такой Тихой и почему меня хотят видеть на сходке?
— Ваша милость, Тихой — авторитет, он полгорода держит. Он же разбирает терки между бандами. Как он скажет, так и будет. Все главари старого предместья и северной части города его слушают.
Я задумался над словами своего главного помощника. Что могло стать причиной пристального внимания преступного мира к моей скромной особе? И как они могли вычислить меня как, скажем, «главаря» банды?
— Что нам вменяют? — спросил я, просчитывая в уме варианты возможных действий.
— На нас люди Медведя пожаловались. Мол, мзду с ремесленников уменьшили и в общий котел не отстегиваем. На суд зовут. Вот, метку прислали.
Он протянул мне обрубленную половинку серебряка.
— С этим понятно, — сказал я. — А почему на сходняк зовут меня, а не тебя?
— Тихой знает, что Подкову убрал ты, тан, и взял под себя его дело, а я твоя правая рука, — ответил Борт.
— Правая рука, левая рука… Ладно, пусть будет так, — не стал спорить я, — ехать надо. Когда ждут? — мне нужно было понять, есть у меня время разобраться с бандитами по-тихому или нет.
— Прямо сейчас и ждут, — еще больше нахмурился мой помощник.
Я внимательно посмотрел на Борта. В его глазах прятался страх, которого он не хотел показывать и все время отводил глаза. Интересно, подумал я, что могло напугать такого здоровяка как Кувалда? Он был на три головы выше меня и раза в три шире. Его кулаки, каждый размером чуть ли не с мою голову, внушали уважение. И этот богатырь трусил!
— Тихой что, такой большой босс? — спросил я, при этом бросил быстрый взгляд на помощника.
— Большой. Те, кто его не послушал, просто исчезали. Не находили ни трупов, ни останков, ничего, — Борт уловил мой взгляд и как-то по-детски сжался, что выглядело немного комично при его размерах.
Вот оно что, понял я. Его пугает репутация Тихого. Видно, этот тип умеет внушить к себе уважение и страх, коли мой верный помощник так трясется.
— Не дрейфь, — улыбнулся я ему, — поехали, посмотрим на местный криминалитет, послушаем, что за предъяву нам приготовили. И еще, Борт, я скажу тебе один раз и больше не повторю: я не терплю трусов и предателей, — мои глаза опасно сузились помимо моей воли, я почувствовал, как внутри взыграла кровь настоящего нехейца. — Но и не бросаю своих! — закончил свою речь и прямо посмотрел на великана.

Борт сидел рядом с молодым таном, тот спокойно задавал вопросы и казалось, его нимало не беспокоил вызов на сходку, где будут решать его судьбу. Складывалось ощущение, что он собирался просто сходить в гости. Сам Борт не находил себе места, он боялся посмотреть в глаза нехейца, чтобы не выдать своего состояния. Все его огромное существо сжалось в комок, и ему хотелось затеряться и спрятаться куда-нибудь в укрытие и никуда оттуда не высовываться, пока этот молодой паренек не решит возникшие проблемы. Он понимал, что трусит, и ничего не мог с собой поделать. Но после слов студента, в уголках глаз которого, как отблеск раскаленного металла, полыхнула пламя, Борт понял, что боялся не того!

Мы попетляли по городу и подъехали к небольшому двухэтажному, благообразному на вид зданию, стоявшему в тихом переулочке в стороне от центральных улиц. Казалось, здесь живут добропорядочные законопослушные граждане пожилого возраста, настолько обманчиво спокойным и патриархальным выглядел чистый ухоженный особняк.
— Показывай, Борт, куда идти, — остановившись и рассматривая особняк и переулок, приказал я.
Тон мой не давал Кувалде усомниться в моей возможности решить любые проблемы в свою пользу, и я увидел, как изменился мой помощник. Он стряхнул страх, как стряхивают воду с рук, теперь это был спокойный «железобетонный» монстр.
— Таким ты нравишься мне больше, — подбодрил его я, зная по своему опыту, что вовремя и к месту произнесенная похвала толкает человека на подвиги.
— Заходите в дом, ваша милость, на входе покажите половинку серебряка, я следом пойду, — ответил он, изобразив на лице усмешку, которая больше походила на оскал пещерного медведя, но от которой у двух стоявших у входа людей побледнели лица.
Вот так-то лучше, подумал я.
Меня встретили маг и невысокий худощавый человек с цепким ледяным взглядом убийцы. Он смотрел невыразительно, но явно был опасен. Рыбий Глаз — обозвал его я.
Не разговаривая с церберами, я раскрыл ладонь, показал обрубок монеты и, не дожидаясь реакции, раздвинул их плечами и прошел внутрь дома. Меня не остановили, несмотря на нарочитую грубость с моей стороны. Следом, возвышаясь надо мной, как борт огромного теплохода, топал Кувалда, прикрывая мне спину.
Мы поднялись на второй этаж и оказались в большом зале. За столами сидели городские работнички ножа и топора, хозяева ночного города, вымогатели, убийцы и любители легкой наживы. Они с интересом уставились на нас, я — на них. Мне стало немного не по себе: вот я тоже среди них, куда еще занесет меня жизнь на поворотах? Мчусь без всяких тормозов по краю бездны, испытывая упоение от риска и ощущения опасности, влекомый неодолимой страстью нехейцев: противостоять и победить, и неважно, что ценой такой победы будет жизнь. Презрение к смерти — вот что объединяло меня с Ирридаром.
Внимательно осмотрелся вокруг, запоминая рожи, и увидел своего сокамерника Туза! Вот так встреча! Значит, его уже выпустили, не иначе как откупился.
«Поверьте, господа, — мысленно процитировал я «фильму», — эту страну погубит коррупция».
Улыбаясь как можно шире, направился прямиком к нему.
— Здорово, Туз, — сказал я, с интересом разглядывая его. Выглядел шулер уже не как оборванец, был хорошо одет и больше походил на зажиточного горожанина или купца средней руки, глядел уверенно, но осторожно, как бы прицениваясь и ощупывая, и от этого липкого взгляда возникало желание умыться.
Туз испуганно посмотрел на меня и выдавил сквозь зубы:
— И тебе поздорову, студент.
Я уселся на свободный стул и увидел колоду на столе.
— В карты играете? — взяв их в руки, неловко перемешал, мне требовалось время что бы освоиться в этой «малине», выделить самых опасных и контролировать пространство около себя. — Может, и я сыграю, пока суть да дело?
— Это кто? — кивнув в мою сторону, спросил сиплым голосом один из сидящих.
Они все недоуменно смотрели на меня. Я чувствовал их сильное изумление.
— Это студент. Тот, что ребят Медведя сжег, — хмуро ответил Туз. Потом посмотрел на меня: — Нет, студент, я с тобой играть не буду. Наигрался уже. Ты по какому делу сюда забрел? — Видно было по его скривившейся роже, что он не рад моему присутствию.
— На сходку, — ответил я. Помолчал и добавил: — Вместо Подковы. — Мой взгляд и тон выражали полное безразличие к происходящему.
— Так это ты его дело подмял? — изумился Туз. — А тут говорят, чужой пришел, молокосос, не по понятиям дела ведет. А это ты, оказывается! — Он, не до конца веря, покачал головой. — Да уж, никогда бы не подумал. — Туз был явно обескуражен.
— Кувалда, стало быть, теперь твоя правая рука? — посмотрел он как-то с опаской на молчаливо стоящего Борта. Тот как гранитная скала подпирал меня со спины.
— Ты зачем парней Медведя порешил? А говорил, горожан на тебя вешают, — спросил Туз.
— А ты, вроде как, не знаешь? — мои глаза опять сузились, и я упер взгляд в мгновенно побледневшего шулера. — Его люди напали на меня, пришлось защищаться. — Я мотал на ус информацию, что меня пытался захватить Медведь.
— А как это ты так быстро соскочил? — не унимался Туз со своими расспросами.
— Я смотрю, ты тоже срок не тянешь? Как так вышло? — не остался в долгу я.
— За мной ничего не было, — ответил шулер. — Проверили и отпустили.
— Так и за мной тоже, — засмеялся я. — Кроме медвежат, а за них не судят.
— Так это за тобой вся стража бегала? — еще пристальнее рассматривая меня, спросил сиплый.
— За мной, — согласился я.
К нашему разговору стали прислушиваться остальные, только трое стояли в отдалении и смотрели исподлобья с угрозой.
— А я тебя видел в порту у Бороды, ты вместе с Шилом сидел. Твой подельник, что ли? — не унимался он.
— Нет, просто знакомый. Ты что привязался, Сиплый? — я с раздражением посмотрел на любопытного бандита.
Во время нашего разговора, открылась дверь и выглянул маг, встречавший нас на пороге. Осмотрев зал, он крикнул:
— Студент, заходи, только тебя ждут! — На входе остановил: — Сдай оружие и амулеты.
Я пожал плечами и отдал браслет РПГ-1. Потом вытащил кинжал из рукава, подумал и передал охраннику. Поднял штанину и вынул из ножных ножен финку, нож, сделанный по моему заказу. Рядом стоявший мужик со взглядом убийцы уважительно посмотрел на меня.
— Проходи, — разрешил он.
В комнате — она была поменьше зала — стоял длинный стол, за которым находилось порядка десяти человек. Во главе восседал седовласый красавец с аристократическими чертами лица. Взгляд спокойный и уверенный, совсем лишенный любопытства.
— Проходи, садись, — не указывая, где мне сесть, предложил он.
— Привет, уважаемые, — поздоровался я. — Где место Подковы?
— Его еще надо заслужить, — засмеялся один из сидящих.
— Ничего, — ответил я, — Подкова мне его по наследству передал, сказал — сиди, пользуйся, со всем моим уважением.
— Пусть сядет на место Подковы, — тихо проговорил седой. Но все услышали, и тут же освободилось для меня место. Теперь я понял, почему его звали Тихой.
Я уселся в ожидании разговора. И Тихой начал его без задержки.
— На тебя, студент, жалобы пришли, не по понятиям поступаешь. Оброк с мастеровых уменьшил. Товарищей обижаешь, пожег ребят Медведя. В котел долю не несешь. Что скажешь?
Все смотрели на меня, я тоже осмотрел собрание.
Все мужики тертые. Смотрели сурово, от моих слов будет зависеть, как они определят мою дальнейшую судьбу. Но это им так казалось. Я же был уверен в другом. Поэтому, спокойно оглядевшись, повернулся к главарю и начал говорить:
— Ты сам, Тихой, поднял тему жизни по понятиям. По понятиям и буду отвечать. Свой кусок я взял сам, ты мне его не давал. Какую мзду хотел, такую и назначил для мастеровых. Своя рука владыка.
— Да после твоей руки-владыки у нас ремесленники взвыли, что много с них дерем! — с возмущением перебил меня тот же, кто выступил первый раз.
— А когда волки слушают, что бараны блеют? Не позорься, — ответил я, повернувшись к говоруну.
Тот зашипел:
— Щенок!
Но Тихой остановил начавшуюся перепалку.
— Помолчи, Крыса, дай студенту высказаться. Продолжай, — обратился он ко мне.
— По поводу Медведя. Это он с помощью демона устроил на меня засаду. За что боролся, на то и напоролся. — И, глядя в лютые глаза медведеподобного мужика, сказал: — С тебя должок, Медведь. Я обиды не забываю.
— Верну, студент, верну, — ответил он.
— Теперь по «общаку», — продолжил я. — В котел все складывают для помощи братве, попавшей в неприятности. Туза выкупили, а я сам выкупился, — закинул я удочку по поводу освобождения шулера.
— А ты и не давал в котел, — ответил Тихой. — И мы тебя не знали.
— Зато давал Подкова, а я наследник. Раз на сход вы меня позвали, стало быть знали, а как выручать из беды — мы тебя не знаем? Это, что ли, по понятиям, Тихой? — я нагло смотрел на него. Но у седого выдержка была что надо. Он и бровью не повел.
— Мы услышали тебя, студент, — ответил он. — Кто будет говорить? — Тихой осмотрел присутствующих.
— Я скажу, — откликнулся Медведь. — Не наш он. Подставной от тайной стражи. Мое предложение: кончать его надо.
— Верно, — поддержал его Крыса, — не наш он, из благородных будет. С такими дела вести западло, при случае сразу предадут. Кончать его.
— Тихой тоже не из простых, Крыса. Давай с него начнем, — зло оскалился я.
Тот вытаращил на меня глаза:
— Ты думай, что плетешь, студент.
— Кто еще говорить будет? — спросил Тихой, не отреагировав на мою реплику.
В комнате установилась гнетущая тишина. Я чувствовал, что бандиты единогласно вынесли мне приговор. Для них я был чужак не из их среды, и они ждали только слова Тихого.
— Слышал, что братва сказала? — спросил он меня.
— Слышал, Тихой, — я был спокоен.
— Что сам думаешь по своей судьбе? — его голос был так же ровен и спокоен.
— Да вот подарки раздать хочу, — в тон ему спокойно ответил я.
Шиза почувствовала скорое нападение.
— Будь готов, — предупредила она.
Бандиты всё решили до сходки. Но, как я понял, Тихой любил показать, что решает только он, поэтому устроил этот цирк со сходкой. Да и удобно — ловить меня не надо, сам пришел.
Я вытащил три гранаты.
— Держите, — покатил шары по столу: один к Тихому, второй на другой конец стола, а последний оставил посередине.
— Что это? — останавливая шар рукой, спросил Тихой.
Но я уже был под столом. Неожиданно для меня туда же упал Медведь с кинжалом в руке. Он оказался необычайно проворен и сообразителен. В это время наверху ухнули три слитных взрыва. Шиза поставила защиту, поэтому я не оглох. А вот Медведь лежал оглушенный, выронив кинжал. От осколков нас прикрыло дубовой крышкой стола. Подхватив клинок, я, не задумываясь, вонзил его оглушенному мужику в висок и там оставил.
На грохот гранат в комнату ввалились толпой бандиты, сидевшие в соседней комнате. Меня вытащили из-под обломков чьи-то сильные руки. Перед собой я увидел Борта.
— Босс, что тут произошло? — спросил он.
— Не знаю, Кувалда, — ответил я. — Медведь достал три шара и пустил их по столу, сам прыгнул под стол. Да так ловко это проделал, ты бы видел! Я не стал ждать и сиганул следом за ним. Потом грохот, взрывы. Под столом он пытался напасть на меня, но был оглушен взрывом.
— С тобой все в порядке? — он осматривал меня, не выпуская из рук, а мои ноги болтались в воздухе.
— Кувалда, поставь меня на пол, висеть неудобно, — попросил его я.
В комнате был полный разгром. Вперемежку со сломанными стульями лежали тела бандитов. Сильно пахло гарью, и дым клубился по комнате. Тихой лежал отдельно без кистей рук, и вместо красивого когда-то лица была кровавая каша. Он производил жуткое зрелище. В живых остался только я.
— Братва, — закричал я, — Медведь порешить всех хотел и остаться за Тихого. Бей сволочей!
Кувалда развернулся и из-под полы длинного плаща вытащил молот на короткой рукоятке. Перекрыв меня своей мощной спиной, стал очень быстро наносить удары. По кому — мне не было видно. Неожиданно рядом со мной оказался охранник Тихого и атаковал моей финкой, я перехватил его кисть левой рукой, отклоняясь от удара, добавил рычаг правой и подвел острие клинка к его горлу.
— Пока остальные не опомнились, займи место босса, — проговорил я и отобрал финку. Тот внимательно посмотрел на меня рыбьими глазами и кивнул. Я отпустил его, а он крикнул:
— Медвежьих выродков не отпускать.
— Так некого отпускать, — произнес Сиплый, — Кувалда всех порешил.
Я вышел из-за спины Борта и увидел три тела с раздробленными головами, лежащими в вповалку.
— Собакам собачья смерть, — высказал громко свое мнение. Теперь до меня дошло, почему Борта кличут Кувалдой.
— Пошли, Кувалда, — подошел к охраннику Тихого и протянул руку.
Тот понял сразу.
— Вот твое оружие, — он отдал мне кинжал и браслет.
Мы быстро покинули особняк. Я понимал, что затронул мир криминала, и во что это мне выльется со временем, трудно было предположить. Меня могли оставить в покое, а могли устроить на меня охоту. Проблемы и враги в этом мире росли, как грибы после дождя. Кто-то может посчитать меня глупым, кто-то скажет — парень с придурью. А я скажу — это кипит во мне гремучая смесь русича и нехейца.

Провинция Азанар. Трактир Овора

Вирона помогала Овору в трактире. Ей, девушке из цивилизованного мира, претило разносить еду дикарям, улыбаться и кланяться. Когда ей давали деньги свыше оплаченного заказа, нужно было униженно радоваться и благодарить. Она не желала принимать этот мир и хотела только одного — побыстрее отсюда убраться. Нет, она не годится для оперативной работы, — пришла она к окончательному выводу
Вироне не только не нравилась ее работа, ей перестало нравиться и учиться у дядьки Овора. Хотя именно для получения навыков оперативной работы она и попала в этот мир, который возненавидела всей душой. Ей не терпелось вернуться в привычную среду, к социальным сетям и любимым сериалам.
В начале ее практики все сложилось хорошо, она встретилась с «объектом», наладила контакт и закрепилась, при этом стала обучаться у мастера-оперативника. Вирона отправляла восторженные сообщения своему куратору о прохождении практики, тот ее хвалил. А потом связь оборвалась. Ее вычеркнули из списков живых. Она долго не могла в это поверить. Сначала подумала, что это чья-то шутка, потом — что ошибка. Она отсылала и отсылала запросы в надежде, что недоразумение выяснится и она опять обретет связь с открытым миром, или, как говорили у них в училище, с «большой землей». Но сообщения не отправлялись и не приходили ей. Ситуация в какой-то мере надломила практикантку. И тогда она все свои надежды возложила на Ирридара и только ждала его прибытия.
Кроме того, у нее существовала проблема с применением способностей к анализу, которую она всеми силами пыталась скрыть от окружающих. Способности были, но они проявлялись только при получении команды со стороны. Самостоятельно выбрать и осмыслить какой-либо процесс она не могла и сильно из-за этого комплексовала. И как она ни прятала этот недостаток, он все равно пробивался наружу, как пробивается ручеек из недр земли.

К вечеру мы добрались до трактира и шумною гурьбой ввалились внутрь. В зале было людно, стоял гул голосов, а в воздухе парили ароматы вкусно приготовленной еды. Среди столиков носилась Рона, обслуживая клиентов. У двери сидели два крепких охранника, которые равнодушно скользнули по нас взглядами и отвернулись. Мы заняли места за одним из крайних столов и тут же около нас появилась Рона.
— Что будете заказывать, господа? — профессиональным голосом официантки спросила девушка, держа в руках дощечку с меню. На нас она даже не смотрела.
— Огласите, пожалуйста, весь список, — со смехом сказал я.
Девушка замерла, услышав мой голос, потом посмотрела широко открытыми глазами и, завизжав на весь зал, бросилась мне на шею.
— Дар! Ты приехал! — она не стеснялась своих чувств, из ее почти черных глаз брызнули слезы.
— Ты не представляешь, как я рада, — всхлипывала моя «охранница». — Мне столько тебе надо рассказать! Мне было так плохо!
— Хорошо, хорошо, Рона, — я гладил ее по голове. — Мы все обговорим. Только не выходи из образа служанки, — добавил в самое ушко.
— Ой, — смутилась она, — прости, — и отпустила мою шею.
Весь зал и мои гости смотрели на нас с неприкрытым любопытством. Только Полли, вся красная, отвернулась. Понимая, что таким проявлением радости Рона поставила меня в очень двусмысленное положение, я сделал выражение лица «кирпичом» — типа, я не я, и хата не моя.
— Знакомьтесь, ребята, это Вирона, служанка Овора, моего дядьки, который владеет этим трактиром. Когда-то я помог ей отбиться от бандитов, — сказал спокойно и сел. — Рона, принеси нам, пожалуйста, поесть и сообщи Овору, что я прибыл.
— Сейчас все сделаю, ваша милость, — девушка быстро сориентировалась и снова вошла в роль прислуги. Было заметно, что Овор несколько преуспел в обучении этого горе-агента.
Почему я считал ее горе-агентом? Да потому что, будучи аналитиком, она не просчитала ситуацию с переброской в этот мир. По ее словам, это должна была быть легкая прогулка с необременительными обязанностями. Потом, разве она не понимала, что это не ее профиль? Выбранное ею занятие требовало совсем других навыков, которых у нее абсолютно не было. Мне же как «варвару», в ее понимании, трудно было проникнуть в умозаключения представителя более продвинутой цивилизации.
— Борт, переночуешь, а утром оправишься обратно, — обратился я к своему извозчику.
— А мы что будем делать? — нарушила молчание Полли. — Спасать молоденьких служанок? — в голосе студентки было столько ревности и злости, что все сидящие за столом невольно на нее посмотрели. — Я тоже уеду утром, — сказала она как отрезала.
— Как хочешь, — ответил я и отвернулся, потеряв к ней всякий интерес. В ней бурлила ревность, обида и, что меня удивило, ненависть. Я терпеть не мог женские истерики, поэтому на вспышку Полли махнул рукой. Хочет беситься, пусть бесится.
После ужина мы с Верилом и Штофом ушли в поместье, а Борт и Полли остались в трактире.

Дядька был несказанно рад моему приезду и чуть не задушил меня в объятиях. Оставшись одни, мы приступили к разговору.
— Твое письмо с предупреждением я получил, — начал Овор. — За префектом следим, а он следит за нами. Барон собрал новую банду, и та крутится тут, недалече. Я принял решение пока ее не трогать. Пусть префект первым сделает свой ход. — Он помолчал, потом, потерев руки, со вздохом сказал: — Плохо, сынок, очень плохо, что ты на тропе войны с лесными эльфарами. Эти уроды всегда добиваются своего. Сегодня, через год или через десять лет, как ты понимаешь, им неважно.
Я понимал беспокойство дядьки. Лесные эльфары владели инициативой и мощью всего государства. Они не гнушались никаким способом нанесения коварных и хорошо продуманных ударов. Главное для них, чтобы было больнее и мучительнее для выбранного объекта мести. Откуда в этом внешне красивом народе появилась такая патологическая жестокость, мне трудно было представить. Но я готовился к предстоящей схватке и не собирался отдавать им единственное свое преимущество: я буду бить первым. Поэтому улыбнулся и ответил:
— Овор, не хорони меня прежде времени. Десять лет — срок немалый. Тут или осел сдохнет, или падишах.
— Что за осел и что за падишах? — дядька был крайне удивлен.
— Это я к тому, что за десять лет многое может измениться. Не будем торопить события. Мы же тоже не пальцем деланные, — на моем лице задержалась улыбка, и все мое существо источало уверенность, которая заражала дядьку. — Лучше расскажи, как Вирона поживает?
— А чего рассказывать, хорошо поживает, — ответил Овор. — Прирожденная убивица. Не моргнув глазом зарезала одного наемника, который распустил руки. Поварским ножом, представляешь? — добавил он. — Еле выходили. Не знаю, где она жила и чем занималась раньше, но девушка странная. Мечом владеет в совершенстве. На уровне мастера, но дитя дитем, простых вещей не знает. Спросила, откуда молоко берется? Да что там, — он махнул рукой, — ты сам с ней поговори попозже, как придет из трактира. А вот как советник она хороша. По моей просьбе просчитала, как поступит префект. Все так и вышло, как она сказала. Только лезет она не в свои дела, отобрала четверых наемников, которые несут службу тут в поместье. — Бездельники. Они, видите ли, хорошо мечами владеют, — он махнул рукой. — Ладно, сынок, отдыхай, я тоже спать пойду.
Овор встал и вышел, было видно, что прошедшее время, пока я учился, его не изменило. Я остался сидеть.
Да, Вирона оказалась еще та штучка, в ней странным образом уживаются, казалось бы, несовместимые черты характера. Она без малейшего сожаления или сомнения может снести голову человеку — это я наблюдал собственными глазами — и непосредственная хрупкая беззащитность мотылька, летящего на свет горящей свечи и погибающего в ее пламени. Она была еще молода и, я полагал, пластична как глина, из которой что-то можно вылепить и обжечь в пламени трудностей. А передо мной стояла задача постараться вылепить из нее нечто жизнеспособное и провести ее через огонь, но как это сделать, я пока ясно себе не представлял.
Приблизительно через час в гостиную осторожно вошла Рона. Повертела головой, осмотревшись вокруг, и подошла ко мне.
— Ты изменился, — сказала девушка, внимательно меня рассматривая. — Выглядишь взрослее. Взгляд очень уверенный. — Она уселась в кресло напротив.
Я видел ее потухшие глаза и обреченность в них. Уголки рта приспущены и вокруг них появились скорбные складочки, едва заметные, но выдававшие, сколько внутренних переживаний ей пришлось перенести. Она мяла в руках платок, не зная, с чего начать.
— Что случилось? — пришел я на помощь.
— Дар, у меня большие проблемы, — девушка подняла на меня глаза, в которых отражалась смесь скорби, надежды и сомнения. — Мне отказано в допуске к спутнику... — Рона помолчала, по щекам покатились слезы. — В связи со смертью. — Девушка смотрела на меня с неприкрытым отчаянием.
— Чей смертью? — не понял я.
— Моей смертью, Дар, моей! Допуск аннулирован в связи со смертью агента с позывным «Привидение».
— Ничего себе поворот, — непроизвольно вырвалось у меня.
— Что делать, Дар? — Рона с надеждой смотрела на меня.
А что я мог ей предложить в этой ситуации, сам затерянный в чужом мире и запертый в чужом теле? Только дать шанс сохранить надежду.
— Первое правило агента, знаешь, какое? — спросил я.
— Какое? — со слезами в голосе спросила студентка спецшколы. Я видел, что она не слышит мой вопрос, пребывая в расстроенных чувствах.
— Не паниковать! — как можно тверже ответил я, при этом повысив голос.
Вирона уже более внимательно посмотрела на меня.
— Второе правило агента какое? — продолжал я отвлекать ее от тяжелых мыслей.
— Какое? — повторила она за мной, в ее голосе прозвучала несмелая надежда.
— Надежда умирает после смерти агента, — придумал я на ходу.
Рона задумалась, а потом сделала свой логический вывод:
— А какая мне будет польза, если надежда умрет после меня? Я же тоже умру, — она смотрела на меня, не понимая.
— Польза в том, что пока ты жива, у тебя есть шансы выкрутиться. Поэтому не надо отчаиваться, включай свои способности, — приказал я.
— Значит, ты мне поможешь вернуться? — глаза ее сразу стали сухими.
Я посмотрел на нее: мне бы такую уверенность, но твердо сказал:
— Можешь не сомневаться.
Рона чмокнула меня в щеку:
— Спасибо! Я верила, что ты мне поможешь, — и уже совсем в другом настроении убежала.
Я вздохнул и стал думать. Конечно же, похоронить девушку постарался ее куратор. Месть, прямо скажем, изощренная. Однако и нравы у них там царят, не люди, а крысы! Техника совершенствуется, прогресс стремительно уходит вперед. А люди? А люди, как всегда, остаются прежними.
То, что ее бросили здесь без возврата, я догадывался в самом начале нашего знакомства. Что я могу для нее сделать? Только передать информацию Демону. Нужно продумать, как подать информацию. Неизвестно, связан ли Демон каким-то боком с ее ложной смертью? Что я вообще знаю о внешнем мире? Да практически ничего. Кроме того, что подлости там хватает так же, как и везде. С этой мыслью я отправился спать.
Лежа в мягкой постели, я решил не уклоняться от простоты, отправить сообщение моему куратору. Просто и кратко:
«Дух — Демону.
Демон, прикрытие, которое мне прислали — это студентка спецшколы. Аналитик без магического имплантата. Ей пора возвращаться, но допуск к спутнику ей аннулировали под предлогом ее смерти. Что делать? Дух».
Не успел я уснуть, как пришел ответ:
«Демон — Духу.
Не вмешивайся, сосредоточься на задании. Демон».
— Сволочь! Что значит не вмешивайся? — я был сильно разозлен.
«Дух — Демону.
Да пошел ты... Дух».
Ответа на мое послание не пришло.
— Мы можем взять управление спутником на себя, — неожиданно проявилась Шиза.
— Как это? — не понял я.
— Искин спутника старый, ему почти триста лет. Можно попробовать.
— Если бы это было так просто, то все кому не лень управляли бы спутником, — не поверил я.
— Не так все просто, — ответила Шиза. — Спутник защищен и работает в пассивном режиме, вычислить его практически невозможно. Потом, подобрать код доступа к спутнику — история долгая. Но у нас доступ к нему есть, и мы можем работать в ускоренном восприятии.
А что я теряю? Поразмышляв так и этак, я пришел к выводу: мне будет доступна дополнительная информация, а это лишний шанс выжить.
— Давай пробовать. Хакера второго уровня мы имеем, — согласился я и выпал из обычного пространства.
— Осуществляю вход в систему идентификации спутника, —сообщила Шиза, что приступила к работе. После чего я отключился, с неким удовлетворением подумав о том, что за время жизни со мной она приобрела авантюрную жилку.
— Прошла первый уровень защиты, но дальше поставлена ловушка. Чтобы перейти к вскрытию второго контура, нужно ответить на вопрос: кто такой Арпадар? Если ошибемся, сразу попадем в замкнутый круг и получим вирус на нейросеть.