Грохот перестрелки внезапно смолк и Том, обреченно выдохнув, закричал.
- Вперед, десант! Джеронимо!
Все вскочили. Том успел только выкарабкаться наверх, когда мимо проскочил со своей «базукой» Мэйджор, чуть не прибив его длинной трубой гранатомета. Отшатнувшись, Том едва удержал равновесие, не упав назад в воронку. Поэтому он отстал от остальных. И оказался в опасной близости от Мейджора, который решил подавить открывший стрельбу пулемет.
Впереди грохнуло, оглушив на время. Рядом, буквально в нескольких дюймах от Тома, пролетел ослепляющий сноп пламени. От неожиданности сержант свалился на землю. И не видел, как очередь другой пулеметной точки сбила гранатометчика и прошлась, словно коса, по бегущим парашютистам. Закричали раненые. Итальянцы оказались храбрее, чем ожидали слышавшие рассказы о боях в Африке американцы. Не испугавшись стрельбы десантников, они дождались, пока силуэты атакующих солдат станут заметны на фоне светлеющего неба и открыли подавляющий огонь. В результате атака захлебнулась на последних ярдах перед окопами. Только в одном месте американцы захватили стрелковую ячейку охранения и одного пленного. Но и там они не могли поднять головы, настолько плотен был огонь противника. Тем более, что к ранее стрелявшим точкам прибавилась еще как минимум тройка, судя по темпу стрельбы, ручных пулеметов.

- Отходим! – ворвался в наконец-то прочистившиеся уши чей-то крик. Том осторожно приподнял голову и увидел лежащие в нескольких шагах впереди два трупа. Рядом валялись базука и сумка с выстрелами. Мгновенно сообразив, что ползти назад почти столь же опасно, как и вперед. Поэтому он по-пластунски добрался к телам убитого Мэйджора и его напарника. Укрывшись, первым делом осмотрел карабин. Инстинкт старого воина его не подвел, затвор и ствол при падении остались чистыми. Отложив его в сторону, он потянулся за базукой. Аккуратно, стараясь не высовываться из-за тела напарника, имени которого так и не вспомнил, подцепил и подтащил к себе гранатомет, потом сумку с гранатами. Теперь надо было решать, как хотя бы вернуться назад, в воронку. Итальянцы продолжали расходовать боеприпасы, словно им платили за каждый выстрел. Время от времени пули с противным чавканьем вонзались в укрывающие Тома тела. А уж противный свист пролетающих над головой твердых и очень опасных предметов, казалось ввинчивался в уши, заглушая все другие звуки. Где-то недалеко громко стонал раненый, но добраться до него было столь же реально, как дойти пешком до Африки.
«Чтоб этого гения-полководца черти унесли! – мысленно обругал он лейтенанта. – Сейчас нас тут всех перестреляют, как куропаток на охоте…»
Додумать он не успел. Уши опять заложило. Земля содрогнулась, словно в приступе кашля. Потом еще раз и еще. Том приподнял голову. Почти рассвело, и видно было хорошо. Между позициями итальянцев и лежащими на земле темными фигурками десантников вставали высокие, подсвеченные изнутри пламенем, столбы разрывов. По их виду было ясно, что стреляла корабельная артиллерия, причем, скорее всего главным калибром.

Короткий обстрел прекратился также неожиданно, как и начался. Том соображал, что делать дальше, осматривая поле и пытаясь определить, где же лежит раненый. Пока он терял время на раздумья (- Хороший солдат в бою думать не должен! – говорил в свое время прапорщик Мимоходов), лейтенант успел принять решение.
Удивленный Том заметил, как из какого-то необнаруженного им ранее окопчика выскакивает фигурка в итальянской форме и с белым флагом и бежит в сторону позиций макаронников. Томпсон успел найти шевельнувшегося раненого и даже примерно просчитал возможность к нему подползти, когда над итальянскими окопами взвились сразу несколько белых флагов. Один из штандартов, вывешенных неподалеку от укрытия сержанта, вызвал его невольный смех. Даго не нашли ничего лучше, как вывесить белые исподние панталоны. Причем женские.