Кто-то шевельнулся, совсем рядом, в кустах. Встрепенулся, поднялся, понесся куда-то… И снова грянул гром, и ветвистая синяя молния внезапно ударила в высокую сосну близ Раничева. Дерево вспыхнуло враз, словно спичка!
– Спаси, Господи, – машинально перекрестился Иван. – Интересно, кто это здесь по кустам ползал?
Он вдруг насторожился, услыхав неподалеку чьи-то приглушенные голоса. Прислушался. Меж громовыми раскатами проступали слова молитвы.
– Господи Иисусе, да святится имя Твое, да приидет царствие Твое…
А молились, между прочим, по-русски! И – хором. Много, много было кругом людей. Вспышки молний выхватывали из темноты хищный блеск стали – то блестело оружие, шлемы, доспехи.
Ну конечно! Иван возликовал. Это же хоругви Витовта или Ягайлы! Ну да – откуда еще тут взяться русским? И скорее все же – Витовт. Смоленские полки? Впрочем, у Витовта все говорили по-русски. Что – завтра уже грядет битва? Похоже, так. Да – так! А это значит, что он, Иван Петрович Раничев, добился-таки своего – никакого танка у тевтонцев не будет, никаких пулеметов, гранат, фаустпатронов – и ход битвы сложится так, как сложился, как должен был сложиться на самом деле. Наши – Иван всех русских сейчас считал "нашими" – обязательно победят, а от Ордена останется лишь бледная тень, да и ту через несколько десятков лет полностью поглотит Польша.
Так будет! И никак иначе. Во многом благодаря ему – Ивану Петровичу Раничеву. Ах ты ж, боже… Теперь бы только не приняли за шпиона.
Иван застыл на месте, слился со стволом дерева, молясь, чтобы в него не полоснула молния. Прислушался.
Молитва сменилась неспешной беседой. Кто-то что-то рассказывал… ага, вот послышался громкий приказной голос. Видно, начальник.
– Посланцы от смолян не приходили?
– Нет, батюшка-воевода. А что, должны?
– Да Бог их ведает. Вроде должны бы – узнать, что да как. Да и поляки от воеводы Зындрама из разведки вот-вот вернутся. Узнаем, где псы-рыцари.
– Узнаем, батюшка-воевода.
– Ежели от смолян кто появится – пущай с вами сидит, ждет вестей.
– Скажем.
Раничев некоторое время выждал, а потом объявился:
– Здорово, братцы! Откель будете?
– А тебе, мил-человек, что за дело?
– Да я от смоленских полков. Воеводой послан – узнать, что да как.
Снова блеснула молния, выхватив из темноты богатый наряд Ивана.
Сидевшие на поляне воины негромко засмеялись:
– Ну и наряд у тебя баской! Как у поляков. Чего ж без кольчужицы-то?
– Несподручно в кольчужице по оврагам бегать. Так что нашим-то передать? Где воевода?
– Воевода тебе велел тут сидеть, ждать. Скоро поляки должны вернуться – на разведку уехали.
– А, ну тогда подожду. – Раничев преспокойно уселся в самую гущу воинов. – Попить не найдется ли?
Кто-то протянул баклажку:
– На вот, друже, испей!
Иван с удовольствием напился, утер рукавом губы:
– Хороша водица!
– Эвон! У нас в Менске куда как лучше.
– Так вы из Менска? Городок невелик.
– Невелик, да красен!
– Не обижайтесь, други. Я к тому, что народу у вас мало.
– Мало, то верно. Мы с заславцами одной хоругвью идем.
Затрещали кусты, и в вспышке молний на поляну выехал конный боярин в блестящих латах и полукруглом шлеме:
– Здорово, вои! Воевода ваш чего не на совете?
– Так он, батюшка, только что с совету прибыл. В шатре покамест отдыхает.
– Пущай поднимается. Поляки с полей прискакали – орденцы стали у Танненберга, тут рядом.
– А много их, орденцев?
– Хоругвей двадцать… Это только тех, кого поляки видели. Эй, Юрий Михалович! – Латник повысил голос. – Выходи, на совет поедем.
– Пора и мне к своим, к смолянам, – засобирался Раничев.