Москва реформируемая. Визитёр, от которого невозможно отвязаться

Что я тогда мог понять? Ничего. Смотрел на него — ничего странного не видел.

Кроме самого факта визита.

Обыкновенный такой мужичок — типичный папик, одна невысокая ступенька до среднего класса, не велик рубеж, а хрен перепрыгнешь. Я вот никак не могу перепрыгнуть. Кажется, ещё немного, ещё чуть-чуть, а не проскакивается. Хотя этот чувак, пожалуй, лишь играет «недоросшего» по долгу службы, имидж такой. Летний парусиновый пиджачок с подвернутыми по локоть рукавами, как бы не дешёвый, тёмно-коричневого цвета. А ткань дерьмецо — сток, джинсы китайские, парфюм из ларька. Уж это я отлично чую, сам такими эрзацами пользуюсь. Запах выветривается уже через час — мне хватает, чтобы добраться до конторы и пройти через офис к рабочему месту. А потом всем уже плевать, как ты пахнешь, через два часа работы все пахнут одинаково.

Косой пробор, редкие волосы с сединой фрагментами, морщин многовато, особенно вокруг глаз, далеко уже не булкотряс. Лет сорок ему, пожалуй. Глаза не умные и не глупые — исполнительные.

Скажу сразу: поначалу я относился к происходящему, как к стёбу. Между прочим, это очень удобно, когда ты в непонятках. Сам себя уверяешь, что это какая-то игра, затянувшийся прикол. Соответственно и вёл себя, привычно изображая заигравшегося лошка, — отработанная модель поведения. Впрочем, затраты небольшие.

После неловкого взаимного приветствия я пригласил его к журнальному столику, успев в последний момент схватить с подлокотника стула розовые стринги, оставшиеся после вчерашней камасутры.

— Прошу прощения, вчера тут одна девочка была в гостях, — хрипло промычал я, ещё не полностью проснувшись. Чёрт, вроде бы прибирался…

Он с нескрываемой тоской осмотрел моё однокомнатное холостяцкое жилище, оценив старую неработающую плазму чуть ли не самого первого поколения — был у меня когда-то финансовый прорыв — и рассохшуюся мебель о семи предметах. Покосился на некогда белые обои с аляпистыми чёрными картинками, рулонный подарок одной из старых подружек, чуть не проклял её за это… Пришлось клеить. Лет восемь назад дело было, когда родаки и купили мне хату с надеждой на скорую свадьбу. Картинки мне тогда казались крутыми образцами современного искусства. Сейчас — наивным подростковым бредом.

Оценив антураж, гость вздохнул.

Впоследствии ему часто пришлось так тяжко вздыхать.

— Молодой человек, девочки выпустились ещё в восьмом классе… Хорошо, с учётом возросшего порога инфантилизма населения — в одиннадцатом, — ничуть не смущаясь, назидательно проворчал он. — Часть тех, кто поумнее, осталась ждать десятого. Девочки до сих пор… У вас уже должны быть женщины! Красивые и знойные. Женщины, понимаете? Вам ведь сколько лет?

— Двадцать семь, — несколько растерялся я, отчего-то споткнувшись. К чему он клонит? И так всё ясно, зачем мордой тыкать?

Задумался, ёлки! Ну так, если не справлять дни рождения три года подряд…

— Вот оттуда и проблемы, — непонятно заявил гость.

Я что-то прижух, опять призадумавшись: что, именно сейчас? Настало время проблемы решать? Потом принёс с кухни электрочайник, пакетики-сахар, две разномастные чашки. Сели мы, помолчали, он в рабочем режиме, я в дурацком. Завалился и грузит… нормально, не?

— Вам ведь уже кое-что рассказывали о сути процесса, — не столько спросил, сколько объявил пришелец.

— Ага, Бедровский Толян что-то там пел, — осторожно ответил я. — Толик.

Чё ж мне так страшно-то стало? Не, точнее, мандражно. Не каждый день в мою квартирку в старой многоэтажной панельке заходят агенты Департамента Переброса.

— Точно, Бедровский! Интересный кадр, — обрадовался гость. — Всё никак вспомнить не мог, а записную книжку в кабинете оставил. Память подводит. Да… Бедровский, между прочим, уже на месте, осваивается.

— И как он там? — машинально спросилось — зря, наверно.

— Да чёрт его знает, как! Влип Максим, да и хрен с ним. Не пропадёт, поди, — весело откликнулся Елисей Павлович, аккуратно ставя чашку на журнальный столик. — Чай у вас вкусный, где покупаете?

— В специализированном магазине, — выдавил я в ответ на явное враньё и думая совершенно о другом. — Так дешевле.

Ага… В специализированном, как же! В соседнем ларьке беру, лень мне по спецмагам мотаться, хотя и надо бы — экономия. Только мне и экономить лень.

— Нам тоже последнюю зарплату задержали на семь дней, представляете? — понимающе посетовал мужчина. — Очень неаккуратно выплачивают. Хорошо, что с премией пока всё в порядке. После вас стандартная мне, считай, уже начислится. А там, глядишь, и бонусы пойдут.

Он уверен в себе на сто процентов, сразу видно, опытный агент, не одну сотню таких чашек высосал в гостях у нашего брата.

Плыви по течению, Стёпа, плыви, не сопротивляйся, хуже будет…

— Простите, а вы сами оттуда? — Я решил для начала понять, как мне тогда показалось, самое главное.

— Откуда? — прищурился Елисей.

— Ну…

— Как говорят, не «плонетянин» ли? — помог мне гость, заглянув в чашку.

Я отхлебнул из своей, чтобы получить паузу, и, не поднимая глаз, кивнул.

— Как вам сказать… Воспитывался и обучался там, — он махнул рукой в сторону верхнего края окна, где сбоку торчал шпиль Останкинской телебашни, — но всю жизнь проработал тут, малая Родина, так сказать.

Ёлки, он плонетянин! Охренеть!

Не так я их представлял, ой, не так. Как-то поярче, что ли, позловещей. По-аватарски.

Не похоже, что у нежданного гостя под человеческой кожей кроется зелёная чешуя или какая другая, вся в липкой инопланетной слизи. Зачем им все эти сложности, хлопот не оберёшься, чего террариум разводить… Тем более что, как сам говорит, большую часть жизни тут живёт, на Земле.

Доброумышленник. Частичный.

— Давайте приступим к делу, — опустев, его чашка встала на стол уже окончательно. — С программой «Три слоя» вы несомненно знакомы. «Золотой Миллиард», «Асоцио» и «Заброс». С настоящей программой, действующей, а не с выдумками СМИ-шными про ZOG. Бедровский ведь вам буклетик вручал?

— Вручал, вручал, — кивнул я, мельком вспомнив, сколько мы тогда пиваса всосали. А куда я этот буклетик дел, кстати?

— Это хорошо, что вручал, вы даже не представляете, сколько буклетов растащили на сувениры, суммарный тираж уже в три раза больше числа участников. Хит, ха-ха! Сожгли, как положено?

Я не то чтобы покраснел, но как-то лицом сник.

Елисей Павлович понимающе цыкнул зубом и тихо вздохнул.

— Лучше бы всё-таки спалить, сигнал уничтожения считывается системой, ставится галочка. А это влияет на премии всего Департамента, зачем вам с ними ссориться, молодой человек, особенно с нашими бухгалтершами, ох и вредные они бабы, не приведи господи, — расстроенно пробурчал он и неожиданно резко рявкнул: — Слышь, фраерок, какого же болта в косяки уходишь, а?! Ты же нам голимый подвес делаешь!

Я обалдел, похоже, даже рот открылся.

Хрена себе!

— Ой, извините вы меня, ради бога, жаргон перепутал, — так же резко смягчив выражение лица, поднял ладони Елисей Павлович. — Прошу прощения, это я по инерции. Перед вами заходил тут к одному… специфичному быку, в вашем же подъезде живёт, на втором этаже, конкретный такой, как же тяжело мне с ними порой. Вот лингвостиль и не переключился.

Соседа со второго знаю, неужели и его туда пихают?

А гость-то непрост, нормально этих плонетян натаскивали, что они по-всякому могут.

Я снова посмотрел на телебашню, точнее, выше неё, в Дальний Космос, так сказать. И ничего там не увидел, лишь дымка туманная, вечный смог висит над проспектом Мира. Уж и пробок таких нет, как ранее, а смог остался.

— Так вам всё понятно?

— Не вполне, — замялся я.

Честно сказал. Дурацкий буклет составлен так, что после первой же страницы хочется выпить. Мне как-то по приколу притаскивали старую книжку с докладами старинных Съездов, вот там примерно такой же язык.

— Ничего страшного. Почти все мои реципиенты «не вполне», так что опять придётся устно, — снова вздохнул агент и начал рассказывать, заученно и быстро сваливая на меня короткие информационные блоки.

— И устно можно.

— Отлично, отлично… Вы ведь в Южных войнах не участвовали, насколько я знаю? Ни в Первой, ни во Второй?

Не участвовал, откосил. Точнее, работал по специальности, выполняя военные заказы по анализу. Кучу денег потратил.

Я опять услышал, что Программа «Три слоя» действительно существует, только разработали её и осуществляют полным ходом никакие не «гады из-за океана», а рядовые сотрудники Департамента-11.

— Два «кола», так нас коллеги называют! — похвастался Елисей.

— Остроумно. В вашем буклете этого не было, — ехидно заметил я, инстинктивно стремясь отодвинуть решающие моменты беседы. — Вы его так накарякали, что просто читать невозможно, премии бы лишить составителей. Хоть бы писателя завалящего взяли в помощь, что ли! Для литературного языка.

— Да есть у нас писатели на подработке! — лениво отмахнулся он. — Есть! Фантасты ваши, больше ведь такое дело никому не доверишь, остальные только про тяжкую действительность ныть могут и чернушный разврат фантазировать. Фамилии не спрашивайте, информация служебная. Но люди известные, тиражные.

— Их что, много? — заинтересовался я.

— Хватает, как же без них. Ну что вы, мы ж ведь именно так всё и моделируем, — расстроился мой утренний гость из-за риторического, с его точки зрения, вопроса. — Подумав, вы и сами сможете догадаться кто.

Что-то мне не думается сегодня. Жаль, что прямо не говорит, классно было бы! Я бы с удовольствием узнал, кому обязан таким счастьем, ага. Достебались…

В общем, эксперименты с человечеством Смотрящими проводились постоянно — как вам такой вброс? Что только они не делали. И всё население планеты дублировали, а потом переносили на иные шарики, и всю Землю передвигали-перемещали. Слои расписывали и раскидывали — устраивали игрища со временем и пространством, попирая законы мироздания. В последнее время пробовали перекидывать большие и малые группы людей в среды с определёнными условиями: кого просто так бросали, голяком, кого с материальной помощью извне. И с драконами огнестрельными селили, и с эльфами, и с разными плонетянами в уровень землянам.

Только ничего у них не ладится, нашла коса на стекловату.

Точнее, это у нас тут на Земле ни хрена не ладится, не прогрессирует человечество, как выясняется, вымирает оно к чертям собачьим. Врут абсолютно все президенты, даже американский, во где Толян обломился, вечно этого болтуна в пример честности приводил! Теперь вот очередной эксперимент запустили, под который, здрасте вам, попадаю и я. Все эксперименты имеют собственные порядковые номера, с дробями и дефисами, запоминать их нет никакого смысла, дело тянется уже третью тысячу лет, так что кодовый ряд огромен. Зачем вся эта организационная возня нужна самим Смотрящим — непонятно, конечные цели не афишируются. Спрашивать же бесполезно, бройлеры технологов не спрашивают. Пнули — и ду хаст, ёлки!

Теперь вся Земля перегорожена невидимыми искусственными стенами.

Южное полушарие и часть Северного полностью отрезаны друг от друга.

Идёт спасение белого человека. Поскольку самоспасения не произошло, в дело вмешались другие силы.

Смотрящие… Хозяев плонетян можно называть по-разному: Предтечи, Вершители, Решатели, Смотрители, Смотрящие, Кукловоды, Верховные и далее по списку, который, скорее всего, пока не составлен суммарно — рановато будет, перечень имён легко прослеживается по столетиям в сводных отчётах Департаментов.

Поздравляю всех, сейчас идёт «Проект Всех Эпох», а в наше время космических закопёрщиков на практике принято называть Смотрящими.

Проект хитрозадый: на убой выращиваются сразу три зайца, один «золотой», второй — «безнадёжный», третий — «непутёвый». Ну, с «миллиардом» я всё понял, тут концепция немногим отличается от ранее прочитанного и тысячу раз пережёванного на всех московских кухнях. Быстро осознал я и то, что мне попасть в этот миллиард никак не светит, да и с чего бы? Не жнец, не мудрец и не на дуде игрец. Планктоньер, антропорасходник — это не я придумал, таков внутренний жаргон Департамента-11. Планктонингом увлекаюсь, как выясняется.

Текущий этап Проекта заключается в переброске физически активных, но, с точки зрения Смотрящих, социально негодных «оболтусов», так обидно называет этот кадровый запас человечества Программа.

А теперь поздравьте меня скорбно, я — Оболтус.

Вот таков итог короткой моей жизни, доигрался, ёлки зелёные.

Стариков и детей никто не трогает, они останутся на Земле: одни будут спокойно доживать свои дни в тепле и уюте на социалке, другие — воспитываться в конструктивном ключе. Срок у очередной Программы длинный, всё делается постепенно. А вот молодёжь и постмолодёжь отгребаются в разные урны по критериям. В возрастном диапазоне от восемнадцати и до двадцати пяти лет некая хитрая шняга — Дискриминатор — работает вдумчиво, отсеивая направо умных или талантливых, а налево или вниз — всех остальных. «Опасных» — за особые стены на Земле, на тяжёлый физический труд. «Леваков» перебрасывают отсель, очищают общество от бесполезных потребителей.

Тех же, кому стукнуло больше верхнего порога, то есть больше двадцати пяти, Дискриминатор фильтрует очень просто: не женился мужик или не вышла замуж дева с непременным рождением ребёнка, криминальных наклонностей или стажа нет — дуйте на планету Железяка.

Вы что, чуваки, думаете, я сейчас в воздух брякнул? Ничуть.

Натуральная планета, специально подготовленные выселки.

Есть, правда, ещё один вариант обустройства — выселки уже на наши земные жёсткие окраины с целью планомерного заселения диких и неосвоенных пространств планеты. К уголовникам, для того на территории нашей страны отрезана огромная безлюдная территория на северо-востоке.

Кто-то же должен для Миллиарда это сделать, самим им, что ли, на морозах дыбиться…

Выбор мест просто чудовищен: Певек, Уэлен, Бодайбо, Нерчинск, Чокурдах какой-то… Киренск, Сеймчан, Уэлькаль, Алдан, Оймякон, Витим, Усть-Мая, Хандыга, Чёрный Ключ, Бугали. Я от страха многие названия выучил. И прочие страшные названия, на которые нервов не хватило, лучше бы их вовсе не слышать.

— А Норильск есть? — с тайной надеждой уточнил я. — Знакомец у меня один там живёт, вроде ничего так, хвалит.

— Увы, — плотоядно ухмыльнулся Елисей Палыч, — Норильск находится в «золотом» периметре. Ишь, хитрый какой… Могу по блату предложить Тыхтагы-Кюэль.

Мысль о том, что мне придётся остаток жизни прожить не просто за пределами ограждающей Большую Теплицу МКАД, а в запредельно дальних Эбеновых Посёлках, где нет, как говорят, даже тёплых сортиров, зато есть жёсткий климат, полярные волки и белые медведи, а из населения — «отбракованные дважды» и зэки-рецидивисты, напугала меня больше, чем повестка в армию, полученная мной в период первой Южной.

А вот в варианте переброса есть некий шанс. Программа прозорливо предусматривает приглашение отличившихся на Железяке обратно: проявившие себя и закрепившие сие Миллиарду нужны, ибо выносливые и адаптивные. Критерии вот только не ясны, опять закрытая информация, ёлки. Позже скажут.

Видите, как всё просто.

— А как на самом деле планета называется? — интересно же.

— Официального благозвучного названия у неё до сих пор нет, есть лишь индекс витального атласа, — заученно пояснил работник «двух колов». — Не произношу. Он слишком длинный, чтобы вы могли его запоминать, вы же номер своего мобильного запомнить не можете… Кстати, название Железяка используется в основном на Земле.

Откуда он знает! Точно, не могу запомнить номер!

— Мы знаем всё, Степан, — подтвердил худшие мои опасения плонетянин. — В базовом варианте планеты Программы называются по-разному, есть категория Платформ, есть категория Моделей. Вас ждёт именно Модель. Конкретно эту вариацию местные обитатели уже прозвали Рассадником, мы в таких случаях название принимаем и неофициально фиксируем, используя в оперативной работе.

Ждёт она меня, надо же… бабкам на скамейке расскажи. К слову «ждёт» частично рифмуется вполне подходящее «сожрёт».

— И в чём же отличие?

— Платформы созданы по эволюционным канонам, это, по сути, обычные планеты земного типа, только чистые. Пока туда перебрасываются только по спецотбору, очень маленькое число переселенцев. А вот Модели… В общем, как бы небывальщина.

Час от часу не легче! Что за хрень?

— А вот какие там, к примеру, физические законы! — я решил блеснуть эрудицией.

— Нормальные! — так же весело ответствовал ушлый вербовщик. — Не волнуйтесь, всё что надо — физичит.

Возникла тяжкая пауза.

— Задавайте, задавайте! — подбодрил меня Елисей Палыч, поглядывая на наручные часы, такие же дешёвые, как всё остальное на нём. — Чем больше сейчас зададите, тем меньше будете после выглядеть этим самым…

Да идиотом, договаривай уж!

Елисей не договорил, пощадив мои чувства.

Помолчали.

— Ничего не хотите уточнить? Не любопытно? Про Европу спросить, например.

— Да что мне та Европа, это их бока…

— Зря. Там ведь просто завал! Хоть всех сгребай и расселяй на Модели! Не хотят рожать, и всё! Остатки белых отвыкли размножаться. Как нам спасать европейскую культуру, скажите? Впрочем, даже хорошо, что не спрашиваете, время дорого, дел много.

«Торопится, гад плонетянский, у него, поди, обед скоро, хавчик в отделе греют, а тут ещё целый „оболтус-список“ по участку чёрными галочками и крестами не помечен, — подумалось мне. — Ему лишь бы выпихнуть, живорезу».

— А вот и ошибаетесь! — тут же обрадовался агент Департамента. — Оболтусы тоже разные бывают, уж поверьте, так что стараемся, способствуем, советуем. Индивидуальная работа с людьми.

«Мысли читает!» — ужаснулся я.

— Не все и не всегда, — успокоил меня агент. — От ваших мыслей свихнуться можно… Так что пора принимать решение. Учтите, что в Уэлене, например, вакантных мест уже нет. Зато в список добавился Нижний Кондюй и Мёртвая Речка, это на Дулуне. Ещё кое-что есть, могу посоветовать.

Мёртвая Речка… Меня обдало мертвенным холодом. Я попытался представить себя там.

Лежу я, значит, на хрустком снегу, весь в мёрзлых соплях, потому что алкаши и гопота не пускают меня в тёплый барак, леденею по тихой и знаю, что где-то относительно рядом есть «золотомиллиардная Москва» и прочие няшные анклавы.

А тут и волки подоспеют. Карочь, это вообще не тема!

Что вот тут думать, две недели думал. Три приятеля уже там, сосед, опять же.

— Я еду! В смысле, лечу. В смысле, отбываю на Рассадник.

— Великолепно! — Он впервые вскочил с места. — Отличный выбор! А если вы позвоните прямо сейчас…

Подбежав к открытому окну, он зачем-то посмотрел наверх, может, даже подмигнул. Что он там маячит, сигнал, что ли, своим подаёт? После этого Елисей Палыч глянул с седьмого этажа вниз, потом повёл головой по сторонам, старательно закрыл окно, проверил и вернулся за столик.

— Решение принято и зафиксировано программно. Теперь давайте говорить предметно. Какой ареал вы выбрали? Или, если угодно, локацию.

Ишь ты, бойкий какой!

— Нет уж. Давайте ещё раз, с самого сначала и подробненько, — теперь-то мне торопиться некуда, и плевать я хотел на твой обед, начальник. — В брошюрке всё как-то путано и смазанно. Вообще никак в вашей брошюрке.

— Есть такая недоработочка, — сокрушённо признал он. — Старались без одиозных определений прописать. Мы им говорим, говорим, так ведь не слушают эти умники хреновы, из отдела планирования зон… Хорошо, я перечислю, локаций тех немного.

— Можно я ручку с бумагой возьму? — заволновался я.

— Не стоит, тут всё просто, быстро решение примете, заявляю из опыта.

Ну, раз так, то ладно. Поёрзал я, умостился, как трусы без резинки, свободненько, почти раскованно.

— Итак, первый вариант…

И тут я вспомнил, что меня интересовало особо! Вскочив с продавленного кресла — оно в квартире одно, друзья старое отдали, я таки схватил с полки блокнот с ручкой и торопливо затараторил:

— Не, не! Подождите, подождите! Сначала ответьте мне, уважаемый Елисей Павлович, кому вообще такое в голову пришло? Что за сюр! И почему применяется столь дикий способ выбора моделей!

Он откинулся на стуле и строго посмотрел на меня, меняясь в лице.

— Да вы сядьте, чё так волноваться? Сейчас отвечу, хотя в буклете всё было, что ж не читали-то? Нехорошо. Разрабатывали в Департаменте, утверждали Смотрящие, на самом высоком уровне. Понимаете… Если уж вы — я имею в виду землян, в реальных или мало-мальски реальных мирах, пардон, регулярно лажаетесь, то нам приходится подсовывать вам те модели, которые вам же самим и нравятся. То есть те, в освоении которых земляне, пусть и виртуально, достигли весьма впечатляющих результатов.

От нервности в душе и теле мне показалось, что стены родной хаты зашатались.

— Что нравится? — вскричал я. — Мертвяки ходячие?!

— Извините, молодой человек, — учительским тоном возразил агент, — анализ был сделан комплексный и очень объективный! Всё честно! Количество пиратских скачиваний, объёмы бумажных и электронных тиражей и продаж, число комментариев на сайтах и форумах, отзывов… Что за сомнения! Да мы всё медийное и информационное поле перелопатили! Принимались в расчёт фан-клубы и сообщества, ролевые игры и индустрия фан-одежды! Число писателей и произведений, сами припомните, кто, сколько и чего конкретно пишет. А сайтов специализированных сколько и каких? А музыка! Сленг, в конце концов! Всё нашли и всё учли, никакой халтуры! Что вы на меня так смотрите? Сами что читаете, а? На чём, извините, зашпиливаетесь долгими московскими вечерами? Или только в Автокаде работаете, за родной цех болеючи?

Я поник. Читаю, как же без этого.

Мало того, недавно я ещё и пописывать начал.

Завёл полгода назад раздел на Самиздате, вот и складываю туда потихоньку свои творения. Рассказики-тазики, стишата-ушата. Пока что без особых успехов, посетителей маловато. Я бы даже сказал, что их как бы и нет вовсе. Но не унываю, стараюсь, тренируюсь! Попробовал начать писать роман. С ходу. Что-то не пошло. Что-то это всё очень долго и нудно, как оказалось, романы писать. И очень многа букаф нужно пропечатать руками, это ж каждый день работать надо! Была бы прога-самописка: надиктовал ей рыбу, включил определённый стиль — она пашет, выдаёт продукт. Потом подкорректировал, копирайт поставил — и за гонораром. Но такой проги нет, сколько я ни искал.

Так что крупная форма — это не моё, пока и на рассказах могу руку набить. Только вот как их опубликовать… Я не сдаюсь. Сегодня ночью после того, как матильда свалила, честно попробовал написать страницу. Правда, ничего из этого не получилось. Тупо пялился на экран монитора, а в голове почему-то звучали странные слова «заскорузлый», «осунулся», «дебелый» и «утлая». Ужасные слова, динозаврьи какие-то. Так и захлопнул бук. Осунулся, ёлки, в сторону подушки, до сих пор задавленный.

И в игрушки режусь, что я, старик, что ли! Семьи-то нет. Семьи нет…

А что, мне нравится. Стоп! Что тут может нравиться? Да что происходит?! Уговариваю или действительно?

— Отлично, отлично! Всё же нравится, да? Ну так и давайте без истерик и выпадений в прострацию! — резко крикнул гость, заставив меня очнуться от эфира сладостных раздумий и мечтаний. — Эти миры и локации точно соответствуют вашим же представлениям об идеальной среде, тайным и явным желаниям! Так же как с нашей стороны — Высшей Коллегией Департамента Переноса — признано, что подобные конструкты полностью, практически идеально подходят прослойке…

Тут он всё же замялся. Наверное, в быту милый, вежливый кадр.

— Оболтусов, — кисло подсказал я.

— М-да… Ладно, чего там.

И принялся рассказывать странное.

Первое.

Ареал сталкеров так и называется Зона — тут сложно чему-либо удивиться. Он почти в самом центре. Это Гиперлокация, с локациями и подлокациями внутри. Пояснять особо нечего, огромным народным оболтус-массам сталкерская тема отлично известна. По словам Елисея, там имеется всё требуемое и привычное адептам этой среды, уже не виртуальной. Я представил: «скадовски» и «кордоны», «лимански-хремански», бары «сторентген» и базы группировок, лежбища ушлых да жадных торговцев и полигоны аномалий с ништяками…

— А ведь в каноне километраж Зоны очень маленький, — заметил я.

— Потому что вы даже в этом врёте! — легко парировал агент. — Нормальный теперь там километраж, находитесь вволю, пятки стопчете.

Монстрятины в Зоне — на загляденье, в количестве и ассортименте, ничего не упустили, сволочи, всех гадов воплотили живаком. Артефакты, торговля… Аномалии присутствуют всякие, и они исправно работают, только ошмётки летят от оболтусов. Снабжение идёт через какой-то Канал, продовольствие поставляется лишь то, что «изначально принято» в этом мирке — хлеб булками, недорогой тушняк, соевая колбаса, мутный энергетик и прочая кака. Впрочем, я частенько подобным и питаюсь, лень готовить.

— А что за Канал такой?

— Вам лучше не знать, — отрезал он.

При моделировании были учтены фанфики и подражания, клоны и помотивники, Зону кое-чем подразбавили и существенно обогатили согласно творчеству авторов этой бесконечной книжной и компьютерной серии. Ужас! Вспомнив и добавив к самому множеству ещё и качество фанфиков да безумную фантазию самодеятельных авторов, я зябко передёрнул плечами. И это нам действительно нравится? Нравилось, чего там… Пока за ухо не взяли и туда не отвели.

Распределение по конкретным общинам происходит по прибытии, уже на месте, как я понимаю, кто-то в тамошнюю «Свободу» записывается, кто в «Долг», кто в бандюки. Ага, ясно, где соседушку искать. Ну и далее по списку.

— А заранее нельзя записаться?

— Вакансий не знаем… там текучесть кадров, среда сложная.

В общем, мир хорошо мне известный и понятный, но, как моментально выяснилось, ни разу не привлекательный, что-то неохота завтра же столкнуться с псевдоплотью и снорками в противогазах.

— Ну, как? — поинтересовался он.

— А «Фоллаута» там нет? — тихо попросил я.

А что, тот мир как-то поживей будет, города вполне приличные, почти нормальные, население разнообразное, порой весёлое, даже писатели среди прочих попадаются — вот кому бы дал бы в глаз от души!

Ну и девушки в наличии.

— Это же русский сектор, что вы, у вас своя программа, очень неплохая, кстати, знали бы вы, что приготовлено Китаю, — сморщился Палыч. — А за девушек вы так не волнуйтесь. И в Зоне они есть, правда, дамы весьма специфичные, на гитарах поют у костров хриплым голосом, водочкой балуются, подкопченные слегка, подкачанные. Что ж вы думаете, мало в России сталкеристок среди ваших…

— Оболтусов, — уже привычно суфлировал я.

Агент крякнул и кивнул.

— Или же, как говорит знаменитый персонаж одной из наших Платформ, «сильфид»… Ладно. И всё же? Выбираете?

Нет уж, торопиться не будем.

— Огласите весь список, пожалуйста.

Следующий знаковый ареал — Метро.

Проектанты поступили немудряще: сложили в кучу все описанные, и не только, линии метрополитенов родной страны, пристегнули к ним сначала настоящие, а потом и вранливые «секретные бомбоубежища», «закрытые правительственные линии», «подземные ракетные и исследовательские базы», привязали идиотические сверхдальние ходы, типа Урал-Москва, добавили в паутину горные выработки и «потерянные подземные города былых цивилизаций». Что из этого получилось — даже представить страшно.

Народу там живёт до чёрта, что и неудивительно, судя по обороту контента. Тепло. Погода не влияет. Да и поспокойней там, чем во многих других ареалах, монстров поменьше, фронтов мало, тупиков и схронов много. Есть какие-то вожжи, чтобы народ не разбегался, какие — пока не ясно. Воздух почти чистый, радиации нет. А вот еда… С едой плохо, почти всё производится из собственного коллективного говнеца: грибы белёсые, свинина, как бы чай, как бы квас-пивас. Зато сами антибиотики выращивают, и даже калики-моргалики пекут!

Канал у них тоже работает, только по-другому принципу.

— Чаще всего комплектуем поблизости наземные склады, а они их ищут. Однако и подземные подсовываем. Тут, конечно, есть свои сложности, люди книжки серийные читали, всё об этих складах знают. Из-под земли вовремя выскакивать и добывать непросто, монстры традиционно склады караулят, а сталкеры, например, не будь дурни, в этот ареал захаживают на скоротуху и такие склады нещадно бомбят… А тех монстры жрут. Да и из других анклавов заходят охотники. Бывают даже межареальные стычки.

— Вмешиваетесь?

— Пока нет. Зачем?

С ассортиментом нечисти тоже всё хорошо. Так же, как и с различными политическими движняками, кого только не встретишь под землёй! Это самый политизированный ареал: на станциях идут постоянные выборы-перевыборы, пикеты и демонстрации, случаются локальные конфликты и борьба идеологий. Кто Сталина ждёт, кто Ганди, кто Леннона.

Не, не! От политики я сбоку! А вот то, что в «метре» много укромных мест… Можно ведь и на говноферме какой-нибудь перекантоваться, где не стреляют сдуру и фанаты не ходят с плакатами, кто же туда зайдёт лишний раз? Климат стабильный. Но…

— Неужели они так и сидят внизу?

— А куда им деваться, оболтусам? Думать надо заранее. Да не волнуйтесь вы так! Большинство настолько привыкает, что их и палкой на поверхность не выгонишь! Ходят только «нижние сталкеры», правда, сталкеры настоящие их за коллег не считают, мнут подземникам бока… Вот ещё что. Ваша личная карта зарегистрирует выбор ещё здесь, на Земле, под это выделяются ресурсы. Нет, путешествовать, конечно же, можно, если осторожно, но в чужой клан уже не войдёшь и матпомощь там не получишь. Жильё, к примеру, не купить, и прописки не будет. Кто-то убегает, большая часть обустраивается, обминается. Да и спокойно под землёй, если не соваться в опасные места. Климат стабильный. Не знаю, лично я бы именно там обосновался.

Не, что-то не хочется мне говнодельным питаться.

Да и страшновато, я с киндеров темноты боюсь.

Далее агент рассказал про Эльфятник — это обширный ареал фэнтези-культуры, прилично разбавленной оболтусами. По внешнему виду и первично видимым условиям данная среда, пожалуй, самый симпатичный и нарядный мир. Залитые солнцем полянки и изумрудные лужайки, травы-муравы, дубы-колдуны, дремучие и не очень леса, непременные жёлтые дороги среди дубрав, одинокие высокие замки густой россыпью, правда, всё больше разрушенные. Есть европейский сектор, тот заточен под орков и пендальфов 80-го уровня, есть славянский, примерно поровну.

Стык ландшафтов, между прочим, а это круто и красиво, не Болота сталкерские.

Ещё есть Стена. Точнее, Стены, их несколько, все с заставами поверху и постоянным гарнизоном. Немного разные, очень высокие, до километра в высоту доходят. Есть ледяные, есть лубяные. Это не страшно, их легко обойти сбоку.

Всё там, как обычно: орку орково, гоблину своё, лешему тоже особое.

В принципе жить бы там да жить… Только вот какая неувязочка вышла: в реале фэнтези-народы оказались куда умней и практичней, чем в книгах, и быстро поняли, что земляне им вообще не нужны. Ни в качестве консультантов, ни в виде прогрессоров, ни в амплуа клоунов. Конкуренты в чистом виде, да и только. Что земляне могут привнести в текущую эльфийность, кроме всепоглощающей оболтусности?

— Там самая большая смертность.

Вот то-то и оно! Впрочем, если не соваться к местным…

А если и есть в чём потребность: сходи, например, к сталкерам, махнись нужным, с ними у эльфов мир. Или под землю слазай.

В книжках все эти гномы да эльфы людей постоянно привечают, внимают, рот открыв, и подчиняются в геройских битвах. А ещё непрерывно набираются от землян полезных знаний, прогрессируют электротехнически и оружейно. В реале же оболтусы, как быстро выяснилось, не то что микросхему, многие и таблицу умножения не помнят…

— И говорить не хочется, — грустно констатировал агент, снова прочитав мои мысли. — Позор семьи.

Сам же мир ареала Эльфятник вылепился несколько отличный от штампов книжных и киношных. Эльфы, например, получились какими-то не вечными, это запрещено Смотрящими, не в уровень будет. Магии на территории почти нет, только слабенькая, самого начального уровня! Артефакты — пожалуйста, амулеты всякие встречаются, тоже хилые. Так, чтобы силой мысли и высокой внутренней энергичности камень передвинуть или огненный шар метнуть — фиг.

— Ибо таковой силы нет даже у Смотрящих. Кстати, это полностью авторский конструкт, учтена специальная страта. Я даже знаком с уважаемым Автором материального воплощения, — похвастался Палыч. — Неплохой писатель.

Интересно, интересно…

— Скажите, если это не тайна, а полностью фантазийные миры у Смотрящих есть?

Он удивился.

— Для чего бы они потребовались? Такие мирки не прогрессируют, тысячелетиями живут как замороженные. Оболтус в них замерзает, не двигается в развитии. А в автономном режиме такой мир нежизнеспособен.

Тем не менее плотность заселения в Эльфятнике большая.

Манящий мир, романтичный. А если и мне…

— Должен сразу вас предупредить, контингент присутствующих в секторе весьма специфичен, — гость быстро дополнял вербальные картины. — Он, конечно, везде непрост, но уж тут… Это не просто оболтусы, а сверхинфантильные оболтусы с пеленой в мозгах, часто конкретные ботаны. Всё с луками и топориками норовят да сразу против орков, глупенькие. Много просто ненормальных, так что это учтите сразу! И городков там практически нет, всё больше замки и деревни в четыре дома.

Тут я вспомнил ясноглазую Людку Мясникову из соседнего отдела. Светлая, мать моя, эльфийка двадцати восьми лет с голенастыми ногами в синяках и ссадинах, по выходным за Химками по травяным полянам заповедного леса бегает — с распущенными волосами и песнями под лютню.

Вспомнил и заунывал.

— Надо отметить, что и заболеваемость в Эльфятнике приличная, — заключил Елисей Палыч, — больше чем у остальных. Простывают часто, травмируются. Технику безопасности игнорируют.

Туда мне тоже не в кайф. Хотя в голове подержу.

Четвёртый ареал Рассадника — достаточно большой по площади, хотя, как недавно выяснилось, ещё и подземный мир Метро полностью не обсчитан специалистами Департамента. Строители хреновы, чертежи, что ли, потеряли?

Короче, это сектор исторических попаданцев всех мастей, с множеством подсекторов.

Или Историчка. Или Поп-ареал. Или Попа. Или вообще на букву Ж.

Структура его достаточно проста, да только на бумаге, на поверхности границы вообще строго не черчены. Есть, например, подсектор попавших в прошлое, там имеются свои подзоны: в том числе «чингисханское» и прочие средневековья. Условно разграничены обширные территории допетровского и петровского времён — до черта всего, быстро и не перечесть.

— И что, прямо татаро-монголы по степи бегают?

— Скачут, зачем бы им бегать. С саблями! — отчего-то развеселился мой куратор. — Но их немного.

— Как так немного? — Я возмутился, вспомнив школьные учебники. — Вы хотите сказать, что в тамошних степях монгольский тумен равен стрелковому взводу?

— А вы знаете, сколько человек во взводе? Ха-ха! Ну а как иначе-то? Подумайте сами, уважаемый Степан, — предложил Елисей Палыч, — что в противном случае будет с геройскими попаданцами? Вырежут ведь их за неделю, если тумен полнокровный. Так что всё пропорционально.

— И с фашистами так?

— С фашистами всё в порядке, живут, курилки, — успокоил меня агент. — Исправно маршируют не очень большими группами под «Erika» и «Horst wessel lied». Даже танки «Тигр» имеются! Их, правда, оболтусы постоянно подрывают, не привыкли вы беречь реквизит, молодёжь, всегда вам папка новое покупает…

Да, да, там наособицу разместилась подзона попавших в Великую Отечественную войну!

— И к Сталину бегают?

— К четырём, один Сталин не справляется. А как же… Очередь, предварительная запись в регистратуру, талоны. И полиграф в кабинете стоит, а рядом энкавэдэшник с плёткой. В общем, вождь ими постоянно загружен.

Популярная локация.

Соответственны и названия: Война, Иванка, Петровка, Хрущи. Ну и прочее.

Пятым числится ареал постапокалиптического мира, который так и называется — Постап или, как иногда говорят аборигены, Капец.

Самый большой.

Определённый интерес представляют локации попаданцев в сконструированные синтетические миры, где куски городов и весей проваливаются и сливаются с разными инопланетными фрагментами. Так как все подобные популярные сюжеты катастрофичны и чаще всего вранливы, то тут им самое место. Из хорошего: там есть самые настоящие города и посёлки. И народ поинтересней обретается.