Не всякое объявление привлекает взгляд избалованного рекламой современного человека, а особенно если он не в настроении. Всякие там «купи», «только у нас и только сейчас», «скидка»... Это уже не работает, так как занимаются этим, наверняка, совсем обыкновенные люди, а обыкновенному человеку ничего необычного не выдумать - ни велосипеда не изобрести, ни Америки не открыть.

Но бывают специалисты, в которых живет гений. И этот гений, взяв обычные слова, так их свяжет между собой, что все там заиграет, заискрит и пустится в пляс.

Прямо по направлению к кассе.

Вот такое примерно гениальное объявление я увидел, проходя мимо магазина.

Настроение случилось не из лучших, скверное настроение - с соседями поругался, пенсию задержали, политики- сволочи через одного, да и тот «один» тоже, гм… Обещают, обещают, обещают… Дожить бы только до того времени, когда они все соберутся и обещания свои начнут выполнять. Дожить бы, от злобы не лопнуть… Тут ведь точно одной жизни не хватит. Так вот я думал, потому, собственно и зацепило меня объявление.

«Вторая жизнь на выбор. Почти даром».

- А вот интересно, – подумал я, ощущая себя горшком с желчью. – Во второй жизни те же политики мне гадить будут, или совсем другие? И «даром» – это сколько моих пенсий? Если за первую я вовсе не платил, то сколько они предполагают слупить с меня за вторую?

С этим соображением я шагнул в магазин. Честно скажу – поскандалить захотелось, показать миру, что еще существую.

Магазин как магазин. Ничего странного. Кондиционер работает, музычка легкая, иностранная играет. Все как у людей. Разве малость с авангардизмом перехлест в оформлении прилавков - слишком, на мой взгляд, много красного и черных зигзагообразных линий и вообще это слегка походит на заставку к древней компьютерной игре про фашистов... Я потихоньку начал заводиться. При советской власти такого бы не допустили! Сталина на них нет! Но тут поймал взгляд продавца. Показался он мне моим ровесником, ну, может, чуть помладше. Он улыбнулся и в этом легком движении губ я прочел: «Ну, молодежь... Ну, нравится им так… Но мы-то с вами знаем что почем…»

А вот почем, кстати?

Я перевел взгляд выше его головы и прочел: «Если вы думаете, что живете, то возможно вы ошибаетесь…»

- Интересная у вас реклама, - начал я разговор. Он посмотрел наверх, пожал плечами.

- Зато отражает суть.

- Суть чего?

- Суть того, что вас заинтересовало. Я имею в виду вторую жизнь.

Он постучал слегка пальцами по коробочке, что держал под рукой. Коробочку охватывала синяя пластиковая лента. Я усмехнулся, подумав, что если порвать ленточку и открыть ее, то оттуда, как в сказке, выпрыгнет заяц, украшенный такой же синей ленточкой, а если удастся поймать его и порвать и её, то появится утка… И так до яйца, разумеется тоже с ленточкой. Вряд ли он понял, что я имею в виду, но в ответ я получил улыбку и решил, что скандалить пока погожу.

Вместо этого я спросил его, как это все происходит, и он привычной скороговоркой затараторил о психополях, о фазах сна, о Н и М волнах, о квантах сновидений… Его голос журчал, внушая уверенность и где-то рядом, за перегородкой низкий мужской голос повторял – да, конечно, разумеется, безусловно… Подготовились ребята. Так ловко лапшу на уши развешивают, что хоть кепку покупай с тремя козырьками.

Похоже, что раньше ему попадались либо очень глупые, либо очень умные люди. Умные все понимали (не знаю, понимал ли продавец сам, то, что говорит) и вопросы отпадали за ненадобностью, глупые, наверное, пугались наукообразности терминов и, чтоб не показывать своей глупости, больше помалкивали. Я послушал его минуту, а потом сказал.

- Вы знаете... Я покупатель старой формации. С высшим советским образованием. Так что пока я не пойму как это работает, я на это не подпишусь.

Он остановился, с облечением вздохнув. Интересно, в самом деле с облегчением, или мне показалось?

- Ну, если без медицины, физики, и математики, то все просто. Вы ложитесь спать и проживаете во сне жизнь. Чужую жизнь по сценарию, который сами выберете.

- Полная иллюзия?- спросил я.- Цвет, вкус, запах, тактильные ощущения?

Он отрицательно покачал головой. Видимо я оказался не первым из тех, кто донимал его детскими вопросами, и у него уже висела на языке готовая, обернутая в снисходительную улыбку, фраза.

- Я не ослышался? Вы сказали «Цвет, вкус, запах, тактильные ощущения»?

Пришел черед мне пускать в ход голову. То есть я улыбнулся и кивнул. Тут он совершенно по-одесски ответил.

- И это вы, таки, называете иллюзией?

- А как вы это называете?

- По-моему это называется настоящая жизнь. Цвет, вкус, запах, тактильные ощущения…

Я с нескрываемым сомнением посмотрел на загадочную коробочку, в которой все это как-то умещалось. И цвет, и вкус…. И все-таки, сколько это может стоить? Смотрелась коробочка достаточно дешево. Наверняка все в Китае делалось, как это у нас издревле водится.

- Это жизнь?

- Это – коробка,- доброжелательно поправил меня продавец. - А вот внутри неё – жизнь.

- «Внутри её неонка…» – пробормотал я. Он услышал и улыбнулся. Видно тоже читал классику.

- Внутри жизнь. На выбор. В этой коробке одна.

Он махнул в сторону стеллажа, уставленного такими же коробочками. Их лежало и стояло так много, что и впрямь казалось, что каждый из ныне живущих китайцев почел обязанностью сделать такую вот коробочку и отправить её в адрес магазина.

- Там - другие…

- И как это все…

- Работает? –проницательно опередил меня он. -Просто и эффективно.

На прилавке появилось что-то напоминающее лампу дневного света – длинный матовый цилиндр с витым шнуром.

- Этот цилиндр – под подушку, голову на подушку. Шнур, разумеется, в розетку.

- И?

- И всё. Баиньки… Будете спать и видеть интересные сны, ничем от обычной жизни неотличимые.

Он очень по-доброму улыбнулся.

- А когда я проснусь? Что будет, когда я проснусь?

Продавец пожал плечами.

- Не знаю. Могу сказать только одно – вы проснетесь живым и отдохнувшим. Ну и возможно даже несколько лучшим, чем ложились.

- Это как?

- Это просто. Есть люди, которые помнят сны, а есть такие, что вспоминаю только какие-то отрывки. У вас останутся какие-то воспоминания или даже навыки…

Все-таки это какое-то разводилово, как и все в нашей теперешней жизни. Вот чует мое больное сердце…

- А если захочу быть в вашем сне китайским императором? Я смогу потом говорить по-китайски?

Он чуточку поскучнел.

- Если вы хотите выучиться китайскому языку, то у нас есть отличный гипнопедический курс. Но в соседнем отделе.

- Но гипнопедический…

- Но в соседнем…

- Но китайский…

Нет. Он мне определено нравился. Нет, не буду скандалить.

Продавец стал серьезным.

- Честное слово вы и без китайского языка останетесь довольны. Вы просто проживете еще одну жизнь. И во сне вы не будете помнить, что это сон. Вы будете просто жить. Именно та жизнь станет для вас на время сна единственной.

Он явно говорил от души. Его слова о чужой жизни вызвали во мне определенный интерес, но я додумал мысль до конца. У чужой жизни должна быть и чужая смерть. А это могло оказаться немножечко лишним.

- И там я умру?

- Если это входит в сценарий – безусловно.

- Хорошенькое дело! – воскликнул я. Легкую дрожь в моем голосе он, надеюсь, списал на действия чересчур ретивого кондиционера.

- На самом деле в этом нет ничего страшного, – доверительно наклонился ко мне мой визави. Все-таки смерть штука глубоко интимная. – Умрете-то вы понарошку! Зато как здорово проснуться и осознать, что можешь прожить еще одну жизнь. Вот эту…

Он тряхнул коробочкой.

- И ту. И все те… -он показал на стеллажи за спиной.

- Ведь эта жизнь, та, что вы называете настоящей, от вас никуда не уйдет. Вы проживете её тут, как и положено.

Почувствовав мою нерешительность, он изящным движением пододвинул ко мне несколько листов бумаги.

- Почитайте…

- Это…

- Это договор. Мы же серьёзная фирма.

Я пробежал глазами договор. Так.. Понятно.. Понятно… А вот это – нет.

- Что это за пункт на счет вредных привычек?

Он проследил за моим пальцем и снисходительно улыбнулся.

- Вы курите?

- Нет.

- Ну, например если вы там научитесь курить, и тут захотите начать, то мы в этом никак не будем виноваты.

Насторожившись, я опустил договор на стол.

- А если я там стану инвалидом?

- Это, кстати очень популярный сон в определенных кругах, - оживился он.- Говорят, что после того как проживешь сон несчастным человеком настоящая жизнь кажется еще слаще.

- А все-таки.

Впервые я почувствовал, что слегка раздразнил его. Но длилось это только мгновение.

- Как вы можете стать инвалидом, если все неприятности, которые вы можете себе придумать, случатся в вашем воображении? Во сне…

Я молчал, ожидая продолжения.

- Стать инвалидом тут можно только в одном случае – если вы упадете с кровати. Хочу напомнить, что даже если вы там подеретесь с кем-то, то утром у вас даже синяков не будет.

- Это у меня… А у него? В смысле у противника?

Он вежливо, но устало улыбнулся и не ответил.

- Зато как здорово проснуться и почувствовать, что снова можешь ходить, говорить. Этим иногда пользуются психотерапевты для корректировки отдельных черт личности.

Я насторожился. Ничего себе перспектива. Ляжешь спать мужиком - грузчиком, а проснешься – женщиной – укротительницей питонов. И это не самый худший вариант. Можно проснуться опять же мужиком, но с дурными наклонностями. Я не о курении, кстати, если кто не понял… Он что-то почувствовал, и поспешил меня успокоить.

- Безусловно, базовые черты вашей личности останутся неизменными, но некоторые-то хотят совсем другого. Вот нам и приходится делать специальные медицинские и реабилитационные программы.

Он оживился.

- Вот, кстати, очень популярная программа. Называется «Расправа над Горбачевым». У людей вашего поколения пользуется особым спросом.

- Откуда у «людей моего поколения» деньги на такое роскошество? Я так понимаю это недешевое удовольствие?

- А это выдается по социальной карте. Частично оплачивается из бюджета. Я ведь и говорю – медики. Снижение социальной напряженности в обществе.

- Вам бы мою жизнь в сон превратить и чиновникам показывать в обязательном порядке. Вместо ужастика. Пусть у них все волосы повылезают.

- Зачем? У них иные предпочтения. Вы вот о себе подумайте. Ваша жизнь – ваши сны… А чиновники... На них Прокуратура есть.

- Ага... Очень они её боятся…- проворчал я, но вполне беззлобно проворчал. - Лучше бы пенсии вовремя выдавали.

Что-то привлекательное в этом проекте имелось. Да и человек он явно хороший. Почему бы не попробовать?

- Я не готов подписывать, но я готов попробовать.

- Разумеется… Я передам вас в руки..

-…палача …

Он улыбнулся.

- Нет. Всего лишь лаборанта.

Лаборант оказался лаборанткой - красивой девушкой лет 20-ти. Вот сбросить бы лет сорок…

Её вотчина походила на зал стоматологической клиники – ряды мягких кресел с подголовниками и даже запах там стоял какой-то лекарственный, зубной. Профессионализма у неё оказалось поменьше. Бодрой скороговоркой красавица обрушила на меня кучу сведений. Я ухватился за первое же непонятное слово.

- Погодите, погодите, - остановил её я. – Что такое «пробник»?

- Если это не оговаривается особо, то погружение начинается с самого детства. Я вам сейчас поставлю пробник. С ними проще. В пробнике записан отдельный кусочек жизни.

- Вы тоже это так и называете – жизнь? – перебил её я.

Девушка очень мило удивилась.

- Разумеется. Как же её еще называть?

Я не стал спорить.

- А в пробниках, наверное, заложено самое интересное? Я посмотрел на неё взглядом типа «знаем мы все ваши маленькие хитрости».

- А кто знает, что для вас самое интересное? - Ответила она вопросом на вопрос. -Я ведь не знаю кто вы – заядлый рыболов, или напротив – закоренелый вегетарианец…

- О! У вас есть и такое разделение.

- У нас есть все, - скромно сказала девушка. Она с любовью провела ладонью по стеллажу. Пыли на пальцах я не увидел. Сразу видно, что любит человек свою работу.

Реализовать что ли детскую мечту?

- Если я захочу стать агентом 007? Джеймсом Бондом?

- Какие все мужчины предсказуемые!

Вон ты как! Мне захотелось смутить её. Она потянулась за коробочкой, но я остановил её вопросом

- Эммануэль?

Только девушка не смутилась, а с любопытством спросила.

- Вы хотите побыть Эммануэлю?

Пришла пора смешаться мне.

- Нет… Что вы…

Теперь и она смутилась, покраснела. Поняла, что ошиблась.

- И все-таки…

Видимо, и тут я оказался не первым, кто додумывался до этого.

- Нет. Нельзя. Авторское право…

- А если Штирлицем?

- Аналогично. К нашему сожалению работать с залицензированными героями слишком дорого… Так что мы пока обходимся классикой и умеренно алчными молодыми авторами.

Я развеселился. «Умеренно алчные» это они хорошо придумали. Даже здорово!

- А если вдруг я сам захочу написать сценарий своей следующей жизни? Это можно?

Она мило пожала плечами.

- Не возбраняется. Но профессиональный сценарист напишет, все-таки, гораздо лучше… Вам приходилось читать плохие книги?

- Я даже читал одну такую, от которой меня стошнило! – похвастался я, вспоминая любовный романчик, подцепленный от безысходности в какой-то гостинице, когда еще мотался по командировкам. Названия я, разумеется, не помнил. Любовь.. Кровь… Отчаяние…? Что-то вроде этого. Ну, а что читать прикажете, если отравился и диарея мучает?

Я передернулся, вспомнив эту поездку, а она обрадовалась.

- Ну вот видите… А человек, наверное старался. Душу вкладывал… А если так получится с написанной вами своей жизнью? Если в самой середине начнет тошнить…

Я не ответил. Что тут ответишь?

Она, безусловно, права. Нужен ведь не только талант. Нужно еще и колоссальное терпение, чтоб прописать мир и людей рядом с собой. А с другой стороны кто-нибудь напишет черти чего, так ведь в таком сне и по морде получить можно и руку сломать и вообще…

Хотя, с третьей стороны... Это ведь какая терапия! Если у тебя соседи сволочные, то вставил их в сон и там-то уж разобраться с ними как следует… Свинцовую трубу там же во сне и оставить. А политики! Тем более, если продавец не соврал, то даже синяков не останется. Не-е-ет… В этом есть что-то притягательное! Есть!

- Ну, и кто у нас нынче в ассортименте?

- В первую очередь - классические герои… Пьер Безухов, Гильгамеш, Раскольников…

Я поморщился. Вот еще со старушками возиться, потом топор отмывать. Честно говоря, не самое веселое развлечение.

- Моисей?

- Да ради бога!

- Соловей Разбойник?

- Пожалуйста.

- Илья Муромец?

- Легко…

Легко им видишь ли… Неужели я ничего «такого» придумать не могу? А вот я вас ужо…

- А и тем и другим сразу?

Я думал, что уем девушку, но та не моргнув глазом, ответила.

- Можете. Если выберете сон абсурд.

- Это как? – несколько удивился я.

- Ну…

Она пошевелила пальцами, словно подбирала для ответа простые слова.

- Это такой сон, в котором может произойти все.

Еще непонятнее. Видимо я умудрился выразить это лицом, так как она сразу ответила на незаданный мной вопрос.

- Вообще все. Нет запретов, которые выставляет человеческая логика. Например, в нашем мире все падает вниз, а там…

Я кивнул, поняв, что она имеет в виду. А вот это действительно интересно. Водопад я могу себе представить, а вот водовспрыг – нет. Пока нет. И правда, посмотреть, что ли?

- Можно попробовать?

- Разумеется, - улыбнулся она. - Для того вы сюда и пришли. Вы хотите сон с Соловьем и Ильей?

Я задумался.

- Сколько это по времени?

- Объективно – несколько минут. А субъективно… Как захотите сами. В разумных пределах, разумеется. Я бы посоветовала… ну… полчаса…

Она протянул мне карточку с коротким перечнем пробников. Нда-а-а-а... Не особенно тут клиентов балуют. Что ж. Положимся на Судьбу. Я наугад ткнул пальцем в список. Главное чтоб никакой политики.

- Ну что ж... Неплохой выбор…

Мне показалось, что она вздохнула с облегчением. Я уселся в кресло, чем-то напоминающее самолетно-зубоврачебное, но с какой-то полусферой сверху и рядом кнопок в подлокотнике.

Перед тем как включить машину девушка поднял палец, привлекая мое внимание.

- Хотелось бы напомнить правило. Вы должны вести себя там так, как повели бы в жизни… То есть поведение должно быть адекватным. Откиньтесь на подголовник…

…Я очнулся в каком-то странном месте, одетый в странную одежду. Из окна виделся пляж, несколько чахлого вида странных деревьев, а рядом со странным треугольным окном, как раз напротив меня сидел странный человек в такой же белой хламиде как у меня и с интересом меня разглядывал. Похоже, что и сам я выглядел необычно. Откуда-то я знал, что его зовут Тул Равий, а меня - Клавдий. Я посмотрел на руки. Это были мои руки. Даже шрам на большом пальце остался. Мелькнуло мгновенное удивление, но я тут же сообразил, что если это мой сон…

Господи я же сплю в пробнике! Осознание этого произошло мгновенно и тут же куда-то пропало, оставшись, впрочем, где-то на заднем фоне. Я действительно жил. Здесь и сейчас. Проверяя ощущения, постучал кулаком по подлокотнику. Умеренно больно. Нормально. И со слухом тоже все в порядке – с улицы в комнату залетел слитный топот, словно кто-то там маршировал. Любопытно…

- Что там? – спросил я машинально.

Мой визави отставил чашу и тоже прислушался.

- Ничего там, - передразнил он меня. Видно, что нас связывают не менее странные отношения, чем все тут имеющееся. По крайней мере, ясно - он меня не любит. А чего это я тогда с ним выпиваю? Я отхлебнул. Вино. Неплохое винцо, между прочим, мы во снах трескаем… Такое и с подлецами можно употреблять. Но это не главное. Почему это «ничего», когда я точно слышу, что кто-то там топает? Щурясь, я выглянул на залитую солнцем улицу. Он не врал. За окном действительно ничего не было. То есть ни то чтоб совсем ничего, но то, что я видел, выглядывая из окна вот уже на протяжении пяти или восьми лет,- несколько олив, небо и море. Также виднелась крыша соседнего дома с нетающим второй год снеговиком... Мимо дома, заняв всю ширину улицы, шел отряд городовых с обрезами. Впереди несли кадку с пальмой. Зеленая метелка раскачивалась, словно к танцу приглашала.

- Городовые идут…

- Всего лишь городовые... – разочаровался Тул.

- Не «всего лишь городовые», а герои, –поправил его я. -Наша опора в это смутное время.

То, что времена смутные и трудные, я откуда-то знал. Тул Равий согласно кивнул. А вот его самого я знал еще плохо, а это могло привести к знакомству с Тайной Канцелярией Его Превосходительства. Будь на его месте кто-то из своих, я бы посмеялся над этим, но…

Какое еще «превосходительство», черт побери? Что за Канцелярия?

Я отвлекся и едва не пропустил следующую реплику.

- Лучше б это был Кожаный Чулок.

Странно. В комнате нас только двое, но голос принадлежал кому-то третьему. Я обернулся. На каменной полке вместе с несколькими блестящими безделушками стояли красивые часы. Просто часы. Круглый циферблат в квадратной коробочке. Даже без кукушки, так что говорить там, вроде, было некому, но я на всякий случай спросил:

- Кожаные Чулки строем не ходят… А кто это тут ждет Кожаного Чулка?

- Сам ты дурак, - крикнули каминные часы. Я просто опешил. Неожиданно для меня за меня заступился Тул - кинул в них ботинком, но промахнулся.

- Хулиган, - отреагировали часы и спрыгнули в камин. Оттуда поднялось облачко пепла, но вместо того, чтоб осесть, оно как-то оформилось, уплотнилось и полетело прямо на меня. Я посторонился, и пепел-путешественник кирпичом улетел наружу, за окно.

- Вообще-то они правы, - вмешался Тул. - Я бы и сам тебе глаз подбил… Ну, если б у меня пальмовое масло имелось…

- Подумаешь… - обиделся на него я. –Масла у него нет… Много вас таких с кривым-то аппендицитом…

Слова про аппендицит почему-то так обидели моего визави, что он аж затрясся весь. Пока он вибрировал, из кармана у него от тряски выпал маленький, игрушечный автомобильчик и на моих глазах превратился в машину Госавтоинспекции. Желто-синяя машина заехала прямо в комнату и распалась на две половинки, словно орех, выпуская водителя. Пожилой генерал-майор вежливо козырнул.

- Кривой аппендицит?

И не дождавшись ответа, потому как и так все ясно, добавил:

- Непорядок…

- Он дурак, - непонятно о ком сказали из камина часы.

- Молчать! – приказал генерал-майор. –Молчать! Не тикать! Отключить батарейку!

На моих глазах он раздвоился и стал двумя людьми: генералом и майором. У одного оказалась одетой нижняя часть, а у другого – верхняя. Но трусы почему-то остались у каждого. Я как-то сразу сообразил, что это – цензура.

- Фу-у-у-у – сказали часы.- Время только полвосьмого, а он уже двоиться начал… Трезвенник, называется.

- Во-о-о-о даёт! – ахнул Тул.

- Вот ты где, вражина, прячешься… -обрадовался снизуодетый майор. Пистолет системы «Кольт» выпорхнул из кобуры и влетел ему в руку. Тул присел за креслом, прикрыл глаза.

Выстрел!

То есть пистолет-то дернулся, но звука я не услышал. Вместо этого дымное облако возникло рядом с оружием и на нем, словно я смотрел комикс, обнаружилась надпись «БАХ!»

- Все равно дурак… -крикнули часы, уползая по каминной трубе вверх. Генерал от этого обиделся на всех сразу и подрался с Клавдием. Как он тут появился, я не понял. Видно со спины зашел….

Дрались насмерть. Клавдий выиграл и пошел продавать её перекупщикам. Генерал рвал волоса и плакал скупыми мужскими слезами. Майор утешал его.

- Что ж это вы, батенька, плачете? Эвон у нас пистолет какой… Может, застрелим кого?

Пепельное облако, оставленное без присмотра, окутало пистолет, и тот в одно мгновение превратился в голубя мира, только черного. Спрыгнувший с потолка Сальвадор Дали, пошевеливая знаменитыми усами, подкрасил ему клюв, бросил на стол палитру и ушел сквозь стену. Там, в другой комнате, что-то обрушилось.

- Ходить научись, - крикнули ему в спину часы. – А то болтается туда сюда как известный предмет...

Я как-то некстати вспомнил, что эти странные часики вот этих самых рук дело. Скандальная, все-таки конструкция получилась. Смазать их, что ли?

Не получилось. Часы сопротивлялись как могли. Царапались минутной стрелкой и обещали, что в следующий раз обязательно смажут стрелку ядом. Я плюнул и махнул рукой на смазку.

На вопли этого недоделанного будильника прибежали изобретатели паровоза братья Черепановы. Я их сразу узнал – по картузам на головах. Они словно цирковые клоуны жонглировали плотницкими топорами.

- Мужики! Дрова есть?

Дров в комнате не случилось. Вернувшийся от перекупщиков Клавдий высокомерно показал на оливковые деревья во дворе.

- Рубите их! Все равно кроме тени ничего не дают.

Братья, подхватив полы кафтанов, бросились к выходу, набегу разбрасывая облигации денежно-вещевого займа. Топоры полетели следом, обгоняя радужные, в интересных разводах бумажки. Те, полетав по двору, построились клином, и ушли в голубое небо, в котором виднелись сразу три одинаковые Луны.

Очнулся майор. В нем мгновенно сработал служебно-розыскной инстинкт.

- Стой! Стрелять буду!

До его-то пистолета пепел еще не добрался. Нажимая на курок, он стал посылать в облигации пулю за пулей, однако пули не шли туда, куда их посылали, а собравшись в стаю, закружили по комнате, а потом и вовсе, набросились на пистолет и склевали его.

Братья тем временем, благополучно выскочили в окно. Земля оказалась совсем рядом, и они не ушиблись, А вот Джимии Картеру не повезло. Как и Чингачгук, что сидел рядом, облачен он был в полосатый арестантский халат.

То есть общая композиция оказалась такова. Сидит Картер. К его ноге на толстой, неопрятной даже на вид, цепи приковано ядро, а уж на ядре сидит Чингачгук. На халате индейца, очень похожем на те, в которых щеголяли боксеры-профессионалы, виднелась надпись «Привет от барона Мюнхгаузена»!

Бывший президент курил с индейцем трубку мира.

- Все люди – братья! – провозгласил президент.

- А ты – собака!

Генерал выпрыгнул из окна и на лету трижды ударил того по голове.

- О, мой Бог! – воскликнул президент, падая в кусты акации. Там зашуршало, и из-за них выскочила группа абреков из города Чимкента. Они знаками требовали бакшиш. Я показал им комбинацию из трех пальцев. Неожиданно это подействовало, и они замерли, превратившись в черно-белую фотографию.

Чингачгук, такой безразличный к обстоятельствам курил трубку, и мысли его гуляли где-то далеко-далеко. Совсем рядом с великим Манито.

- Что, брат Чингачгук, все куришь? – спросил его, наконец, Манито.

- Все курю, - мысленно ответил индеец.

- Ну, а поработать? Кукурузу прополоть, томаты?

Индеец молчал.

- Или на худой конец морду кому-нибудь набить?

И это его не вдохновило….

Тем временем объявился забытый всеми за этой суматохой, Тул Равий. Из низколетящего облака выпала веревочная лестница и на ней возник он. Одной рукой герой держался за перекладины, а другой сжимал ананас. Ветер раскачивал его, отчего в воздухе висели гулкие раскаты, похожие на громовые. Тул вскрикивал от боли и испуга, но спускался довольно быстро и ананас не бросал.

- Брось ананас! – крикнул Чингачгук, пожелавший поживиться на дармовщинку.

- Ананас бросить? Не могу. Он же казенный!

Чингачгук приложил к глазам, на манер бинокля сложенные в трубочку пальцы, но видно оказалось плохо – в левом кулаке не хватало увеличительной силы. Тогда он приставил кулак к кулаку и посмотрел на ананас одним глазом. Видимость сразу улучшилась - бирка оказалась на виду. Точно. Казенный.

-Тогда бросай его в казенную часть!

Индеец указал пальцем на орудие, притащенное абреками для растерзания паровоза братьев Черепановых. На орудии сидели генерал с майором, уговаривая абреков принять даосизм. Абреки зло огрызались, но дальше этого не шло - рядом с ними сидел стонавший разнообразные ругательства Джимми Картер и зло вращал глазами. Голова его перевязана белым бинтом. На рукаве - кровь.

Бросить ананас Тул не посмел – предпочел, чтоб не потерять казенное имущество, броситься вниз вместе с ним.

Ананас разбился на несколько кусков, а Тул, ничего… Уцелел. От удара орудие выстрелило и поразило паровоз насмерть. Пораженный паровоз пустил струю дыма, и ухал в Шепетовку.

Когда дым рассеялся из обломков ананаса вышел Пришелец с Деревянной Ногой.

- Дайте мне дорогу и позвоните Кому Следует. Ведь я пришел!

Позабытые всеми каминные часы выбрались через трубу на крышу с криком «банзай» бросились вниз. Пришелец не моргнув ни одним из четырех глаз, распилил их на двенадцать наручных часов

- Так будет с каждым, - торжественно возгласил он.

- А что будет со мной? – кротко вопросил Тул.

На лице его блуждала такая льстивая улыбка, что городового, что подкрадывался к пришельцу сзади, чтоб ударить его карданным валом от КАМАЗа между третьим и четвертым глазами стошнило. За что он был немедленно растерзан толпой абреков-патриотов, переметнувшихся на сторону Пришельца.

- Тебя я назначу царем и завмагом!

- Где нужно быть?

- Прошу быть в городе Гдове. Оттуда, – пояснил пришелец, – мы выступим на завоевание Вселенной.

Чингачгука от упоминания города Гдова просто всего перекорежило. Вселенную завоевывать также не имелось никакого смысла, поэтому заплевав Пришельцу глаза, он вырвал его деревянную ногу и ударил ей же, его же по голове.

- Не сметь! – вмешался генерал. Городовые окружили его, внимательно прислушиваясь. Польщенный вниманием, он забыл о неподвижно лежащем пришельце.

- Что вам, дети мои?

По рядам городовых прошел шепот.

- Батько.. Батько..

И через мгновение толпа взорвалась криками

- Веди нас в бой, Батька!

Это было удивительно и радостно.

Генерал с майором радовались. Чингачгук - удивлялся. А городовым не терпелось. Подхватив обрезы наперевес, они разгорячено подступали к генералу.

- Я согласен быть вашим вождем! – объявил он. – Но для начала мы расстреляем паникеров и шкурников, проникших в наши ряды!

Путем голосования и метания жребия из самой гущи народной избрали и тех и других. Для проведения торжеств по случаю намеченных репрессий избрали президиум во главе с Чингачгуком и, провиантскую комиссию, которую возглавил неизвестно как тут объявившийся майор Пронин. Едва все успокоились, как открылся канализационный люк и на площадь выскочил Аль-Капоне.

Стреляя в колодец, он другой рукой задвинул крышку люка на место.

- Одним гадом меньше! – торжественно объявил он, с вызовом глядя на окружающих. Майор Пронин, любивший протокольную точность и юридически выверенные формулировки, поинтересовался.

- Где меньше? Там или тут?

Гангстер на провокацию не поддался.

- «Как сказал поэт Уитмен – чем стоять, давайте выпьем!» - предложил он, сообразивший, что не простые люди тут собрались. В его руке откуда-то появились бокалы и бутылка, но тут у него над головой вспыхнуло зарево и он замер. Картина превратилась в фотографию.

…Я выплыл из сна. Даже нет, не выплыл, а выпрыгнул. Мир изменился. Девушка смотрела на меня с любопытством.

- Странный сон….

- Конечно… Вы ведь и просили что-то такое. С цветом, звуком все в порядке?

- Да, - автоматически ответил я. – А что там дальше?

- Да примерно тоже самое… - она наморщила носик. -Бред, короче… Как общее впечатление?

Что и говорить только что прожитая жизнь и впрямь была не «как настоящая», а «самая настоящая»! Настоящей не бывает. И вроде бы не только у меня - за занавесками кто-то сопел и вскрикивал негромко. Наверняка ведь тоже жил там товарищ полной жизнью. Я вспомнил собаку, перебирающую во сне лапами, и кошку, что выпускала из мягких лапок острые когти. Может быть те, кто там, на соседних топчанчиках пристроились тоже также вот лапками перебирают? Заказал себе во сне мордобой и всех победил… Выбрал кандидата в депутаты попротивнее, пива выпил и в такой сон занырнул, а там уж… Нет. Ну его. Пусть хоть во сне без них. Вот если б что-нибудь абстрактное, возвышенное… Не может быть, чтоб не нашлось…

- А вот чтоб чувство какое-нибудь возвышенное испытать.. В самом чистом виде..

Она задумалась, начала вслух перебирать.

- Любовь? Это вам в «Ромео и Джульетту» погрузиться надо.

Я промолчал. Чай не мальчик… «Декамерон» предложили бы, это еще куда не шло. Кстати. Не забыть поинтересоваться. Должен же быть. Все-таки классика.

- Чувство насыщения?…

Я отрицательно покачал головой. Есть не хотелось.

- Ну, а какой-нибудь экстаз творца можете предоставить?

Она нахмурила бровки и что-то перебирала в голове. Я ждал.

- Вы рисуете? – вместо ответа, наконец, поинтересовалась она.

- Пожалуй, что и нет…

- А на каком-нибудь музыкальном инструменте играете?

Девочка наклонила головку на бок и слегка прищурила один глаз. В улыбке её я уловил что-то странное. Не то чтоб целилась, но… То ли она собралась сделать мне удивительный подарок то ли от души посмеяться.

- Так.. Бренчу иногда.. – осторожно отозвался я. Мало ли что у неё на уме.

- Гитара?

Тут слышался не вопрос, а утверждение и я кивнул.

- Да уж не арфа…

- Ну-у-у-у-у.. Хорошо. Играй вы на арфе всё оказалось бы сложнее… Откиньте голову.

Вот всегда она так.

Уже знакомое ощущение накатило и схлынуло.

…Пить хочется. Мягко и тепло… Жарко даже… Темнота. Где это я? Неужели в пустыне? А где тогда звезды?

Глаза открылись. А вот почему темно! Над головой кремовый потолок, вдалеке светильник, занавешенное окно. Это, пожалуй, не комната, а апартаменты. Богато тут живут. Так.. А со временем у нас что? Окно хоть и занавешено, но чувствуется уже утро…Стол с вазой, полной цветов. Белые розы. Какая на фиг, пустыня? У стола, прислоненная к креслу, полулежит гитара. Хорошая гитара. Это даже отсюда видно.. А чего еще отсюда видно? Вторую гитару видно… Больше я рассмотреть не успеваю. Рядом с ухом раздался тихий свистящий звук. Кто-то вздохнул. Я поворачиваю голову и вижу перед собой черноволосую головку. Носик, губки, ушки… Сережки. Девчонка. Она сонно хлопает глазами, улыбается и снова засыпает. Я пытаюсь вспомнить, как её зовут. Жюли? Или Катрин? Нет не помню… Чувствую какую-то несообразность. Ну, конечно! Девчонка накрылась с головой, и сопение должно бы прекратиться, но не тут-то было. Поворачиваюсь на другой бок. Так и есть. С этого бока обнаруживаю блондинку! Всклоченные короткие волосы, белая полоска незагорелого тела, там, где проходили завязки купальника. Разумеется, тело есть, а купальника нет. Несколько секунд верчу головой туда-сюда. От брюнетки к блондинке. От звездочки к звездочке…Вот вам и пустыня! А неплохо я устроился!

Не вылезая из-под одеяла, провожу по себе рукой. Конечно ничего, кроме самого себя. А чего я еще хотел при таком раскладе? Не скажу, что все это неприятно, но хотелось бы разобраться. Расставить, так сказать, точки, над «где нужно». Может быть где-то тут, рядом старшие братья и дядья прячутся с матримониальными намерениями. Брюнеты или блондины. Хотя это все равно.

Осторожно, чтоб не потревожить неизвестных подружек, выбираюсь наружу. И тут мне становится совершенно ясно, чем мы тут занимались и почему мне так хочется пить. На полу то тут, то там лежат, стоят, валяются с дюжину бутылок из-под шампанского, какие-то фрукты... Это я, наверное, не все еще увидел.

Очищая босую ногу от мякоти раздавленного банана, оглядываюсь, ища, чем прикрыться.

Не мудрено, что своих подружек я отыскал не сразу. Кровать оказывается такая огромная, что в этом нет ничего удивительного. Там, кажется даже лежит кто-то третий, но я разбираться не стал, только одобрительно покивал. Вряд ли где-то рядом с этими бутылками могут быть братья. Не сочетались братья с дядьями и шампанское… Если б виски или коньяк, то еще можно бы допустить, а шампанское – нет.