Посередине корчмы, вполуха слушая кобзаря, веселилась теплая, уже изрядно навеселе, компания шляхтичей в коротких зеленых жупанах. Длинный стол перед ними был щедро уставлен кувшинами с вином и глиняными мисками с немудреной закуской - капустой, мочеными яблоками и сыром. Перемежая скабрезные прибаутки отборным матом, шляхтичи то и дело поминали "пана круля" - видно, обсуждали прошедшую королевскую охоту. Кое-кто из них при этом ухитрялся время от времени угрожающе размахивать над головами вытащенной из ножен саблей.
- Вот так, панове, и покатилась башка татарская, пся крев!
Польские фразы периодически перемежались литовскими, а большей частью русскими, что и не удивительно - среди шляхты было не так уж и мало этнических русских.
Стоящий рядом с кобзарем светлоголовый малец-поводырь не отводил от стола шляхтичей голодного взгляда.
Один из пирующих - кучерявый, усатый - перехватил взгляд мальчишки. Щелкнул пальцами:
- Подь!
Поводырь испуганно дернулся...
- Подь сюда! Ты, ты... Да не трясись, не зьим! На вот... - схватив со стола миску с сыром, шляхтич протянул ее мальчику...
Тот поклонился, взял миску, осторожно поставил под ноги кобзарю.
- А дед твой повеселей чего знает? - осведомился другой шляхтич, багроволицый толстяк с недобрым взглядом черных глубоко посаженных глаз.
- Зборовскую! Зборовскую давай, дед! - закричал тот, что угостил мальчишку сыром. - Слышишь ли меня?
Кобзарь кивнул, заиграл... не намного веселее, но заметно быстрее.
Чудной инструмент издавал настолько душераздирающие звуки, что Гришаня зажал уши руками. Олег Иваныч лишь покачал головой и бросил на кобзаря презрительный взгляд. Ритчи Блэкмор хренов...
Впрочем, шляхтичей качество музыки отнюдь не смутило. Подскакивая на скамьях, те начали орать какую-то песню, насколько громко - настолько же и фальшиво, ничуть не заботясь попаданием в мотив. Лишь усатый пан сурово хмурил брови.
Олег Иваныч с Гришаней скушали по большой просяной лепешке с жареным мясом, запили пивом и, расслабившись, принялись обсуждать вопрос, что делать: возвращаться на постоялый двор, к своим, или погулять еще немного по городу?
Шляхтичи между тем расспорились. Усатому пану почему-то не очень-то понравилась музыка. Олег Иваныч, в общем, его понимал.
- Какая ж это зборовка? - втолковывал он багроволицему. - Зборовка совсем на другой мотив... и слова другие, клянусь воротами Мариацкого костела!
- Нет, зборовка! - упрямо качал головою толстяк.
- Нет, не зборовка!
- Матка Бозка Ченстоховска!
- Эй, эй, панове! Утихомирьтесь! Нам тут еще не хватало доброй драки. Лучше выпьем... Корчмарь! Эй, корчмарь! А ну, тащи сюда еще вина!
Желтолицый старик-корчмарь в засаленном переднике вмиг поставил на стол кувшинчик:
- На здравье, паны!
- А вот и не подерутся, - взглянув в их сторону, пошутил Гришаня. Жаль, если не подерутся, - скучно...
Олег Иваныч лишь хмыкнул. Ишь, скучно ему.
- Ой!
Вдруг, словно увидев что-то страшное, отрок резко нырнул под стол. Олег Иваныч обернулся: в корчму вошел давешний смуглый фрязин... И чего его так напугался Гришаня?
- О, прошу к нам, пан Гвизольфи! - наперебой заорали шляхтичи, видно, они неплохо знали фрязина. Тот не заставил себя долго упрашивать, уселся за стол, с ходу намахнув изрядную чарку, совсем по-русски, залпом. Потом что-то крикнул монахам, помахал шляпой. Те отвернулись - мол, знать тебя не знаем. Впрочем, фрязин к ним и не напрашивался, вполне довольный теплой компанией шляхтичей.
Гришаня осторожно высунул голову из-под стола.
- Ты что там забыл, отроче?
- Так...
Олег Иваныч все-таки вытребовал у Гришани ответ, чем ему так не нравится фрязин Гвизольфи, что и под столом спрятаться не зазорно.
Еретик? Это кто говорит-то? Тот, кто со стригольниками якшается и языческие богопротивные игрища с удовольствием посещает? Тот, кто кощуны да глумы вместо молитв почитает?