Бывает, философски подумал Юлий.
Однажды ему тоже довелось попасть под «дружеский» обстрел имперских комплексов ПВО, гораздо более опасных, чем аналогичные комплексы повстанцев, и он до сих пор не мог вспоминать этот кошмар без содрогания. В конце концов, его все-таки сбили, удивляясь, какой увертливый повстанец попался на этот раз, но ему удалось катапультироваться и свалиться в непосредственной близости от одной из обстрелявших его батарей. Без членовредительства там не обошлось.
От дежурного офицера батареи его оттаскивали вчетвером.
Юлий свернул ему нос и сломал челюсть, но не стал ломать карьеру и отказался предъявлять претензии в официальном порядке, отчего на базе его обозвали идиотом и зауважали еще больше.
Но зенитчиков Юлий все равно не любил. Ни своих, ни чужих. У них были совершенно разные жизненные приоритеты, вступавшие друг с другом в непреодолимое противоречие. Пилоты хотели летать, а зенитчики хотели, чтобы над ними никто не летал.
Юлий поднялся над космодромом на два километра, чтобы оценить общую картину сверху. Картина радовала глаз. С момента начала атаки не прошло и трех минут, а «красная» группа уже разнесла космодром в руины.
Внизу царил ад. Пылали останки зданий и разбитые истребители повстанцев. Над болотом стояли столбы пара. Зенитный огонь почти сошел на нет, лишь изредка кто-то огрызался с удаленных от космодрома огневых точек.
Имперские истребители кружились над руинами космодрома, как стая ворон.
Пока все шло даже лучше, чем Юлий мог надеяться. Всего один, отлетавший свое. Бедуина, конечно, жалко, но одна смерть – не слишком высокая цена за операцию, с которой почти никто всерьез не рассчитывал вернуться.
И тут дерьмо попало в вентилятор.
Ожил канал общей связи, и хрипящий, задыхающийся голос капитана Стивенса, лидера «синих», проорал всем, кто мог его слышать:
– Код три! Код три! «Красные», валите оттуда!

«Код три» означал «опасность сверху».
Сначала Юлий вперил свой взор в затянутые облаками небеса и ничего не увидел, и только мгновение спустя до него дошло, что сигнал шел не от истребителя Стивенса, а от его личного коммуникатора, вмонтированного в боевой комбинезон. Значит, Стивенс катапультировался. А если лидер группы катапультировался, в девяноста случаях из ста это означает, что группе пришел конец.
Неписаный закон пилотов группы гласит, что командира надо прикрывать до последнего. Отчасти и поэтому Юлий не любил быть командиром.
Неписаный закон лидеров группы гласит, что командир обязан затыкать своим истребителем самые опасные дыры. Эта идея Юлия тоже не слишком привлекала.
Юлий снова посмотрел наверх и обалдел. Прямо ему на голову из облаков падал списанный имперский линейный крейсер класса «деструктор».

Зрелище было, мягко говоря, впечатляющее. Юлий никогда прежде не видел линейный крейсер, маневрирующий в атмосфере, если, конечно, падение можно назвать маневром. Обычно эти хреновины оставались на орбите.
Стопятидесятиметровая дура цилиндрической формы летела если и не прямо на Юлия, то в непосредственной близости, и он увел свой истребитель в сторону.
Если этот «деструктор» был списан больше двадцати лет назад, то списали его, очевидно, сразу по выходе из верфей. Он выглядел довольно свежим судном, обладал современным силуэтом и визуально ничем не отличался от крейсеров, стоящих на вооружении в имперских ВКС.
Только как-то странно он падает, успел подумать Юлий в считаные мгновения до того, как ситуация в корне изменилась. Под прямым углом к поверхности, причем нет ни огня, ни дыма, да и на самом крейсере видимых повреждений не заметно. Словно… словно он не падает.
А пикирует.
Когда «деструктору» оставалось до земли всего несколько сотен метров, корпус крейсера выровнялся и он вышел из пике. И тут же Юлий увидел орудия главного калибра, которые не были демонтированы с крейсера вопреки утверждениям военной разведки.
Офигеть, подумал Юлий. Теперь понятно, почему вокруг этого долбанного космодрома нет ни одного «гладиолуса». Потому что в технических помещениях крейсера с полным боевым оснащением, а Юлий не сомневался, что сейчас он смотрит именно на такой крейсер, они просто не поместятся.
Нас подставили, подумал Юлий. Не знаю кто, не знаю, с какими целями, но нас подставили и подвели под монастырь. Этот корабль не имеет никакого отношения к контрабанде тетрадона. Он здесь только для того, чтобы воевать.
Юлию стало страшно. Он был профессионалом и понимал, какую угрозу представляет линейный крейсер для наземных объектов. Этой хреновине достаточно всего лишь пройти над военным сооружением на большой скорости и малой высоте, и от того останутся только обозначения на тактической карте.
Все эти невеселые мысли он успел передумать в считаные секунды, которые прошли от появления крейсера из облачного слоя до его выхода из пике. Позже времени на мысли уже не осталось.