Мистер Вандербильт ходил по кабинету от стены к окну, готовый рычать и ругаться как павиан из зоосада. Хоть зима и кончилась, а вид за окном оставался самый Рождественский – крупные снежинки планировали с серого неба, деревья в парке, укутанные снегом смотрелись как рисунки с поздравительного открытого письма, или плаката Армии Спасения, только не смотрел миллионер на заснеженную землю, не думал о младенце Христе….

Мало ему неприятностей на бирже.. Так еще и большевики! Вот от кого главные неприятности! Что экономическая нестабильность? Пустяки, система преодолеет их, не в первый раз, а большевики – вот главное зло!

Лезут и лезут, лезут и лезут!

Его скверные предчувствия сбылись. Большевики и впрямь не успокоились. Напротив, появились в Турции. Свершившийся факт! Не домысел! Они даже не скрывали своих намерений. Турецкие газеты писали о помощи Советов в строительстве железной дороги в этом районе. Глупая, никчемная маскировка!

Только от этого ничуть не легче. Нечем остановить красные орды! Нечем!

Установка профессора Тесла взорвалась, хорошо хоть сам изобретатель уцелел, ладит сейчас новую при щедром его финансировании, но он не Господь Бог, ему время нужно… Французы? Что ж, это вариант, спасибо Чарльзу… Только не придется ли ему также уговаривать Французского Президента, как он уговаривает своего?

А большевики ждать не собираются. У них все бегом, да с опережением графика.. Хорошо было предкам в Европе лет двести назад. У каждого барона своя дружина, а он, хотя несравненно богаче любого европейского короля не имеет своей армии и ничего не может поделать…

Миллионер ударил кулаком по случившемуся по пути столу. От сотрясения телефон звякнул, словно несмело напомнил хозяину о своем существовании.

Миллионер остановился, и телефон тоже замер, словно испугался того, что сделал.

- Правильно!- сказал мистер Вандербильт, глядя на изящно изогнутую трубку с рожком микрофона. – Верно! У меня нет солдат, чтоб воевать с большевиками, но у Америки они есть! Я не смогу воевать с Турцией, но Америка сможет!

Он сорвал трубку и на память набрал телефонный номер Госсекретаря.

- Мистер Стимонс? Добрый день.. Это .. Спасибо, что узнали… Мне нужно переговорить с вами и с Президентом. И чем скорее, тем лучше… Для кого лучше? Для всех нас…

Два дня спустя, сидя в «роллс-ройсе», направляющемся в Белый Дом, мистер Вандербильт смотрел на город, невольно отмечая то, чего в нем никогда не было – очереди безработных к кухням Армии Спасения.

Жалости к этим людям он не испытывал. Отчего-то больше думалось о том, что каждый из тех, кто сейчас запорошенный снегом стоит в ожидании миски бесплатной похлебки, сжимая в бессильном отчаянии кулачонки, может взять в руки камень или револьвер и встать под красный большевистский флаг.

Возможно, Президент думает также, тогда ему будет легче…

Правда, определенности тут пока не имелось.

Газеты сообщали, что именно сейчас Конгресс изучал возможности СССР как партера по выходу из охватившего страну несчастья. Советы могли помочь САСШ удержаться и не рухнуть в финансовую пропасть, влив свое золото в обмен на заводы и технологии…

Страна стояла на развилке, и миллионер готовился бросить свою гирю на нужную чашу весов.

Решение, которое примет Президент, должно опираться на серьезные аргументы… Он погладил элегантный портфель крокодиловой кожи, в котором лежали очень серьезные аргументы.

Они встретились в Овальном кабинете. Два человека, от которых многое зависело в этом мире. Обменявшись рукопожатием, сели по разные стороны стола.

- Мистер Президент!- сказал гость, выдержав небольшую паузу. – Я буду краток и конкретен. У меня есть определенные интересы в России, и мои люди, собирающие там информацию, сообщили, что у большевиков появилось новое оружие. Точнее оружие нового типа. Я не стану много говорить, ибо опасность слишком близка. Я просто покажу вам кое-что…

Открыв портфель, он выложил на президентский стол обрезок водопроводной трубы и большевистскую саблю. Пару секунд он, словно заправский престидижитатор, убеждающий зрителей, что нет в его действиях никакого колдовства, держал их перед глазами Президента.

- Это действующий макет. Посмотрите, что он может.

Вырастив на глазах зрителей из рукоятки «кукурузный лист» он в три движения разделал кусок железа на несколько коротких обрезков. Разогнав дым перед лицом, Президент невозмутимо подержал один из них и передал Госсекретарю. Тот вежливо покачал головой. С действием большевистского оружия миллионер ознакомил его на день раньше.

- Продолжайте, мистер Вандербильт. Вы говорило об угрозе, но пока это похоже на цирк….

- В настоящее время большевики закончили сборку установки гораздо больших размеров и большей мощности.

- Вы уверены, что это возможно?

Президент Гувер подержал в руке рукоятку от большевистской сабли.

- Не всегда большое работает так же эффективно, как и маленькое.

- Поверьте, господин президент, работает. И не менее эффективно…

Он выложил перед Президентом глянцево блестевшие фотографии, на которых Джомолунгма уменьшалась почти на треть. Черно-белые снимки показывали, как это происходило, передавая ощущение буйства стихии. Гувер раздвинул их на столешнице и вопросительно посмотрел на гостя.

- Это, господин Президент, результат действия нашей аналогичной экспериментальной установки, созданной профессором Тесла и работающей по такому же принципу. Как видите, гора, высотой около десяти километров, стала меньше почти на треть…

Президент чуть приподнял бровь и оттолкнул снимки в сторону. Мистер Вандербильт ждал чего угодно, но не такого.

- В нашей стране нет таких гор!

Он не нашелся, что ответить и оттого сказал правду.

- Конечно, господин Президент. Эта гора находится в Индии.

Гувер откинулся в кресле и посмотрел на собеседника каким-то новым взглядом.

- Вы сильно рисковали, взяв на себя решение разрушить что-то на территории Британской Империи, – медленно сказал он. – Я удивлен, что англичане еще не заявили нам протест…

Он встал из-за стола.

- Напомню вам, мистер Вандербильт, что прерогатива межгосударственных отношений закреплена нашей Конституцией за Конгрессом и Президентом САСШ!

Миллионер только дернул головой, словно лошадь, укушенная мухой, да сжал кулаки.

- Я знаю это, господин Президент и с уважением отношусь к нашим законам. Но если бы я этого не сделал, у большевиков, возможно уже сегодня имелась бы стартовая площадка для рывка в космос.…

- Почему это плохо для Америки? Объясните мне… Большевики сидят у себя и до нас им никак не добраться, даже на аэроплане! Скорее своим беспокойством вас следовало бы поделиться с Европейскими державами…

- Времена меняются, господин Президент. И очень быстро. А что касается вашей уверенности, что до большевиков далеко, то оно ошибочно. Мне известно, что у большевиков в настоящее время есть человек, немец, который предложил им создать устройство, способное летать выше и дальше всех существующих в настоящее время летательных аппаратов.

Президент и Госсекретарь переглянулись.

- Ракета? Это интересно…

- Ракета, - подтвердил миллионер.- Действие нового оружия не имеет ограничения по дальности, но оно достаточно громоздко и неповоротливо. Однако чтоб держать под прицелом установки весь мир, достаточно поднять её над Землей. Именно это и хотят сделать большевики.

Президент нахмурился.

- Постойте.. Я потерял нить.. При чем тут гора? Зачем большевикам гора?

Чем больше раздражался Президент, тем спокойнее становился Вандербильт. В эти секунды он чувствовал себя неизмеримо умнее Президента САСШ. Приятное, черт побери, ощущение!

- Современные ракеты не в состоянии поднять и вывести на околоземную орбиту сколько-нибудь значительный груз. Поэтому, какую бы гениальную ракету не изобрел немец, она не сможет поднять над землей несколько десятков тонн оборудования. Возникает замкнутый круг – чем больше мы хотим загрузить ракету полезным грузом, тем больше должно быть горючего. Чем больше горючего, тем тяжелее ракета, тем меньше она может взять полезного груза.

Президент кивнул. В этих словах присутствовала логика. Он её чувствовал.

- Для того чтоб разорвать этот круг, придумали ставить разгонные системы, – продолжил миллионер. – Экономя топливо, они еще на земле разгоняют ракету и подбрасывают в воздух. Соответственно, чем выше такая система поднимет ракету над землей, тем больший груз может доставить ракета на орбиту. Все просто…

Президент кивнул.

- Логично, что самое лучше место для такой системы – самая высокая гора мира. Гора Джомолунгма! Поэтому я и разрушил гору, невзирая на политические последствия.

Услышав знакомое слово, Президент сразу почувствовал себя в своей стихии. Гипноз научных фраз развеялся, улетучился.

- Не думаю, что в этом была необходимость. Британия, разумеется, ни за что не пошла бы на то, чтоб предоставить большевикам возможность что-то делать на своей территории.

Миллионер хотел возразить, что большевики в своей политике не очень-то оглядываются на окружающих, и что вся их политика сама по себе ведет к конфликтам и революциям, но сдержался. Пока они с Президентом понимали друг друга, и портить это понимание не стоило.

- Возможно… Но я предпочел решить вопрос радикально. В конце концов, что может помешать большевикам поднять восстание в Индии уже через неделю? Ничего! Англичане так обходятся с туземцами, что впору удивляться, что земля еще не горит под их ногами. А теперь это просто незачем делать…

- Стало быть, вы британцам еще и услугу оказали?

Миллионер не принял шутливого тона, вздохнул и продолжил уже тише.

- Как бы то ни было, я ошибся в расчетах… Разрушение Джомолунгмы не остановило большевиков. Они переориентировались на Турецкий Большой Арарат.

- А что остановило вас? – чуть насмешливо поинтересовался Гувер. Он все еще не верил в то, что только что услышал. – Что помешало вам обойтись с Араратом также как и с Джомолунгмой?

- Только одно, - совершенно серьезно ответил борец с мировым коммунизмом. - Аппарат, которым удалось разрушить Джомолунгму, сейчас не работоспособен. Новый аппарат будет готов не раньше, чем через полгода… А сколько времени нужно большевикам, чтоб достигнуть своих целей я не знаю… Во всяком случае сейчас они совершенно спокойно могут действовать в Турции…

- На территории другого государства? Войти туда без объявления войны? – уточнил Гувер и с сомнением покачал головой. Политический деятель оставался политическим деятелем.

- Им не зачем объявлять Турции войну. С Турцией у них есть договора и секретные протоколы к ним. Там они могут действовать совершенно легитимно. И они действуют! Если они доведут свое дело до конца, то через два-три месяца миру, нашему с вами миру, господин Президент, придет конец…

Президент сызнова пересмотрел фотографии, подержал в руке большевистский сюрприз, дотронулся до водопроводного железа. Что творилось в президентской голове, мистер Вандербильт не знал. Гувер смотрел на него, но у миллионера не возникло ощущения, что его видят. В президентской голове сталкивались мнения, возникали альянсы и соглашения, там делалась политика…

- Что вы предлагаете?- наконец спросил он. – На основании вашего рассказа объявить войну Советской России? Это смешно… Мы не станем сейчас воевать с Россией. Она нужна нам как рынок сбыта…

В его голосе гость ощутил твердость. Ту твердость, которая диктуется уверенностью в том, что все верно понято и правильно взвешено, но миллионер не мог остановиться на половине пути. Еще теплилась надежда, поколебать мнение Президента, не противореча ей, а просто чуть-чуть изменив направление президентских мыслей.

- Это экономика, а не политика.

- А наша политика и есть экономика, - усмехнулся хозяин Белого дома.- По-вашему большевики могут быть опасны…

- Они уже опасны. Их доктрина Мировой революции не пустые слова. Это предупреждение…

Челюсть президента поехала вперед, и Вандербильт опомнился.

- Тем более я не хочу никакой войны. Я хочу устранения угрозы для Америки и только…

Президент вопросительно посмотрел на него.

- Зачем воевать с Россией? - продолжил миллионер. - В этом нет никакой необходимости. Нужно только провести небольшую полицейскую операцию в Турции. Всего-навсего.

Гувер молчал, ожидая продолжения.

- Кому сейчас есть дело до Турции, - продолжил Вандербильт. Он остро ощущал, что именно в этот момент решается судьба его идеи. - Если и раньше она была краем света, местом табака, ковров и красных фесок, то теперь, когда все читают только экономические новости… Кому какое дело до того, что там произойдет?

Он словно случайно задел за обрезки трубы, и они звякнули перед носом задумавшегося Президента.

- Цивилизованный мир может вообще никогда не узнать о том, что там случиться…

Нерв разговора натягивался, натягивался, и вот-вот должно было произойти одно из двух. Он либо порвется, убив взаимопонимание, либо сдвинет их точки зрения, притянет друг к другу.

- А сделать это все можно руками британцев, - неожиданно подал голос Стимонс. И Президент, и миллионер повернулись к нему.

- Пусть все, что нужно сделают британцы, – повторил госсекретарь. - У нас нет военного присутствия в Турции – у них есть. Кроме того, они находятся гораздо ближе, а счет времени идет на дни и недели, а не на месяцы…

Вандербильт ухватился за его слова, как за последний аргумент.

- К тому же им должно быть страшнее, чем нам. Это у них большевики под боком, а не у нас…

- А мы продолжим с ними торговать, - добавил Президент….

Миллионер покидал Белый Дом с улыбкой триумфатора. У него даже возникло неодолимое желание сбежать по ступеням лестницы вниз, но он сдержался. Если уж быть героем и спасителем мира, то до самого конца. Он смог! После стольких безуспешных попыток ему все же удалось поставить на службу Западной Цивилизации силу САСШ! За одно это его должно ждать персональное место в раю!

Теперь дело пойдет! Рядом с ним на перевале встанут Президент и вся мощь военной машины САСШ.

Он не сдержался и убыстрил шаги.

Хотя…

Он задумался и чуть помрачнел.

Британия, конечно сильна, но мало ли что может произойти? Нужно как-то подстраховаться….

Жизнь давно приучила мистера Вандербильта не складывать все яйца в одну корзину.

Задумчиво глядя на дверь, за которой скрылся мистер Вандербильт, Гувер спросил:

- Вы верите в это, Генри?

- Что значит «верю - не верю»? Это не вопрос веры…

Госсекретарь подошел поближе и уселся рядом с Президентом.

- Интерес большевиков к наивысшим вершинам мира объективен. У меня есть донесения наших разведчиков. То, что оружие существует, так и это факт. Я связывался с Теславскими лабораториями. Там подтвердили все то, что рассказал мистер Вандербильт…

- И Джомолунгму?

- И Джомолунгму… Единственное слабое место тут – это мифический немецкий ученый … Пока мне ничего не удалось узнать про него.

- Не расстраивайтесь. Я кое-что знаю про этого немца.

- Вы? Откуда?

- Британский Премьер писал о нем моему предшественнику. Правда, без подробностей. Тем не менее, все, что он говорит, выглядит правдоподобно… - заметил Президент. Он смотрел на Госсекретаря с усмешкой. Тот покачал головой.

- Вы так и не поверили ему…

- Отвечу вам так же, как и вы только что ответили мне. «Это не вопрос веры». Хороший политик для достижения своих целей должен уметь пользоваться любой информацией. Правда это или нет- не важно… Правда – это то, что нам помогает… Если нам удастся убедить англичан вмешаться в это дело, то Советы рано или поздно разберутся кто им помешал и их главным противником станет Великобритания, а не мы… Пусть воюют они, а мы станем торговать!

Он энергично поднялся, приняв решения и наметив цель.

- Хорошо, Генри… Распорядитесь, чтоб меня связали по телефону с Лондоном. С резиденцией Премьер-министра.

СССР. Свердловск.

Март 1929 года.

…Они не пошли в ресторан, как хотели, потому что у профессора не случилось интереса к этому, а вдвоем отправились в пивную. Слушая, как шипит пиво, перетекая из бочки в кружки, как перестукиваются биллиардные шары, они пили ячменный напиток из высоких кружек и с удовольствием поглядывали по сторонам. После торжественной черноты космоса, в которой горели чужие звезды, приятно видеть что-то простое и понятное, вроде этого бильярда, графинчиков с «беленькой» да тарелками с закуской. Ощущение складывалось такое, словно в музей зашли, а не в трактир.

Все что тут имелось – было прошлым и настоящим. Неплохим прошлым и настоящим.

А они –будущим. Великолепным будущим Человечества!

С хрустом разгрызая соленую сушку, Деготь сказал:

- Прав профессор. Теперь и помирать можно. Мы и так - часть Истории! Сталинские соколы!

- Мы её секретная часть,- с сожалением сказал Федосей. – О сегодняшнем, в лучшем случае, два десятка человек в стране узнает… Да за такое дело нам всем по ордену полагается, и портреты в газетах, а ты – «помирать»! Надо сперва всего этого вот дождаться…

Федосей сдул белопенную шапку с кружки, добираясь до поверхности цвета темного янтаря.

- Мы, я думаю, себя еще не один раз в Историю-то впишем. Луна есть. Марс… Мы ведь с тобой теперь специалисты. Нас раз-два и обчелся…

- Специалисты по Великой Пустоте!

Они посмотрели друг на друга и, усмехнувшись, сдвинули кружки.

- Там проблем - в двух руках не унести! Решать и решать…. Те же пустолазы возьми. Там еще работать и работать…

- А чем тебе те, что есть не нравятся?

- Это не костюм.. Это карцер какой-то… Не знаю как ты, а я себя устрицей почувствовал…

- Ну ты сказал.. Холод держит? Держит! Работать позволяет? Позволяет. Чего тебе еще нужно?

Агент Коминтерна хлебнул и зажмурился от удовольствия. Глядя на него, и Федосей хлебнул от души.

- Удобств бы… Ну ничего… Профессор чего-нибудь придумает…

- Это точно, - сказал Деготь уже без улыбки. – Вообще-то странно это. Чудно…

- Чего тебе чудно?

- Легко у него все как-то получается… Летали в первый раз, а откуда ему знать, что человек при невесомости испытывает?

На мгновение задумавшись, Федосей объяснил:

- Это, брат, гениальность… Ульрих Федорович из тех, кто в капле воды океан разглядит, каждую рыбинку в нем и еще посоветует как её лучше поймать, на какой крючок… 

СССР. Москва.

Апрель 1929 года.

В кабинете их сидело двое, и каждый хотел предвидеть будущее. Хотя бы самое ближайшее.

Важность этого трудно было описать словами. Начатые несколько месяцев назад работы по проектированию шли не так уж быстро, но не могли идти быстрее. Первопроходцам приходилось сталкиваться с такими трудностями, о которых никто не мог знать. Генеральный понимал, что ему докладывали не все, но в кое- какие проблемы посвящали и его. Как, например, сделать станцию и такой, чтоб её не повредили ни холод Великой Пустоты ни жар Солнца? Чем дышать? Воздухом или только кислородом? Как решать проблемы гигиены, в конце концов? И ответ приходилось находить чаще всего опытным путем. И таких вот проблем возникало множество.

Все это отнимало время, а враги его не теряли… Они чувствовали что что-то меняется и как могли противодействовали этому. Пока, к счастью вслепую…

Но вечно скрывать нельзя ни одну тайну.

Время! Время!! Время!!! Откуда его взять?

Тухачевский стоял около карты, Сталин вполоборота к нему, читал бумаги. Перевернув последний лист, спросил:

- И что они, по-вашему, сделают?

Тухачевский взметнул указку к карте.

- С точки зрения военного аспекта проблемы, наиболее вероятным, товарищ Сталин, будет следующее развитие событий…

Он прокашлялся.

- Во-первых, англичане постараются высадить морские десанты вот тут или тут…

Указка, словно шпага, уколола Турцию в двух местах – около Трабзона и Искандеруна.

- Во-вторых…

Сталин жестом остановил его. Можно было задаться вопросом о суверенитете Турецкой республики, но вряд ли англичане будут об этом думать. Он спросил о другом.

- Сколько времени на это потребуется?

- Не менее месяца. В настоящее время по нашим сведениям у них нет кораблей в Черном море, а на Средиземноморском бассейне всего три линкора.

- Неужели этого мало?

- Они без морской пехоты, товарищ Сталин, а палубная команда…

Сталин кивнул. Понятно. Только красные моряки готовы воевать на суше, иные же – нет.

- А что-нибудь другое они могут предпринять?

- Чисто военно – нет. У них нет для этого достаточных сил. Правда, они могут попытаться решить вопрос политически, сменив правительство Турецкой республики, поставив во главе его политиков прозападной ориентации и использовать турецкую армию, но…

- Но?

- Но и на это нужно время…

- А Франция? Французов вы сбрасываете со счетов?

- И французов и американцев. Американцы далеко, а французы… Пока Леон Блюм заседает во французском парламенте я думаю, фракция социалистов сумеет провалить любое действие, направленное против СССР. 

Великобритания. Лондон.

Апрель 1929 года.

…Мистер Макдональд Джеймс, британский премьер министр, ждал гостей, прохаживаясь по кабинету. Двенадцать шагов вперед, двенадцать назад… Ковер на полу скрадывал шаги, и слышались только гудки пароходов и катеров на Темзе. Вчерашний разговор с американцем заставил его испытать несколько неприятных минут.

Время и впрямь не стоит на месте.

То, что год назад виделось далекой угрозой, оказывается, не осталось в прошлом, а пришло в настоящее… Немцы, большевики, ракеты, турки….

Послышались приближающиеся шаги. Дверь кабинета отворилась, и вошли Черчилль, адмирал Тови и шеф МИ-6. Потрясая пачкой бумаг, Черчилль дошел до стола и с грохотом бросил их перед Премьером.

- Да, господа.. Если все это правда – то это трагедия!

- Что «это»?

Черчилль поднял брови.

- Вы не знаете? Большевики в Турции!

- Вы правы. Боюсь, что правды тут больше чем лжи. Шеф нашей разведки ручается, по крайней мере, за три четверти.

Черчилль посмотрел на шефа МИ-6, словно ища подтверждения.

- Добрый вечер, сэр.. Адмирал..

- Не такой уж он и добрый…Информация о большевиках в Турции? Она достоверна?

- Сейчас мы проверяем её… Учитывая их особые отношения с Кемалем это не выглядит фантастичным. Пока доподлинно известно, что в районе Армянского нагорья расквартировался отряд военных советников, численностью до восьмисот человек.

- Как они там очутились?

- Через западную Армению… У них теперь это называется Закавказской республикой.

Черчилль трудно вздохнул.

- Этот вопрос был риторическим…

Адмирал Тови отодвинул тяжелое дубовое кресло.

- Самое главное, насколько я владею проблемой, это пресловутый турецкий плацдарм большевиков?

- Всё несколько сложнее,- сказал мистер Макдональд Джеймс, - Вчера я говорил с Президентом Североамериканских Соединенных Штатов и он рассказал о планах большевиков использовать этот плацдарм для создания нового сверхоружия.

- Сверхоружия? – переспросил адмирал, недоуменно оглядывая соседей. – Что там за сверхоружие?

- Пока рано говорить об этом, - поспешил сказать Премьер. –Главное в другом. Мы не представляем что там такое, с чем придется столкнуться. Турецкую армию я в расчет не беру.

- Если то, что сказали американцы правда, то там сейчас огромная строительная площадка. Что мы можем сделать?

Адмирал кашлянул, привлекая внимание Премьера.

- Лучший выход из положения - несколько эскадрилий «Болтон-Пол-Р 29». Что бы там не устроили большевики, бомбардировщики разотрут все в пыль.

- Насколько я осведомлен их дальность действия 750 миль? – спросил разведчик.

- Вы хорошо осведомлены.

- А разве у нас в тех местах есть хотя бы одна эскадрилья ночных бомбардировщиков?

- А я и не говорил, что они есть, – проворчал адмирал. - Просто это действительно оказалось бы наилучшим выходом для всех. Пролетели, отбомбились и все…

- Странно слышать это от адмирала.

- Ничего странного. Если я вижу наилучший выход, то я его и называю.

- Он, однако, не наилучший. В окрестностях Арарата у нас нет бомбардировщиков. А что мы можем сделать силами флота?

Он перевел взгляд на адмирала.

- Когда? Обозначьте приемлемое время.

- Завтра…

Адмирал нахмурился, и Премьер сам понял, что желает невозможного. Все-таки действовать придется не на море, а на суше.

- Через неделю.

Изломанная удивлением бровь невозмутимого адмирала разгладилась.

- Практически ничего.

- Как?

- Ничего… - повторил он. – В лучшем случае мы произведем демонстрацию силы в Средиземном море.

Это стало настоящим ударом по самолюбию Премьера! Черт с ними с большевиками и турками.. Но в своей собственной стране? Быть главой правительства самой сильной, самой уважаемой страны в мире и чего-то немочь… Это было оскорбительно!

- Но почему, дьявол вас раздери? Что вам мешает?

- Обстоятельства… Флот не приспособлен для действий на суше. У нас нет морской пехоты, а артиллерия флота не способна достать указанную вами цель даже главным калибром. Ближайшее место, где мы можем взять морскую пехоту – Александрия… С учетом этого – дней через пятнадцать.

Молча пыхавший сигарой Черчилль вдруг сказал.

- Прошу прощения, господа…

Все посмотрели на лорда адмиралтейства.

- Вы слышали что-нибудь о гомеопатии?

- Нам не до шуток, сэр…

- Я и не шучу. Хотел бы я пошутить, я бы… - он ухмыльнулся, проговорил про себя какую-то шутку. - Ну ладно. Я хочу предложить гомеопатический выход из положения. Русские…

- Эти чертовы русские! – в сердцах добавил адмирал.

Черчилль взмахнул рукой.

- Не «эти чертовы русские», а русские, что сейчас находятся в Турции и Болгарии. Тех, что большевики называют «белыми»… Они там всегда под руками. Они злы и умеют воевать… Насколько я знаю их там десятки тысяч боевых офицеров. Вооружите их, погрузите на корабли вместо морской пехоты…

Насколько я знаю «Русский Общевоинский Союз» реальная организация и они с радостью сделают все, чтоб досадить своим «красным» соотечественникам…

Премьер требовательно посмотрел на адмирала. Тот, скосив глаза в окно, что-то быстро подсчитал.

- В этом случае мы уложимся в неделю! 

Французская республика. Париж.

Апрель 1929 года.

… Со смотровой площадки четырехногого железного монстра, поднятого над Парижем гением великого Эйфеля, в память Всемирной Выставки, город отчего-то казался спящим. Этого ощущения не исправляли ни огни рекламы, ни мчащиеся по улицам автомобили, ни даже туристы, бродившие вокруг по площадке.

Город словно притворялся веселым, а на самом деле всемирная столица мод и веселья словно позевывала в кулак, устав от легкой жизни, посматривая на гостей, радуясь, что вновь обманула их.

Возможно, это ощущение он испытывал оттого, что видал Париж и в более веселом настроении.

Жизнь становилась все тяжелее. Она брала некогда легкомысленных парижан за горло, заставляя задуматься не о шампанском, а о хлебе насущном.

А уж что говорить о невольных гостях города – русских эмигрантах….

Александр Павлович Кутепов, глава РОВС - Российского Общевоинского Союза провел рукой в перчатке по пруту металлической решетки, собирая капли влаги. Конец зимы, а тут….

Позади послышался шум подъезжающего лифта. Металлические двери с лязгом раскрылись, выпустив нескольких человек. По их заносчиво-удивленному виду сразу стало видно туристов из-за океана. Как не плохо у них там шли дела, а все-таки кого-то Кризис не затронул.

Последним из лифта выскочил человек в цивильном пальто, но в военной фуражке. Увидев Кутепова, остановился и стал дышать, хватая ртом воздух, словно не на лифте поднимался, а пробежал эти сто метров вверх своими ногами. Несколько мгновений он обмахивался ладонью, потом сказал, прерывая фразы глубокими вздохами:

- Здравствуйте, Александр Павлович… Слава Богу, нашел я вас…. Так и знал, что тут застану.

- Здравствуйте, Николай Владимирович. Что еще случилось?

- Вы срочно нужны в штаб-квартире.

- Зачем?

- Приехали англичане и хотят видеть вас по какому-то важному и секретному делу…

- Неужели настолько секретному, что и вам не сказали?

- Представьте себе…

Он усмехнулся.

- Только и мы не в сенях пальцем деланы. Скорее всего, будут склонять нас к сотрудничеству. Что-то они затевают то ли в Турции то ли в Греции…

Александр Павлович, прикрыв глаза, припомнил какой он – Константинополь, так и не ставший Царьградом. Вспомнил летний город в потоках солнечного света, тепло, запах жареной рыбы, свежий запах моря. Открыв глаза, он увидел холодный туман внизу и передернул плечами.

- А ведь хорошо теперь в Турции...

Турецкая республика. Армянское нагорье.

Апрель 1929 года.

… Сверху, с высоты в полторы мили Армянское нагорье выглядело не Бог весть каким интересным. Под крыльями «Савойи», трехместной летающей лодки, тянулись бело-коричневые горы, изредка прерываемые то горной рекой, то дорогой. За полтора часа эта гамма еще не успела надоесть. Привычные к полетам над то голубым, то свинцово-серым морем, глаза летчиков отдыхали на снегу и камнях. Тоже, конечно однообразие, но хоть цвет другой. К тому же тут иногда встречались маленькие городки! Хоть и редко встречались, да и проносились под крыльями не оставляя возможности рассмотреть себя. Но не они сегодня были главной целью.

Сдержав зевок, пилот повернулся назад, к штурману.

- Скоро?

Из-за шума его, конечно, никто не услышал, но тот показал согнутый палец, а другой рукой повертел перед лицом ладонью, явно показывая неопределенность. Понятно. Полчаса. Примерно. Собственно можно бы и не спрашивать – горы уже поднимались на горизонте. Погода стояла – лучше не придумаешь, видимость – сто на сто и Большой Арарат уже выпирал из общей горной массы острым локтем. Говорят, что где-то там до сих пор лежат останки ковчега Праотца Ноя… Вот уж повезет тому, кто найдет… Деньги, слава…

В переговорном устройстве, перебивая шум кабины, раздался голос летчика-наблюдателя.

- Командир. Смотрите. Нас не за этим посылали?

Под крыльями промелькнули черные извилистые линии окопов и пилот, толкнув штурвал к приборной доске, направил самолет вниз. Рев мотора стал тише, словно отстал, горизонт качнулся и стал заполнять собой иллюминаторы.

Их заметили.

По снегу забегали темные фигурки. Невооруженным глазом разобрать, кто там бегает было нельзя, но в бинокль отчетливо виделось, что одеты они в турецкую военную форму. Потом показались палатки.

- Считать!

Это конечно дело наблюдателя, он сочтет и запишет, но командир и сам не поленился, насчитал двадцать одну. Их заметили…

- Стреляют!

Вспышки снизу говорили, что на их счет там, внизу, не ошибаются. Опознавательные знаки на крыльях, конечно, не нанесли, но любому ясно, что не могла быть эта летающая лодка турецкой. Заложив вираж, Пилот еще ниже прижался к земле и вывел машину из сектора обстрела. 

СССР. Москва.

Апрель 1929 года.

…Менжинский негромко продолжил.

- Наш источник в РОВСе сообщает, что в Париж прибыли эмиссары Британского флота. Речь идет не больше - не меньше чем об участии белогвардейских офицерских частей в вооруженных действиях на территории Турецкой республики…

Сталин подошел к карте, поводил пальцем по территории Турции.

- Это они о секретных протоколах узнали… Наши войска как там?

- Заняли позиции в тридцати километрах от Арарата. Перекрыли дороги.

- То есть все по плану?

- Все по плану, товарищ Сталин.

- А строители?

- На месте…

- Хорошо…

Вождь прошелся от стола к окну, спросил:

- По вашему мнению, товарищ Менжинский, РОВС это серьёзная организация?

- Да, товарищ Сталин. Реальные враги. Они ведь не пропагандой занимаются…

Менжинскому не нужно было как-то по особенному напрягать память, чтоб вспомнить дела РОВСа и в СССР и в Европе… За боевиками Российского Общевоинского Союза тянулся длинный кровавый след. Это сейчас они как-то попритихли, все-таки операция «Синдикат» делает свое дело, а ведь всего несколько лет назад…

В феврале 1926 года покушение на советских дипкурьеров. Теодор Нетте погиб а Иоганн Мамасталь тяжело ранен… В том же году, в июне в Париже убийство редактора советской газеты «Новая Грузия» Вешапели… 26 сентября – покушение на полномочного представителя ОГПУ в Ленинградском военном округе Станислава Мессинга. Убийца умудрился пробраться в кабинет и несколько раз выстрелить в Станислава, но… промахнулся. В июне 1927 года троица боевиков попыталась в Москве взорвать дом, в котором проживали чекисты, но там все обошлось. А вот в Ленинградском партклубе – нет… Июль – взрыв в бюро пропусков ОГПУ в Москве…

- Англичане знают кому деньги давать…

- А сам Кутепов, значительная фигура?

- Да, товарищ Сталин. Значительная. Бывший командир лейб-гвардии Преображенского полка. Дрался с нами до последнего. Ушел из Крыма вместе с бароном Врангелем… Враг. Матерый вражина.

Сталин коснулся мундштуком трубки щеки.

- Это хорошо, товарищ Менжинский, что вы так наших врагов знаете… Хорошо….

Он вернулся к карте, посмотрел на Арарат, в котором торчал красный флажок.

- Без этого белого генерала британцам сложнее будет поднять эмигрантов на борьбу с нами?

- Думаю да, товарищ Сталин… Кутепов – это знамя.

- В таком случае незачем нам его в Париже оставлять. У нас там и без него врагов хватает… Как вы полагаете?

Вождь повернулся.

- Согласен, товарищ Сталин. Возможности в Париже у нас есть. Можно похитить генерала хоть завтра.

Сталин сделал протестующий жест рукой.

- Ну, прямо завтра не надо. Пусть они там с англичанами еще немножечко поговорят, посмотрим, до чего договорятся, а вот недельки через две…

СССР. Свердловск.

Апрель 1929 года.

… То, что с профессором что-то неладно Федосей почувствовал еще в понедельник.

Тогда он застал его с коробкой конфет в руках. Коробка простая, конфеты, правда, шоколадные – начали такие выпускать последнее время в Москве, на фабрике «Красный Октябрь» вот он и привез в подарок одну для немца. Ульрих Федорович смотрел на изображение Кремля на крышке, словно старался различить что-то скрытно изображенное художником.

Деготь тогда окликнул профессора и тот вроде как очнулся, даже пошутил что-то о Кремле…

А в среду оно и случилось.

Аппаратов теперь при лаборатории числилось четыре и Малюков с Дегтем обкатывали каждый свой. Дёготь – «Емельяна Пугачёва», а Федосей – «Степана Разина». До собранного позавчера «Пролетария» пока руки не доходили и он, готовый уже подняться в небо, стоял в лаборатории, дожидаясь пилота.

Когда Федосей первый вернулся из испытательного полета, Ульрих Федорович сидел перед окном и смотрел в графин. Не на графин, а именно сквозь него, словно перепутал с аквариумом. На подоконнике за ним ничего существенного не стояло только несколько карандашей да листков, на которых профессор делал свои вычисления, да коробка из-под конфет, пустая уже, в которую Ульрих Федорович начал с немецкой аккуратностью складывать письменные принадлежности.

Федосей вошел, поздоровался, ожидая услышать обычное «добрый день», но профессор не отозвался.

Прошло с полминуты, пока Федосей не сообразил, что что-то не так и не подошел поближе.

Солнечные лучи пронизывали хрустальный граненый шар, пестря на подоконнике всеми цветами радуги. Казалось, эти разводы интересовали профессора больше всего остального мира. Федосей заглянул немцу в лицо.

На профессорской физиономии, разукрашенной всеми цветами спектра, отпечаталось странное выражение недоумения. Он мучился, что-то то ли вспоминая, то ли свыкаясь с какой-то неприятной мыслью.

- Что с вами, Ульрих Федорович? Нехорошо?

Малюков плеснул из графина в стакан, протянул его профессору. Едва радужные разводы пропали с его лица, немец встрепенулся и стал крутить головой.

- Нехорошо? – повторил Федосей, поднося стакан к его губам. – Выпейте, профессор… Эх, коньячку бы!

Профессор глотнул, взгляд его стал осмысленным. Откинувшись назад, он вжался в стену, словно не знал чего ждать от старого товарища. Не меньше минуты он, стараясь не спускать взгляд с Малюкова, украдкой водил глазами по сторонам. Взгляд его показался Малюкову таким диким, что он отступил назад.

-Ульрих Фё….

- Вы кто?

Выпученные глаза, постепенно приходящие в нормальный, человеческий вид и голос… Чужой, не профессорский голос.

- Это я, Федосей, - ощущая уже не столько беспокойство, сколько глупость ситуации сказал Федосей.

- А я кто?

- Вы уж меня не пугайте, Ульрих Федорович…

- Ульрих Федорович?

Профессор смотрел серьезно, без улыбки в глазах. Взгляд чужой или, во всяком случае, нездешний. Федосей нашарил стул позади себя и сел.

- Что случилось, профессор? Объясните.

- Где я? – хрипло спросил немец.

- В лаборатории…

- К черту… Страну назовите!

- Союз Советских Социалистических Республик…